Мрачный дебют (СИ)

– Да, надо было предупредить, что я приеду… – покивал я. – Дальше что было?
– Потом тебя доставили к врачу, он прооперировал тебя и извлёк осколки, – ответила Ани. – Он предупредил, что мог пропустить что-то, но они вылезут по мере выздоровления…
– Я не медик ни разу, – произнёс я. – Но даже я знаю, что это работает не так.
– У них есть человек со сверхспособностью, – сообщила Ани. – Его сверхспособность позволяет ускорить регенерацию – он ручается, что всё будет хорошо.
– Будем надеяться, – улыбнулся я. – Что здесь вообще творится?
– Я не знаю, – призналась Ани. – Я всё время была с тобой.
– Но здесь всё нормально? – уточнил я. – Никаких орд зомби и всего такого?
– Нет, тут спокойно, – ответила Ани. – Твоя бабушка точно знает, что делает, поэтому угрозы зомби тут нет. Это настоящая крепость, Дима!
– Она дома? – спросил я.
– Дома, но спит, – ответила она. – Сейчас три часа ночи.
– Ты тоже иди спать, – попросил я её. – Предложил бы свою кровать, но…
– Я согласна! – перебила меня Ани. – Подвинься, я сейчас!
Вообще-то, я хотел посетовать о невозможности положить её на кровать, а самому пойти на диван, как бывало, когда она гостила у нас, но она поняла всё так, как хотела.
Финская поклонница сняла с себя одежду, оставшись в нижнем белье, после чего осторожно легла рядом.
– Как Ильмари? – спросил я неё.
Ильмари – это её муж, бывший. Общих детей нет, но после развода они остались близкими друзьями и партнёрами по бизнесу.
– Он не выжил, – ответила Ани, ненавязчиво пододвигаясь ближе. – Ну, насколько я знаю. Последний раз я связывалась с ним больше недели назад, а после его телефон был выключен или в Таиланде отключилась мобильная связь.
– Он был в Таиланде? – удивился я.
Если так, то ему не повезло. Хуже Таиланда в зомби-апокалипсис только Китай, но ненамного. Населения там, если мне не изменяет эрудиция, много, ведь в тропиках всегда живёт много людей, живёт это население, то есть жило, плотно. Это ключевые составляющие катастрофы.
– Да, деловая поездка, – ответила Ани, потянувшаяся и аккуратно положившая руку мне на грудь.
Тело не отзывалось болью на любое движение, а самочувствие, на удивление, было отличным. Правда, хотелось спать.
– Думаю, будет лучше поспать, – сказал я. – Завтра поговорим обстоятельно.
У Ани, видимо, были другие планы, но им не суждено было исполниться, так как я уснул почти сразу после того, как закрыл глаза.
/11 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, ул. Карташихина/
Проснулся я где-то к десяти утра.
Удивительно, но раны почти не беспокоили, а причиной тому было то, что они выглядели гораздо лучше, чем вчера. Ранее я настроился, если уж не найду хорошего лекаря-супера, на медицинскую помощь от врача, а затем на медленное восстановление после ран и операции. Теперь же раны быстро регенерируют, что снимает множество проблем.
И вот, почти сразу после пробуждения, я сидел на кухне с бабушкой и Ани, пытаясь навязать единственному родному человеку, оставшемуся в этом мире, свою точку зрения.
– Ты меня, бабушка, пр̀авильно пойми, – попросил я Агату Петровну Верещагину. – Здесь не будет жизни, пока есть особые мер̀твецы. Вы с ними уже сталкивались?
– Сними эту проклятую маску, – потребовала бабушка.
Маска-то, действительно, проклятая… Только я не знаю, как именно проклята и не имею сформированного представления о последствиях её ношения.
– Вы уже сталкивались с новыми мертвецами? – спросил я, с неохотой сняв маску.
Роскошная форма Наполеона преобразовалась в мою потрёпанную форму, пережившую за прошедшие дни очень многое.
Вообще, это похоже на эффект военной формы Дориана Грея: ущерб наносится по красивой форме Наполеона, а последствия разгребает моя родная «цифра».
– Столкнулись вчера, – кивнула бабушка. – Ничего особенного.
Ничего особенного? Это что у них тут за суперы засели, раз твари, опрокинувшие нас, стоявших на заранее подготовленных позициях, не смогли показать бабушкам и дедушкам ничего особенного?
 
– Мы полегли полным составом, чтобы удержать эту волну мертвецов, – произнёс я напряжённо.
– И мы благодарны вам за это, Дима, – спокойно ответила бабушка. – Возможно, не будь этого боя, мы бы не выдержали натиска и погибли. Но маловероятно, что будет ещё одна такая же волна. Когда наши укрепления будут завершены, никто не сможет выбить нас из этого города.
– А как быть с едой? – поинтересовался я.
– Там, думаешь, будет лучше? – усмехнулась Агата Петровна. – Скольких перевезли на остров? Десятки тысяч? Думаешь, запасов еды у готландцев хватит на прокорм всех?
– Военные что-нибудь придумают, – парировал я.
– Вверять свою судьбу в руки людей, не сумевших удержать город? – спросила бабушка.
– Легко судить, когда тебя там не было, – вздохнул я, после чего ожесточился. – А я там был. Удержать город было невозможно. Вы, как ты правильно заметила, живы только потому, что большая часть мертвецов просто не дошла досюда. Мы убили их.
– И погибли почти полностью, – резонно отметила бабушка. – А дальше что? Кто будет защищать гражданских дальше? И что будет, если на острове что-то случится?
– А здесь, ты думаешь, ничего не случится? – спросил я.
– Здесь уже всё случилось, – ответила на это бабушка. – Мы точно выживем и построим своё общество. Без оглядки на военных, на олигархов и прочих буржуев.
Вот этого я и опасался. Огонёк в глазах, когда она говорит о своём обществе. Нет, это не жажда власти, а что-то другое. Идея.
В отличие от подавляющего большинства советских граждан, уверовавших в светлое капиталистическое будущее, моя бабушка продолжала придерживаться марксистской идеологии. Она была слишком стара, чтобы перестраиваться, так бы ей и умереть, оставшись верной своим принципам, но новые реалии дали ей новые возможности.
Сейчас она уже выглядит не так старо, как раньше – сгорбленность под тяжестью прожитых лет куда-то пропала, кожа на лице посвежела, а с рук куда-то исчезли старческие пятна. Судя по всему, она не тратила время напрасно и убивала зомби без устали и с энтузиазмом. Увеличение мощности сверхспособности соседствовало с общим увеличением физических способностей её организма, а также здоровья.
Как я точно знаю от медиков, даже пожилые военные, убившие очень много зомби, лишались различных возрастных болячек и, в целом, чувствовали себя так, словно стремительно скидывают лишние годы. Хочешь быть успешным и сильным – уничтожай ходячих мертвецов. Только так это работает.
Я тоже стал сильнее и быстрее, но у меня и без этого всё было не так уж и плохо, поэтому положительное изменение здоровья не так заметно.
Но главным и наиболее наглядным доказательством служила моя бабушка, которая сейчас выглядит лет на шестьдесят. И не скажешь теперь, что её детство и молодость пришлись на эпоху Сталина…
– Будете строить тут постапокалиптическое коммунистическое будущее? – поинтересовался я, доставая из кармана пачку сигарет.
– Ани, открой окно, – попросила бабушка и достала свои сигареты. – Кстати, как так получилось, что ты здесь?
Из окна пахнуло лёгким запахом гари. Это город пылает огнём и утопает в нём до самой макушки. Руку помощи никто, даже если бы захотел, подать не может. Я пытался, но потерпел провал, а кого-то, из поверивших мне, даже в боевой обстановке, похоронят ещё нескоро, если вообще похоронят.
– Я приехала за Димой, – ответила моя фанатка.
– Он этого не заслужил, – вздохнула бабушка, закурив.
– Я так не считаю, – ответила Ани.
Закуриваю.
– Как знаешь, – пожала плечами бабушка. – Хотя то, что Дима защищал город – это достойно уважения. Можно сказать, что почти положил на это жизнь.
– Ага, почти, – согласился я. – А остальные положили.
– Это выбор каждого – ради чего умереть, – вздохнула бабушка. – Если мы выпутаемся из всего этого, надо учредить мемориал павшим защитникам инженерного замка. Они настоящие герои.