Змеиный крест (СИ)

— Можно я пойду? — тихо спросила Алана.
Даор отпустил ее руку, и Алане показалось, что сделал он это неохотно.
— Келлфер предложил мне поговорить с тобой про обучение, — сказал он, все так же не сводя с нее глаз. Под его пристальным взором Алана чувствовала себя ужасно неуютно. — Он сказал, что ты не хочешь принимать условия. Он не знает, почему Син так заинтересован в тебе.
— Син не…
— Алана, — ее имя в его устах звучало так, будто принадлежало какой-то знатной леди. Никто еще не произносил его так. — Не надо начинать мне врать, пожалуйста. Я пойму. И твой амулет от чтения мыслей тут ни при чем, у тебя же все на лице написано. — В его голосе звучал смех. — Ты знаешь, почему Син заинтересован, и я знаю, не вижу смысла делать вид, что это не так. Он хочет спрятать тебя здесь, потому что ты Вертерхард.
Почти над ними разорвался какой-то неловко пущенный огонь, и мир вдруг озарился золотом и пурпуром. Алана вздрогнула, а Даор даже не пошевелился. Шутиха с шипением упала куда-то за сад, напоследок выхватив из темноты дрожащие стебли.
Это была тайна! Откуда же черный герцог знал?!
Это ему было нужно?!
— Я не уверена, и директор тоже, — глухо ответила Алана, решив не отрицать.
— Син вполне уверен, — протянул Даор. — Дай догадаюсь: он предлагает тебе участвовать в церемонии посвящения, чтобы узнать точно?
Алана кивнула.
— Это уловка, чтобы ты прошла первую ступень, — спокойно сказал Даор. — Но, должен признать, он беспокоится о тебе, пусть и по своим причинам.
— А мне угрожает опасность? Я ведь ни на что не претендую.
— Скорее всего, Син рассудил, что после брака моей племянницы и единственного, не считая тебя, Вертерхарда, твоей смерти могу захотеть я. И действительно, мне было бы куда выгоднее, чтобы ты не существовала. Поэтому я еще раз прошу тебя мне поверить: если бы я хотел причинить тебе вред и тем более убить тебя, ты была бы уже мертва. То, что ты жива, что мы говорим с тобой, что ты сейчас сидишь рядом со мной, вот так смешно кутаясь в мой камзол, и обсуждаешь со мной мои же действия — это ли не доказательство, что я не причиню тебе вреда?
Алана коротко взглянула на него.
— Нет, — ответила она.
Даор снова рассмеялся, качая головой.
— Вы хоть понимаете, как дико все, что сейчас происходит? — спросила она через рвущееся наружу нервное хихиканье.
— Вполне, — улыбнулся герцог. — Но мне нравится. И этот твой вопрос тоже.
— Ну знаете…
— Я предложил бы тебе обучаться частно у лучших шепчущих Империи, — внезапно вернулся к теме Даор, чуть отодвигаясь. — Но предвижу ответ. Поэтому предложу это позднее. Но уже сейчас важно, чтобы ты была в безопасности, а в Приюте пока безопасно. Сначала согласись. Отказаться ты сможешь позднее.
Алана чувствовала себя рыбкой, заглотнувшей крючок, но все же спросила:
— Разве можно отказаться?
— Я отказался, проучившись год, — хмыкнул Даор, вставая. — Рассказать, как?
Теперь мужчина высился над ней. И хоть его тень все еще пугала, сейчас в его присутствии было еще что-то, совсем другое. От него захватывало дух. Смотреть в красивое лицо было и волнительно, и страшно.
— Расскажите, — тихо ответила Алана, боясь его оскорбить невниманием.
— Пойдем прогуляемся, — неожиданно предложил герцог. — От этой какофонии запахов у меня начинает болеть голова.
Он протянул ей руку, но Алана встала, не принимая ее.
— Ты стесняешься взять меня за руку? — усмехнулся герцог, ловя ее пальцы и укладывая на свое предплечье.
— Ну нет, — неожиданно для себя самой сказала Алана и попятилась. — Не знаю, что у вас на уме, но…
— Ты нравишься мне, девочка, — проговорил Даор ровно.
Алана вспыхнула. «Нравишься» эхом отозвалось в ней, и снова, и снова. Она приказала себе сейчас же прекратить думать об этом и исчезнуть, пока этот змей не поглотил ее.
— Спасибо за камзол, он очень меня согрел, — вежливо вернула она ему тяжелый бархат. — Я пойду. Спасибо за беседу. Прошу прощения, если чем-то обидела вас.
Даор не двигался. Он смотрел на Алану все так же нежно, и она совсем смутилась. Не дождавшись прощания, она поспешила по песчаной дорожке прочь, но не успела сделать и нескольких шагов, как он настиг ее, обнимая сзади. Алана замерла, задыхаясь от волнения, и услышала его шепот у самого своего уха:
 
— Я не пойду с тобой сейчас только потому, что ты растеряна и напугана, а я не хочу больше тебя пугать. Пожалуйста, будь аккуратнее и больше не падай. Ничего не бойся. Я буду рядом.
И прежде, чем она поняла, действительно ли он целует ее в макушку, герцог Даор Карион исчез. Когда Алана обернулась, за спиной уже никого не было. Она поводила рукой по воздуху перед собой, потом подхватила белеющий на земле уже бесполезный лоскут с растертыми листьями тысячелистника и оглушенно зашагала к кухне.
65. Келлан
Келлан уже и не помнил себя настолько вымотанным. За сутки ему пришлось проверить почти четыре сотни человек, и сейчас он еле держался на ногах от усталости.
Через пару часов небо должно было начать светлеть.
Танцы почти закончились, и теперь гости расходились по мерцающим светлячками садам и тропинкам, сегодня не только освещенным, но и согретым силами умелицы Аринеллы. Скорее всего, в залах осталось не больше четверти людей, зато вся обычно тихая территория Приюта ожила. Келлан знал, что в самых неожиданных уголках Большого сада прячутся приготовленные для гостей и послушников развлечения. До него то и дело долетали обрывки музыки, счастливый смех. Он и сам был бы не против поучаствовать в каком-нибудь представлении или шутливом состязании, но сегодня себе он не принадлежал. Если бы он мог, нашел бы Алану, отвел бы ее в сад. И она бы смеялась, Келлан обнимал бы ее, и это стало бы первым их общим праздником. Мужчина сжал зубы: так и не удастся потанцевать с ней сегодня. Алана не любит шума. Вряд ли задержалась на балу. Скорее уж забилась в какой-нибудь живописный закуточек, увитый розами, и сидит там совсем одна, с этим ее задумчивым выражением лица. Размышляет, соглашаться ли ей на обучение, и как дальше обернется ее жизнь.
Она ведь тоже ничего не знает о нападениях Пар-оола.
Келлан огляделся, гоня усталость. Все эти женщины и мужчины, счастливо улыбающиеся огненным шутихам, пританцовывающие, дегустирующие жидкий янтарь, завороженно следящие за переодетыми в яркие костюмы актерами — никто из них не представлял, какая опасность нависла над привычным им миром, и как этот мир изменится в течение ближайших недель.
И как на самом деле будет опасно быть шепчущим.
Наконец Келлан заметил укрытые тенью галереи фигуры. Согласно свитку Сина, вспыхивавшему алыми буквами по мере прибытия гостей, территория Приюта уже была закрыта, и ему оставалось проверить всего троих. Двое из них прибыли вместе и находились сейчас перед ним.
Женщина сидела на каменной скамье. В этом грустном и даже жалком существе, обхватившем себя руками, Келлан с трудом узнал Юорию Карион, с которой он разговаривал совсем недавно. Она не смотрела на него, и на своего дядю не смотрела тоже, только себе под ноги. Келлан пригляделся: он был готов поклясться, что женщина справляется с болью, а что ее спутник знает об этом, не предлагая помощи.
Келлан не считал себя жалостливым, и Юория, еще недавно желавшая ему страданий, была ему глубочайше неприятна. И все же стоило предложить ей помощь Теа.
Рядом с ней стоял человек, о котором Келлан не раз слышал от отца. Даор Карион, черный герцог. Его разум был слепым пятном для Келлана, и даже заострявший ментальные способности артефакт, холодящий запястье, не развеивал этого тумана. Разумеется, разве мог черный герцог держать разум незащищенным? Придется вежливо попросить. Келлан был предельно собран и так напряжен, что сам себе напоминал звенящий камертон. Ему не хотелось проверять, что Даор Карион позволит или не позволит сделать, не хотелось вступать с ним в любой конфликт. Тем не менее, Келлан был готов почти ко всему.