Охота на королеву (СИ)

Чародеев или ведьм я так и не встретила, и со временем успокоилась, и перестала боятся быть обнаруженной. Как я поняла, деревня Тышты находилась далеко от Валеды, на северной границе, и даже до ближайшей заставы было около семи дней пути верхом. Местные поначалу не ходили ко мне, видимо, присматривались, чем дали мне больше времени для обустройства на новом месте. Я признала, что наставник хорошо обучил меня. Я отлично варила зелья любой сложности, могла восстановить лес или водоем, используя темную магию как очищающую и возрождающую, лечила хвори, которые так или иначе появлялись у жителей Тышты, могла упокоить шального мертвеца, которого неведомо что или кто призывали в этой глуши.
В общем, я оказалась полезной для тышцев, и они признали меня своей. Весь первый год моей жизни в Тыштах ушел на знакомство с ними и моими силами. Интересно, всё-таки, к чему такому опасному готовил меня папа, если мои навыки выживания и обладания и использования моей магии очень подходили к той жизни, которую я вела здесь.
В целом, тышцы были дружелюбны. В основной массе. Встречались, конечно, некоторые особи, вроде Марты, которым палец в рот не клади, дай язык почесать. Она может встать под окнами и смотреть, что делается внутри дома! Удивительной наглости женщина, конечно. Но я была бы не я, если бы не знала заклятие отвода глаз.
Солнечный Бог подготовился. В одном из шкафчиков на кухне я нашла гримуар с описаниями всех обрядов для воздаяния, почитания и восхваления Его. И множество других полезных заклятий, наговоров, заговоров, и прочего полезного, чего я не знала. Оказалось, что носители темной магии испокон веков принадлежали Солнечному Богу, на что Великая Матерь реагировала крайне негативно, и всячески стремилась этих носителей переманить на свою сторону. Обладатели темной магии не очень подходили под обряды в честь богини, но это поощрялось обществом, конечно, поэтому Солнечного Бога не то, чтобы не любили, а просто старались не почитать, потому что все знали, что император обладает светлой магией, почитает богиню, и стремились к этому же.
Хорошо, что жрецов Солнечного Бога не истребляли и не стремились их извести, иначе бы как я жила так спокойно и скрытно — неизвестно.
Всё было хорошо, на самом деле. Даже старуха Марта, иногда появляющаяся под моими окнами, не мешала, а наоборот веселила. Пока однажды на её месте не появился неведомо каким образом Тит.
Увидев его, разминавшего руку, которая, видимо, была ранена недавно, я потеряла дар речи. Уголёк, знатно раздобревший на местном молоке да мясе, удивлённо вскинул на меня свои пронзительные глаза.
— Что же ты тут забыл, Тит? — прошептала я, наблюдая, как тот привязывает к моей изгороди своего коня. Конечно, я уже не так боялась быть узнанной, потому что Он сдержал свое обещание, и меня действительно никто не узнавал такой, какая я есть. Кто-то в деревне считал, что я пышная румяная девица-хохотушка, кто-то видел во мне суровую черноволосую женщину средних лет, а кто-то вообще считал, что я пожилая благородная дама, сбежавшая от своего мужа подальше.
Когда Тит вошел в мой домик, Уголёк кинулся ему в ноги, и начал ластиться, знакомясь и обнюхивая. Вскинул на меня свою ушастую голову, как бы говоря, что всё в порядке и пришелец не представляет опасности.
— Здравствуй, молодушка, — произнес Тит, рассматривая меня и мой домик изнутри. Интересно, что же видит тот, за кого я должна была выйти замуж семь лет назад?
— Здоров будешь, добрый человек, — ответила я ему, внимательно следя за его движениями и малейшими изменениями выражения его лица. — Зачем пришёл к травнице Лукерье? Мой дом далеко от дороги стоит.
Тит поморщился.
— Я искал чародеев или ведьм каких-нибудь, залечить старую рану. Стала беспокоить меня всё чаще и чаще, да так, что делать ничего не могу. Уже и взбираться на коня стало трудно. Да, как назло, на всем моем пути от Завели ни одного не встретил!
Странно, да. Завель — город-порт на юге от столицы, и наши Тышты стоят ох как далеко от моря.
 
— Какими же странными дорогами ты путешествовал, раз забрёл в наши дали, — подивилась я. — Помогу тебе, показывай свою рану, — и я указала ему на сундук, стоявший недалеко от входа.
Тит сел, охнув, и расстегнул свою кожаную охотничью куртку. И теперь настала моя очередь охать.
На груди у него зияла огромная дыра, в которой виднелось бьющееся сердце и проглядывали рёбра.
— Насколько же эта рана давняя? — уточнила я, аккуратно рассматривая черные края раны.
— Семь лет уж почти минуло, — хрипло ответил Тит. — Брат ранил заклинанием, не поделили мы девушку с ним. С тех пор и скитаюсь по миру, ищу своё место, но, так до сих пор и не нашел.
— Чудесны дела твои, — покачала головой я и прикрыв рану краями куртки, отошла к столу и открыла гримуар.
Где-то точно был заговор, снимающий действия всех заклятий, а вот где? Я долго листала страницы, размышляя над ситуацией, думая о том, что я не знаю и толики того, что случилось тогда в день нашей свадьбы с Лукой.
— Знаешь, травница, ты напоминаешь мне её, — заговорил Тит, не отрывая от меня своих лихорадочно блестевших глаз. — Такие же белые красивые волосы, я всё мечтал их касаться…
Когда я нашла заклятие, наступили сумерки. Самое время для почитания моего Бога, но надеюсь, он поймёт мою отсрочку, потому что рана на груди Тита пугала меня до мурашек.
Достав черную свечу, укрепила ее на дне котла в камине, налила воды и начала медитировать, разбирая силу заклятия на ране Тита. Постепенно, перейдя на сумеречное видение, увидела черный клубок сплетения магии, и я начала расплетать клубок. Иногда Тит вскрикивал, должно быть ему было больно, но что поделать — иначе он не расплелся бы. И чем больше раскручивался клубок на ране Тита, тем толще становилась свеча да темнела вода, тем свежее казалась рана, тем быстрее билось сердце.
Уже ближе к утру я раскрутила клубок темноты вокруг сердца и раны Тита, догорела свеча и вода почернела так, что стала похожа на густую смолу. Оставив заживающую рану Тита и его самого на сундуке, я вытащила котел на улицу и, раскопав ямку под моей любимой елью, вылила густую черную воду туда.
— Правильно поступаешь, Гликерия, — зашуршали ветки деревьев Его голосом. — Принимаю твое воздаяние…
Ветер стих так же быстро, как и появился. Скинула свечу в ту же ямку, и, помахивая котлом, со спокойной душой пошла в дом.
Тита трогать не стала, провела над ним обряд защиты, читая наговор. Мужчина спал спокойно, лихорадочная краснота щек прошла, уступив место мраморной бледности — приметная особенность сильный светлых магов.
Пока он спал, я заварила чаю из трав, напоила и накормила коня Тита и Уголька, и устало села на скамейку возле дома, наблюдая, как мою опушку накрывает рассвет.
Мыслей не было. Было чувство, странное и непонятное, незнакомое. Будто кто-то водит невидимым взглядом по моей коже, изучая меня.
— Пришла пора меняться, Гли, — прошептала я, и вернулась в домик за чаем. Уже допивая чай, я начала искать в гримуаре заклятия защиты от поиска. Всё же то, что ко мне приехал Тит из самой Завели, очень странно. Даже больше, пугающе.
Тит проснулся ближе к обеду. Рана затянулась, оставив едва заметный след на груди мужчины. Он удивленно рассматривал этот след, проводя пальцами там, где несколько лет он видел свое сердце.
— Как тебе это удалось, травница? Ты часом не темная жрица Солнечного Бога? — его взгляд не выражал ничего страшного для меня, но я насторожилась.
Я улыбнулась той самой улыбкой, которую отрабатывала все эти годы. Вежливость, она всегда меня выручала в таких ситуация.
— Что ты, добрый человек. Заговоры да простые заклятия. Сняла с тебя злой глаз. Видимо, насолил ты кому-то сильно в прошлом, раз грудь твою так проело заклятие.
Тит хмыкнул.
— Знаю, что так колдуют последователи Бога, вот и спросил. Раз можешь так и не его жрица, то ты большая искусница, — ответил он, внимательно глядя мне в глаза.