Мрачный дебют (СИ)

– Он самый, – прикрыв глаза, кивнул я.
– Можете дать автограф? – умоляюще уставилась на меня девушка.
– Да, конечно, – ответил я и со вздохом встал из-за стола.
Вновь подхожу к раздаче и ожидающе смотрю на фанатку. Та быстро сбегала на кухню и принесла дневник с красной обложкой и чёрный маркер.
– Кому? – спросил я.
– Даше, – пискнула повар.
– Даше, от Дмитрия Верещагина, с наилучшими пожеланиями… – написал я, проговаривая слова вслух. – Котлеты – полный улёт.
В конце нарисовал сердечко.
– Спасибо большое! – счастливо заулыбалась повар Даша. – Я смотрела все ваши постановки! Ваша игра безукоризненна!
О, а вот это было очень приятно. Не за насквозь коммерческий «Бес», а за театр – нет большего признания для актёра. Кино – это работа огромной команды, а в театре – лично твоя.
– Я признателен вам за столь высокую оценку моей работы, – изобразил я полупоклон. – К сожалению, временно не выступаю.
– Будет ещё спокойное время! – уверенно произнесла Даша. – Приятного аппетита!
– Спасибо, Дарья, – улыбнулся я и пошёл обратно к столу.
Санкт-Петербург – это особый город. Здесь театр на равных конкурирует с футболом.
Сажусь за стол и начинаю, наконец-то, есть. Но не успел скушать и половины пюрешки, как вновь подошла Дарья.
– Мы совсем забыли, – произнесла она. – Положено сигареты выдавать как табачное довольствие. Но сигарет не осталось, поэтому только сигары, вот.
Она положила на стол упаковку «Монтекристо Эспешл». Мир решительно сошёл с ума. Пятьдесят штук рублей за упаковку – я покупал такие на день рождения своего менеджера. Он очень их хвалил. И я до сих пор считаю, что курить такие сигары – это беситься с жиру.
– И много у вас этого добра? – поинтересовался я, подвигая упаковку к себе.
Двадцать пять сигар, в деревянной коробке. И они выдают их упаковками, мать их жена Рокфеллера…
– Да, КамАЗ целый отгрузили, – ответила Даша. – На складе нашли, говорят, пока южная окраина города ещё была нашей… Бросать было жалко, поэтому вывезли всё, что там было.
– Ясно, – вздохнул я. – Чтобы тебе веселее жилось: вот за такую коробку, ещё четыре дня назад, Даша, пришлось бы отдать пятьдесят тысяч рублей.
Вновь я сумел вызвать её удивление.
– Сколько?! – воскликнула она.
Окружающие люди и так без стеснения слушали наш разговор, поэтому её восклицание не вызвало никакой реакции. Но, как я заметил, мои слова вызвали нешуточное удивление вообще у всех.
– Вот за это? – она ткнула пальцем в упаковку сигар. – Их же курить невозможно!
– Уметь надо, – усмехнулся я, посмотрев на тлеющую сигару в пепельнице.
– Ох, жаль, но мне надо работать, – вздохнула Даша.
– Увидимся на завтраке, – улыбнулся я ей.
Но дообедать мне, всё равно, не дали.
Появились некие журналисты, с оператором. И они сразу увидели меня, начав съёмки сходу.
– Дмитрий, здравствуйте! – заговорила со мной девушка в военной форме, но явно гражданская.
– Здравствуйте…
И понеслась.
Оператор и журналистка неотрывно следовали за мной вплоть до момента торжественного награждения.
Стране отчаянно нужны герои, а тут я очень удачно подвернулся, вместе со своим подвигом.
Вручение происходило торжественно, но без оркестра – нет больше никакого оркестра, все под ружьём.
На сцене, где раньше проходили культурно-массовые мероприятия, мне на грудь повесили медаль «За боевые отличия», старшие офицеры, включая полковника Краснодубова, пожали мне руку и поочерёдно толкнули вдохновляющие речи перед личным составом и ополченцами, после чего был организован короткий фуршет. Без изысков, но очень трогательный, потому что напомнил мне уже фактически утраченный образ жизни. Всего три дня, но они изменили абсолютно всё.
А после фуршета, когда журналисты уехали, мне дали УАЗик и отправили на Артиллерийский остров.
Тут идти-то было меньше шестисот метров, но у армии свои порядки. Сказано пешком – идёшь. Сказано на машине – едешь.
А на Артиллерийском острове была своя атмосфера. Сюда ехали полные грузовики, а уезжали пустые. Снаряды и порох, порох и снаряды.
 
– Ты кто такой? – спросил меня измазанный пылью старший лейтенант Грабов А.А.
– Рядовой Верещагин, – представился я. – ВУС – наводчик САУ 2С3 «Акация».
– С «Коалицией» работал когда-нибудь? – спросил старлей.
– Никогда, – ответил я.
– Тогда будешь по ходу действия учиться, – ничуть не расстроился Грабов. – Стрелял из орудия когда-нибудь?
– Так точно, – ответил я.
– Значит, ещё лучше, – хмыкнул старлей. – Идёшь в распоряжение сержанту Бусину. Ты один?
– Так точно, – ответил я.
– Вот же… – процедил Грабов с остервенением. – Мне десять надо, а не один. У нас тут пи…
Остаток слов он договаривал, уже возвращаясь к своей батарее.
– Да уж, – произнёс я и пошёл вслед за ним.
Орудия хреначили почти непрерывно, но я не вижу горки из гильз.
– Ага, картузное заряжание, – догадался я, увидев ящики с полыми тубусами.
Картуз – это артиллерийский метательный заряд, отправляющий снаряд адресату, полностью сгорая в процессе. Смутно припоминаю теорию, данную мне в армейской учебке: придумали, вроде бы, ещё во времена дульнозарядной артиллерии, использующей чёрный порох, потом сменили это дело на гильзы, а теперь опять возвращаются к истокам.
– Кто здесь сержант Бусин?! – спросил я, подойдя к ближайшей САУ.
– Последняя машина, – ответил изнемождённый артиллерист, выглянувший из боевого отделения.
– Понял, спасибо! – козырнул я и побежал к краю батареи.
Эти штуки, как я понимаю, «Коалиции-СВ», то есть самые новые и передовые артиллерийские системы. Я о них только слышал, но слышал, в основном, хорошее. Что они максимально автоматизированные и фактически являют собой артиллерию будущего, что там надо только три человека, которые почти никак не участвуют в процессе перезарядки, а сидят в корпусе от танка Т-90, переоборудованном под комфортную среду для ведения огня, без пороховых газов, духоты и тесноты.
– Ты тот самый новичок? – вылез из рубки САУ сержант с шевроном «Бусин Д.Д.».
Лет ему, если на вид, что-то около двадцати пяти, форма потрёпана.
– Так точно, – ответил я.
– Нормально разговаривай, – попросил сержант. – Как звать тебя?
– Дмитрий, – представился я.
– А меня Денисом зови, – назвал своё имя сержант. – И всю эту уставню даже не вспоминай – заманало меня уже.
– Понял, – кивнул я.
– Ты же Наполеон, типа? – поинтересовался Бусин. – А ещё в фильме каком-то играл, так?
– Да, – не стал я скрывать. – Автограф-сессия по окончанию инструктажа.
– Короче, – сержант достал из кармана пачку «Бонда». – На чём работал?
– «Акация», – ответил я ему.
– Значит, вообще в душу не рубишь, что за «Коалиция-СВ»? – спросил он, закуривая.
– Только слышал, – вздохнул я.
– Ну, нам не в контрбатарейку играть, а отрабатывать по предсказуемым и малоподвижным мишеням, – махнул рукой сержант. – Но работа предстоит тяжёлая, больше, чем ты можешь вывезти, поверь. У нас, как раз, затишье, поэтому есть время для инструктажа. Айда за мной.
Мы направились к отдельной батарее САУ, рядом с которыми крутилась пара военных.
– Это Трофим, такой же, как ты, доброволец и служил непонятно где, – представил Бусин усатого парня в кепке набекрень.
Одет Трофим был в «цифру», но из-под кителя выглядывала полосатая футболка. Наблюдался в нём лишний вес, но мужиком он был крепким, судя по тому, как легко он тягал немаленькие снаряды, передаваемые из КамАЗа. Лицо простоватое, усы чёрные, а на голове нет волос – выбрит наголо. Видимо, плешь одолевала, поэтому Трофим решил применить тактику «выжженной земли».
– Не непонятно где, а в ВДВ! – возмутился он, помещая снаряд в приёмную люльку орудия.
– Неважно, – сказал на это Денис Бусин. – Трофим уже усвоил, что да как у нас устроено, поэтому работать будешь с ним. Сейчас введу тебя в курс дела.