Марс выбирает смерть (СИ)

— Есть люди, красоту которых замечают все. Особенная изюминка. Каждый хочет заполучить ее. Я вами восхищаюсь и считаю, что мне повезло больше всех. Мне выпала удача прикоснуться к этой красоте первым.
Да. Именно так он и сказал. «Мне выпала удача прикоснуться к этой красоте первым», — отдалось в голове Ашеры, тут же выдернув ее из гипнотического очарования вечера в суровую, холодную реальность. В этот момент к землянке и пришло осознание, что за чувство гложило ее весь этот вечер.
Одетый в тысячи маскирующих одежд, призванных усыпить чуткость внимательного наблюдателя, за всем этим стоял обыкновенный обман. Он скрывался и сидел тихо, словно хищник в засаде. И это чувство сладкого обмана мешало Ашере последние пару часов, будто золотая заноза в пальце. Глядя на наливающийся кровью орган в своей руке, девушка поняла, что Вирславу далеко не пятьдесят. Скорее всего, ему и не семьдесят, и даже не сто. Дорогостоящее, регулярное восстановление физиологии сохранило мужчине великолепный внешний вид и относительно крепкое здоровье. Однако, медицина, насколько бы она ни казалась развитой, была все же не всесильна. И с некоторыми пробелами в работе организма Вирславу все же приходилось мириться.
Подняв голову и посмотрев на мужчину, Ашера не уловила в его взгляде ни желания, ни даже какой-то очарованности находящейся рядом красивой девушкой. Второе осознание накатило уже неприятным, буравящим чувством в животе. Вирслава не интересовал человек. Он пытался догнать ускользающую мечту, которую, возможно, пронес через всю свою жизнь. На ее закате банкир жаждал прикоснуться к тому, что стояло за плечами девушки и неотделимо вплелось в естество Ашеры при рождении. Прикоснуться к великой материнской цивилизации и в какой-то мере заявить свои ничтожные, убогие права на Землю. Эта ночь призвана была отколоть первый камень от живого памятника погибшей планеты перед тем, как его окончательно растащат на мелкие кусочки. И за всей этой предупредительностью, обходительным вниманием, острой, вопиющей правдивостью договоров и соглашений, словами восхищения и ненавязчивой, мягкой романтикой стоял древний как мир, тонкий, расчетливый и желающий получить свое цинизм.
Когда-то очень давно тренер по спортивной гимнастике говорил Ашере:
— Неудачи закаляют. Малодушие — вешает гири на шею вместо медалей. Их будет становиться все больше и придет время, когда ты не сможешь сделать ни одного легкого прыжка.
Тогда она была ребенком и верила каждому слову любимого тренера. Много позже, уже с высоты прожитых лет простые мотивационные речи стали казаться слишком наивными. Даже глупыми. Но именно сейчас эти слова вспыхнули в мозгу Ашеры и она не смогла мириться с собственным малодушием — разьедающим чувством внутри, словно концентрированная серная кислота. Девушка вскочила. Одернув руку, она схватила пальто и начала поспешно собираться. Не сказав ни слова, Вирслав преградил ей путь на деревянные ступеньки, ведущие прочь с веранды. Высокий, статный мужчина стоял посреди летней ночи полный мужской силы и крепко сжимал запястье начинавшей злиться Ашеры.
— Миллионы женщин готовы сделать для меня все и за гораздо, гораздо меньшую цену, — холодно сказал он, еще сильнее сжав запястье девушки.
Электрические разряды в глазах землянки сверкнули бешеной вспышкой. Сжав в кулак розовую ладонь, она шумно выдохнула, раздув свои широкие ноздри. Вирслав правильно прочитал яростный взгляд, и, не желая вступать в физический конфликт с умелым бойцом и разозленной женщиной в одном лице, ослабил хватку и отпустил руку гостьи. Впервые в его слабой улыбке и лихорадочному блеску в глазах можно было прочитать живые человеческие эмоции. Смахивали они больше на проявление легкого азарта, нежели на злость.
Отдав четкие указания личному водителю, Ашеру отвезли туда, куда она пожелала. Еще во время полета, когда теплота воздуха уже начала сменяться на ледяные ветра Арсии, на личный счет чернокожей бестии прилетело триста тысяч монеро с пометкой: «Небольшой презент за прекрасный вечер, который Вас ни к чему не обязывает». Впервые за прошедшие часы напускная романтика начала уверенно трансформироваться в склизкое, мерзкое ощущение. По собственному печальному опыту Ашера знала, что значит фраза «ни к чему не обязывает». По прибытии на Марс их обраслетили, запустив отчет до их собственной смерти с формулировкой «у вас достаточно времени». Обманываться было бессмысленно. Девушка прекрасно понимала, что попалась на крючок и соскочить с него было уже практически невозможно. Незримое, закулисное соревнование среди элит началось еще несколько месяцев назад и Вирслав пока что лидировал. Эти люди и Тени могли использовать методы, стоящие далеко за пределами всех мыслимых и немыслимых границ. Девушка так же знала, что из-за их титула выживших никогда не оставят в покое. Ни Высшие, ни Низшие, ни люди. 
 
— Слушай, а мы подруги? — вдруг выдернул Ашеру из молчаливой задумчивости неожиданный вопрос.
— Нет.
— Почему? Мы единственные земляне, и должны держаться вместе.
— Дружить для этого не обязательно.
— Странно... Столько времени прошло, — пожала плечами Медея, — мы уже просто так должны были подружиться.
— Если на корабле я не хотела сближаться с тихоней, думаешь, сейчас захочу?
— Просто надеялась, что у тебя не будет выбора...
— И сильно надеялась?
— Прямо со всей силы.
— Тогда не стать подругами — дело принципа. Я лидер, а лидеру друзья нужны далеко не всегда.
— Но ты же все время меня защищаешь...
— Просто хочу сохранить команду. И так уж исторически сложилось, что ты в ней оказалась.
— Жаль... А мне бы хотелось иметь такую... смелую подругу.
— Это потому, что ты дружила всегда со всякими там мямлями.
— Считаешь меня такой же?
— О, нет, — на выдохе прыснула Ашера, сразу вспыхивая, словно спичка, — это я раньше думала, что ты тихоня, которая только и умеет, что смотреть в рот нашему дорогому храмовнику. А теперь я вижу, что ты просто с большим прибабахом.
— Не говори так... — поджала губы Медея, и у нее на глазах тотчас же навернулись слезы.
— Ну, все, все... не плачь, — сразу умерила свой пыл чернокожая бестия, по-дружески толкнув плечом собеседницу, — я не хотела тебя обидеть. Как всегда принимаешь все близко к сердцу.
— Я все рано не отстану, — шмыгнув носом, сквозь слезы улыбнулась Медея — рано или поздно ты сдашься.
— Вот об этом я и говорю, — снова нахмурилась Ашера, — Иногда ты меня пугаешь, Медея. И твое маниакальное упорство тоже. Вроде не глупая девчонка, но в некоторых моментах я совсем не могу тебя понять. Еще этот полет миражей... Странные поступки, странные мысли. Что творится в твоей голове? Ты вообще можешь обьяснить мне, какого черта происходит?
— Профессор Ффо говорит, что для скользящих это нормально, — предприняла слабую попытку оправдаться Медея, плотно сжав губы и кулачки, давно утонувшие в рукавах большого пуховика.
— Что именно? Творить всякую фигню?
— Знаешь, Ашера, я устала оправдываться. Да и поняла уже давно, что бежать от самой себя бесполезно. Мои мысли — это мои мысли. Тебя они не должны интересовать.
— За мыслями идут поступки, а вот эти поступки уже влияют на нас всех.
— Свои поступки я стараюсь контролировать, если тебя это утешит, — в голосе Медеи появились ледяные, совершенно несвойственные ей нотки. Видимо, чернокожей бестии удалось задеть за живое.
— Плохо стараешься. Если бы старалась получше, то сразу бы согласилась на предложение вернуться на Землю.
— Не все так просто.
— Это слишком хорошая возможность выбраться из всего этого дерьма. Глупо упускать такой шанс, неужели ты этого не понимаешь?
— Понимаю.
— Тогда в чем дело? Боишься трудностей? Или прошлого? Или то, что парадокс Хирш не дасть что-то изменить?
— Я боюсь как раз того, что удастся обойти парадокс Хирш.
— Что? — брови Ашеры взлетели вверх.
— Понимаешь... — нахмурилась Медея, пытаясь подобрать нужные слова, — есть определенные причины, почему история пошла именно по этому пути... — девушка запнулась, ощущая невольное волнение, но тут же взяла себя руки, — она складывается из поступков людей, их личных решений. А у них всегда есть последствия, за которые надо отвечать. Переиграть не получится.