Во тьме его желаний (СИ)

— Какая ты трогательная и искренняя, моя малышка, — мужчина усадил меня на кровать и склонился над моим лицом максимально близко. — Хочу заниматься тобой каждую свободную минуту. И никто тебя у меня не заберет.
Я улыбнулась и как обычно раскраснелась, но отвести взгляд не могла, пока Армин обрабатывал мне глаза. Когда же он закончил, мне необходимо было посидеть еще минуту с запрокинутой головой, чтобы капли не вытекли.
В этот же момент ладонь моего врача легла мне на бедро и стремительно двинулась вверх, проникнув под больничную сорочку.
— Сегодня я побольше растяну мою юную пациентку под себя, — сообщил он, наслаждаясь моим стыдом. — Чтобы проникать в тебя глубоко, — мужчина продолжал завораживать меня своими речами. — Чтобы сорвать еще больше стонов. Чтобы ты сама стелилась под меня, не в силах вытерпеть конца осмотра.
— Осмотра? — я тяжело задышала сквозь приоткрытые губы. — Сегодня тоже?
— Сегодня он будет другой, — мужчина достиг рукой моей промежности, и грубовато схватил меня за оба запястья, когда я попыталась его остановить.
— Армин… — неосознанно сорвалось с моих губ, и я чуть выгнулась под его ласками.
— Да, малышка, — выдохнул он и вероломно проник в меня сразу двумя пальцами. — Разведи бедра.
— Пожалуйста, не надо! — я отчаянно замотала головой. — Сюда могут войти!
— Разведи. Бедра! — зашипел он, и на этот раз я повиновалась.
Мужчина проник в меня на всю длину пальцев и потер меня ладонью. А после стал кружить пальцами во мне, обводя по кругу все стеночки.
— Доктор! — мой шепот перешел в хрип. — Я боюсь закричать! Я не выдержу!
— Хорошо, малышка, — мужчина покинул мое лоно. — Продолжим чуть позже. Но я хочу, чтобы твой цветочек думал только обо мне, чтобы влага его лепесточков не пересыхала.
Боже! Это сравнение было таким эротичным! Даже эротичнее, если бы он открыто назвал «эти» места своими именами.
— Не бойся: я поговорю с господином Эдером, — сообщил он. — И он точно не будет против моего внимания к тебе. Я знаю как убедить кого угодно в чем угодно.
Мужчина встал с кровати, а я тут же поспешила забраться под одеяло, чтобы скрыть легкую дрожь в бедрах от возбуждения.
— Скучай по мне, малышка, — бросил он, когда вымыл руки.
А затем мой Доктор покинул палату.
  
Глава 14
 
— Господин Эдер, — вежливо обратился к мужчине Армин, — не уделите ли Вы мне пару минут?
Армин специально соблюдал с этим человеком предельную вежливость. С первого взгляда на Декарта становилось ясно, что он нелюдимый затворник. И затворник не по собственному желанию. Он просто не любил общество людей. Наверняка, ему доставалось за его внешность, скорее всего его ранит это до сих пор — каждый испуганный взгляд в его сторону. Поэтому Армину было важно показать, насколько он уважает Декарта и тем самым расположить к себе.
— Конечно, — тут же согласился мужчина и взглядом отправил свою кошечку-жену вернуться к сестре в палату. — И если Вам будет удобнее, то лучше на "ты".
— Спасибо, — улыбнулся Армин. — Так действительно будет удобнее.
Мужчины прошли в кабинет Армина и удобно расположились на гостевом диване.
Армин уже все спланировал, как и с чего он начнет разговор с Декартом, поэтому был готов заранее. Первом делом надо было настроить мужчину на одну волну. Найти общие точки соприкосновения. Тогда разговор сразу пойдет в более теплом ключе.
— Я бы очень хотел, чтобы ты меня понял, — начал Армин. — У меня было трудное детство. И юность. Я вырос в неполной необеспеченной семье. И деньги — были не единственной трудностью. Ещё и моя внешность.
— Внешность? — Декарт словно не поверил ему.
— Да, это так, — Армин говорил чистую правду. — Моя мама немка, а отец иранец. Поэтому у меня такая нестандартная для европейца внешность. Меня даже зовут не Армин, а Амир. Но после развода, мама переделала мне имя и фамилию, чтобы я не имел отношения к своему отцу. Я был смуглым черноволосым ребенком, худым и долговязым. Это потом уже постоянная учеба и посменная работа ограничили меня в загаре, и моя кожа обрела более бледный оттенок. Поэтому я привык бороться за любой шанс. Вцепляться в него мертвой хваткой. Если я хочу что-то получить — я получаю.
 
Глаза Декарта наполнились пониманием и Армин зорко отметил это.
— Ты знаешь, что мне нравится Афина, — продолжил Армин нарочито прямо, чтобы Декарт убедился, что его собеседник не манипулирует им и не врёт. — Я специально не искал с ней встреч, пока ей не исполнилось восемнадцать. Но сейчас я не могу ее упустить. Я хочу, чтобы ты это знал, так как ты волей не волей отвечаешь за всю семью твоей жены. Я сделал Афине несколько подарков, я проявляю к ней внимание, но Гая, кажется хочет отгородить от меня мою Афину.
Декарт нахмурился. Он явно не мог вот так просто отдать сестрёнку своей жены кому бы то ни было. Но Армин поймал и эту нотку. Раз Декарт испытывает ответственность, значит, надо эту ответственность разделить.
— Я ни в чем не обижу эту девочку, — клятвенно заверил его Армин. — Я забочусь о ней не только как врач. Вся моя забота направлена и на ее скорое восстановление. Очень важно, чтобы у нее было хорошее настроение, понимаешь?
— Не совсем, — все так же хмуро отвечал Декарт, но все же он внимательно слушал и старался вникнуть в ситуацию.
— Потеря зрения — это не просто болезнь, которой нужно переболеть и все пройдет, — охотно объяснял врач. — В первый же день — в день рождения Афины, — Армин специально подчеркнул это, чтобы добавить драматизма, — у нее случилась истерика, когда Гая ушла. Нет, это произошло не по вине Гаи, но все же остаться один на один в такой беспомощности — выбьет любого. Когда человек теряет зрение он теряет все. Такой человек живёт в постоянной панике и дезориентации. Представь: если ты сейчас передвинешь какой-то нужный для нее предмет, она останется без него, потому что не найдет его на прежнем месте, или скинет его на пол при поиске. Поэтому я колю Афине успокоительные и снотворное на ночь, чтобы ей было спокойнее.
— И поэтому ты купил ей подарки? — догадался Декарт.
— Конечно, — твердо заверил он. — Я готов заботиться об этой девочке и отвлекать ее от всего плохого. Мне и самому этого хочется. Но мне бы хотелось получить твое ободрение. И если я не получу его сейчас, то я умею быть настойчивым и терпеливым. Я говорю тебе это все абсолютно честно. Ты заботишься о семье Гаи, и я предлагаю тебе именно помощь, а не дополнительные хлопоты. Позволь мне и дальше заботиться об Афине. А еще я бы хотел попросить тебя убедить Гаю, что ее сестре ничего не угрожает с моей стороны. Не забирай у меня Афину.
Последним предложением Армин специально поставил Декарта в положение хозяина. Ведь именно этот статус Декарт так любит.
— Среди подарков я вручил Афине гарнитуру, — Армин бросил ещё один козырь. — У нее круглосуточный доступ к телефону. Она в любой момент может позвонить тебе или Гае. Я не давлю на нее. Но она сама ко мне тянется. Я бы мог поступать тайно как мне вздумается, но мне важно заслужить доверие не только Афины, но и твое. Я обещаю, что буду честно отвечать на любой твой вопрос. В любое время.
Декарт тяжело выдохнул.
— У тебя что-то с ней было? — прямо спросил Декарт.
Армин не ожидал услышать этот вопрос первым, но все же решил играть свою роль до конца.
— Да, — признался он. — Афина сама хотела. Она практически попросила об этом.
Декарт встал с дивана и задумчиво прошёлся по кабинету.
— Но ведь она совсем девчонка! — без капли злости воскликнул он.
— Ну и что, — Армин пожал плечами. — Я не сделал ей больно.
Таких откровений Декарт явно не ожидал. Было видно, что к Армину он не испытывает негатива, но и принять это решение он самостоятельно тоже не мог.
— Не забирай ее у меня, — попросил врач. — Я — лучшее, что может у нее быть. У меня есть честь, чувство долга и ответственности. Я настроен на долгие отношения. Не думаю, что семья Гаи в одночасье приняла ваши отношения. Не всегда хороший человек кажется таким в глазах других.