Змеиный крест (СИ)

Лита проводила свиток больными глазами.
— Там весть о нашей смерти? — решилась она спросить, но Даор не удостоил ее ответом.
В этот момент в кабинет вбежал воин, одетый в черное и белое. Когда двери открылись, из галереи послышались звуки борьбы, и Лита схватила Юорию за руку, прижимая ее к себе. Слуга что-то прошептал герцогу на ухо, и тот с улыбкой кивнул. Через минуту другой воин Карионов втащил в полуразрушенный зал отчаянно упиравшуюся девушку, одетую в кожаный колет красно-бурого цвета. Она кусалась, царапалась, вырывалась и рычала, как дикая кошка.
— Нашли, — отчитался слуга. — Где ее отец не знаю, но где-то здесь. Точно прячется в замке, выйти он не мог. Их шепчущие открыть порталы обратно не успели. Вы быстро… — Слуга посмотрел на Литу и Юорию, и Лита заметила сочувствие на его иссеченном шрамами лице. — …отправили их в покой.
Он швырнул воительницу к ногам герцога, она тут же вскочила, вытаскивая кинжал, и бросилась на него, целясь лезвием в горло. Даор неуловимо ушел от ее удара, не поднимаясь с кресла, и миг спустя кисть девушки, державшая клинок, уже лежала на полу. Ее обладательница тихо завыла, баюкая кровоточащую культю. Даор спокойно посмотрел на кровь, залившую белые плиты, и рана девушки заросла кожей, а она уставилась на него ничего не понимающими глазами. Лита лишь краем глаза успела заметить острую воздушную сеть, сплетенную братом, и теперь боялась поднимать глаза от пола.
— Замолкни, — коротко обратился к пленнице герцог, а после снова повернулся к сестре. — Нет, Лита, в этом письме твое помилование. Сегодня же ты уберешься со своим щенком обратно в Скальный замок. Тебе не место здесь. И не место в моей семье.
Лита с надеждой подняла красные глаза.
— Вашей семье? — переспросила она. — Вы больше не считаете меня своей семьей?
— Ты — подстилка простака, и фамилии недостойна. В девочке нет ни капли магии. Возможно, она станет Карион, если окажется полезной мне. Воспитай ее так, чтобы она это понимала. Тебя я изгоняю.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — шептала Лита, опускаясь на колени. Юория, не понимая страха матери, присела рядом с ней. Лита положила руку на спину девочки и с радостью почувствовала, как бьется ее сердце. Полная страха ненависть к брату сменилась рвущей душу благодарностью. Они будут жить! Пощадил!
— Отослал, — доложил вернувшийся Олеар. — Когда возвращался, увидел, что рухнул периметр защиты. Красный может уйти.
— Без дочери не уйдет, — пожал плечами герцог.
Даор встал из-за стола и направился к лежащей тихо, как мышка, девушке. Она зажимала искалеченную правую руку левой, тихо постанывая, и больше не делала попыток убежать.
— Кричи, — сказал ей Даор, наклоняясь.
— Ч-что?
— Кричи. Твой отец должен тебя услышать.
— Никогда! — гордо выплюнула воительница из последних сил.
Герцог помедлил всего несколько секунд. Лита, все еще не смевшая встать, знала: он прикидывает, как быстрее добиться желаемого. Он мог бы, как иногда делал, нежно погладить девушку по лицу, заставляя забыть о причиненной ей боли, заглянуть ей в глаза, обещая что-то большее, чем все, что было в ее жизни раньше — и она, как и сотни других до нее, рассказала бы ему все, что он хотел знать. Но ему не нужны были сведения или верность, а значит, Даор поступит иначе.
— Сфатион Теренер, твоя дочь у меня, — наполнил замок негромкий голос Даора Кариона. — Выйди сам, пока она жива.
Эхом его голос пронесся по разрушенным галереям и потерялся в холодном воздухе. Лита не сомневалась: его было слышно в каждом домике прислуги, каждой кухне, каждом обваленном закутке. Даор дождался, пока отголоски затихнут.
Девушку подкинуло в воздух, как пушинку, и что-то в ней хрустнуло, ноги вытянулись под неестественным углом. Она заорала так громко, что Лита закрыла Юории уши, прижав девочку лицом к своему пышному платью, чтобы она не видела происходящего. Всего за минуту крик истощил воительницу, и когда она тряпичной куклой рухнула на пол, горло ее сипело в предсмертной агонии. Глаза Литы наполнились слезами. Ей не нужно было видеть лицо брата, чтобы удостовериться, что оно спокойно-заинтересованное. С таким выражением лица он обычно ждал, что добыча сама забежит в расставленные им сети.
 
— Пришел, — спустя всего минуту отчитался притащивший девушку воин, приоткрывая дверь. — Без оружия. Хочет поговорить. Впустить?
Даор кивнул. Садиться он, впрочем, в этот раз не стал.
Двое под руки ввели высокого седовласого мужчину, поверх бурого колета которого была намотана широкая красная лента, напомнившая Лите перевязь. Пленник бросил взгляд на тело дочери, и губы его задрожали.
— Будь ты проклят, Карион! — взревел он, вырываясь. — За что? За что? Я же здесь!
— Кто-то должен нести правосудие, — равнодушно пожал плечами черный герцог, но Лита заметила в его глазах искры ликования. — От имени императора.
Седовласый подбежал к дочери. Лита еле сдержала стон, когда он приподнял ее голову и заглянул в ее глаза, просяще шевеля губами. Лита представила себе, какая мука, должно быть, сковывает его сердце, и закусила губу, чтобы промолчать.
Даор не стал останавливать красного герцога, равнодушно наблюдая за отцовским отчаянием.
— Она все равно должна была умереть, — спокойно сказал он. — Как и ты. Как и вы все. За то, что сделали с белыми герцогами.
— Но ты… — мужчина еле сдерживал рыдания. Глаза его горели ненавистью. Он бросился на черного герцога, и Даор отступил с его пути, инерцией мужчину развернуло, и он ударился о подсвечник. Покатились свечи. — Ты ведь знал… Ты не был против… Я спрашивал тебя, будь ты проклят, ты и вся твоя семья!
— Сфатион Теренер, за чудовищное, — Даор усмехнулся так, что Юория, увидевшая оскал лишь краем глаза, бросилась в объятия мамы, — убийство знатной семьи я приговариваю тебя и всех твоих подельников к смерти. Прими ее по возможности достойно.
— Я заберу тебя с собой! Сражайся, сразись со мной, не используя твоих заговоров, что ты можешь, если не одолеешь старика! — Сфатион потянулся к мечу над одним из каминов, и герцог снова не стал препятствовать ему, сделав и своим воинам знак не мешать. — Ты никто без…
Мгновенный, точечный удар тонким лезвием в горло прервал его проклятия, и Сфатион рухнул рядом с дочерью, пустыми глазами встретившись с ее остекленевшим взглядом. Герцог Даор Карион отбросил окровавленный меч как безделушку и повернулся к обнимавшимся Лите и Юории.
— Ты еще здесь, — ровно сказал он. Дыхание его не сбилось. Лита готова была поклясться, что и пульс не поднялся.
— Вы не дозволяли мне уйти, — отозвалась Лита, глядя, как красная лужа подбирается к синему атласу ее платья. — Юория отойди, — прошептала она девочке, зачарованно глядевшей на черного герцога.
— Дозволяю.
Он обошел и ее, и Юорию, больше не удостаивая их взглядом. Лита от облегчения разрыдалась, а Юория неуверенно подергала маму за рукав.
— Мама, а можно мы позовем его на мой день рождения?
1. Алана
— Мама говорит, ты не выходишь замуж, потому что ты странная, — сказал Улан заносчиво. — Хотя вообще-то тебе давно пора.
«Какой все-таки избалованный мальчишка! — устало подумала Алана, внешне ничем не выдав своего раздражения. — Это все его мать. Воспитывает его так, будто он император, ну или сын черного герцога, не меньше».
— Так и есть, — согласилась девушка, листая страницы. — Мне уже двадцать девять лет, мои дети могли бы быть твоего возраста. Но знаешь, чем хорошо не быть именитой? Я могу быть странной, могу не хотеть замуж, могу не выходить. Большинство знатных семей связываются династическими браками. Вот ты со временем вырастешь и женишься на знатной леди. — Тут Алана немного лукавила: мастер Оливер, сам выбравший в жены простачку без имени, вряд ли осудит выбор сына, если тот полюбит кого-то из прислуги или деревенских. Тем не менее, она продолжила: — Вот мы не знаем, любит ли Юория Карион Вестера Вертерхарда, и спросил ли ее мнения об этом черный герцог. Мы не знаем, хотел ли Вестер жениться на Юории, или же его заставили. Но что мы сегодня узнали точно, так это то, что каким бы сильным ни был Вертерхард, своим браком он подарил черным контроль над своими землями.