Амбивалентность - 2 P.S: Я научу тебя прощать (СИ)

— Да так, — я нахмурилась и удобнее села на кровати, положив ладони на колени. Пока думала, стоит ли озвучивать свое беспокойство, Волков уверенным шагом прошел к койке и присел рядом на край.
— Я весь во внимании, — он попытался улыбнуться, но получилось скупо. Хоть и не показывал, но нервничал, когда я уходила в себя. Я научилась улавливать его беспокойство в непослушном уголке губ. Правая сторона лица категорически отказывалась слушаться своего владельца. И сейчас коварный паралич сдал Волкова с потрохами. Муж сжал челюсть и выжидающе посмотрел на меня.
— Я футляр? — осторожно протянула. Видя немой вопрос, продолжила. — Инкубатор может?
— Сейчас не понял? — Назар склонил голову набок, с полным непониманием смотря на меня.
— Что непонятного, Волков? Ты кого трахаешь последние семь дней?
Зелёные глаза потемнели — вопрос не понравился. Муж ненавидел подобного рода бабские истерики и моментально пересекал их. На провокации не поддавался и мне боком выходили такие выходки. Но я устала терзать себя сомнениями. Он ни разу меня не поцеловал. Что мне ещё думать? Я пока не разжирела, чтобы меня сторониться.
— Я вопрос задала, — напомнила я.
— Сама придумала или надоумил кто? — не скрывал своего недовольства и положил ладонь поверх моей. В животе моментально вспыхнула искра, разжигая приятное томление, когда тяжёлая горячая ладонь придавила своим весом. Переведя взгляд на руку, заметила, что костяшки сбиты. Следы свежие. Волков быстро убрал ладонь, показывая, что не намерен обсуждать.
— Ты холоден со мной. У тебя есть кто? — я облизнула губы и потянулась к ладони, чтобы вернуть ее обратно. — Если да, то скажи сразу, я пойму.
— Поймёшь? — он ухмыльнулся. — Сомневаюсь.
— Кто она? — повторила вопрос. — Кого ты трахаешь, Волков?
— На данный момент ты трахаешь мои нервные клетки своими глупостями.
— Глупостями?! — я повысила тон. — О чем мне ещё думать, если мой муж за все время ни разу не поцеловал меня и даже слова ласкового не сказал?! Ты избегаешь меня, я тянусь к тебе, но вместо ласки получаю ледяную стену в виде неприступной гордыни Волкова! Что не так? Что с тобой происходит, Назар?
— Со мной ничего, а с тобой? — мне стало не по себе от его взгляда. Он не обещал ничего хорошего.
— Мне не хватает моего мужа, который бросил меня тут одну и избегает. Ты не подумал, что мне нужно внимание?
— Подумал. Дома поговорим, у меня нет времени на твои концерты, — отрезал, не поддаваясь на мои эмоции, — другой у меня нет, если тебя только это волнует.
— Тогда поцелуй меня, в чем проблема? — я с вызовом смотрела в зелёную топь, ожидая ответ. Но муж убрал ладонь и встал с кровати. Осмотревшись по сторонам, холодно произнес:
— Поехали домой. Врач сказал, что тебе тут делать нечего.
— Так значит, да? — меня затрясло от беспомощности. — Я тебе противна. Хорошо. Поехали домой.
Я встала с кровати и начала собирать вещи. У меня их было немного. Кроме ноутбука с планшетом, небольшая спортивная сумка с одеждой. Все упаковав, я повернулась к Волкову, демонстративно держа в руках чёрное обтягивающее платье, которое специально попросила привезти. В нем хотела ехать домой.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Выйди, мне переодеться нужно.
Муж молча вышел из палаты. От отчаяния я швырнула в закрытую дверь свой халат, закусив губу, чтобы не разрыдаться. Я не понимала, что между нами происходило. Назар не скрывал своей неприязни, но и не говорил, чем она вызвана. Недосказанность убивала остатки нервных клеток, заставляя перебирать в голове всевозможные варианты. Ничего, кроме любовницы в голову не приходило.
Назар
Камила Волкова. Девочка, которая никак не повзрослеет и не поймет, что мир вокруг неё не вертится. Он (мир), вообще ни на ком не зациклен и живет своей жизнью, наплевав на других. Последнее типично для моей жены — та тоже плевала на других, проходя по их чувствам, как каток по свежему асфальту. В данном случае — по моим.
Наблюдая, как Камила вышла из палаты, злобно зыркнув на охрану, я пытался перебороть противоречивые чувства, которые подобно разрывной пуле, безжалостно драли грудную клетку изнутри. Всю неделю я избегал жену, чтобы не удавить её за то, что она целовалась с Сафаровым. Камила обвиняла в измене меня, хотя у самой рыльце в пушку.
У меня кроме нее никого не было. Как только мы снова сошлись, я вычеркнул из своей жизни других женщин, подарив ключ от сердца одной. Той, которая сейчас стояла передо мной в обтягивающем, коротком черном платье и милых балетках в тон наряду. Вязаная ткань подчеркивала округлившиеся формы, отключая мозг и запуская инстинкты. Камила была фаворитом моих мыслей. Ей удалось довести меня до состояния, когда я представить не мог на ее месте другую. Никогда не сравнивал её с другими, и всякий раз, наблюдая за тем, как очередная «Кира» пытается найти лазейку к моей ширинке, без сожаления посылал, ведь меня дома ждала самая потрясающая женщина. С потрясающим периодами мою психику характером. Но даже этот факт меня привлекал. С покорным ангелом мне было бы скучно.
Но как бы я не любил Камилу, гордыня душила своими мерзкими лапами мне шею и я не мог перебороть себя. Если четыре года назад можно списать ее побег к Сафарова на детскую глупость, то сейчас расценивал, как предательство.
На этот раз я не заставлял ее выходить за меня замуж, она делала это по своей воле, но все равно полезла к нему. Пшик её словам про любовь, грош цена признаниям и клятве в верности. Ничтожно все, что было "до". Нельзя идеализировать отношения: иллюзии разбивают розовые очки стеклом внутрь. Это больно.
Мой внутренний собственник бился в агонии, когда я рассматривал фото, где жена миловалась с бывшим. Улыбалась ему, гладила, сука, и отвечала на поцелуй. Губами, которыми мне шептала клятвы в любви, касалась другого. К своему стыду я жутко ревнив.
Душа рвалась на части. На одной чаше весов была наша семья и неподвластная моему влиянию любовь к этой девушке, а на другой — ее предательство и мои принципы, наряду с ущемленным эго. Не знал, что перевесит, тонкая грань истязала меня всю неделю, я думал, пока Камила будет в больнице, смогу пересилить себя, но нет. К разговору я не был готов, чтобы не убить.
Если она лобызалась с этим ублюдком по своей воле, такая жена мне не нужна. Жить под одной крышей с той, кто никак не может определиться в своих чувствах, против моих правил. Я задыхался от ревности, досады, злости, но не мог принять решение.
Камила узнала, что Сафаров не трогал ее родителей, но не поднимала эту тему со мной. До меня дошла информация, что она поручила своим людям разобраться в этом деле. Я не лез, это ее право, но меня бесило, что жена пошла в обход. Можно только догадываться, что наговорил ей Ильяс. И что творилось в ее голове — тоже загадка. В одном был уверен — она подозревает меня с Вадиком. На брата уже наезжали ее горцы. Точнее, предпринимали попытки, но быстро сдулись. По этому поводу я также планировал дома побеседовать с супругой.
Знала бы ты, Камила, как мне хочется завладеть твоим ртом, сомкнуться губами в поцелуе, чтобы хныкала и стонала, желая большего, но врач прописал воздержание. Я бы выбил из девчонки всю дурь и наказал за лобызания с другим, но запрет связывал мне руки. А удержаться было сложно. Рядом с ней рвало крышу. В моменты злости особенно хотелось показать, кому она принадлежит.
— Где Макс? Я хочу, чтобы меня сопровождали мои люди, — Камила демонстративно фыркнула, снова покосившись в сторону новой охраны. напомнив в этот момент Диабло, к которому привели новых жертв. Стальные глаза, в которых я был готов тонуть, как в холодном океане, сверкали злобой и неприязнью. По моему приказу ребята игнорировали все попытки жены с ними договориться и доносили о каждом шаге. Камилу это бесило, но я оставался непреклонным. Иначе с ней нельзя.