Гнёт Луны (СИ)

— Ненавижу выступать на людях, — фыркнул Рене, когда вернулся за стол.
— Всем понравилась твоя и твоих друзей щедрость, — Илона пожала плечами.
— А тебе не понравилась?
— Много показушничества, — девушка нахмурилась. — Если часть денег действительно дойдет до неимущих, приютов и детей, то ладно, я не буду высказывать свое фи.
— Дойдет, — Рене плеснул себе еще шампанского. — За свой фонд я ручаюсь.
Под конец очередной речи милой сухонькой женщины в несуразном платье, которое было похоже на блестящий мешок, вышитый люверсом, Илона умирала от тоски.
— Где веселье? — Ил жалобно посмотрела на Рене.
— А я говорил, будет весело? — пьяно хихикнул мужчина. — Прости, что ввел тебя в заблуждение.
— Наслаждайтесь вечером, друзья, — улыбнулась женщина и сошла со сцены.
Рене протащил Илону через конвейер знакомых и друзей, имена которых влетали в голову и вылетали. Все они хвастались, какие они замечательные, сколько у них гениальных идей и планов на творческом поприще. Они делились, где и с кем развлекались, называли знаменитостей, но для Ил это был пустой треп. Рене поддакивал и тоже между делом говорил о людях, которые, судя по придыханиям мужчин и женщин, были чем-то очень интересны в их личной тусовке.
— Я никого не запомнила, — тихо сказала Ил, когда они остались наедине с Рене у фуршетного стола. — Я лучше буду, как и прежде, просто искать информацию о ребятах, которые выставляются у тебя, в интернете.
— Тебе они неинтересны, да? — усмехнулся Рене.
— Тет-а-тет я бы смогла наладить с ними контакт, — девушка пожала плечами. — Сейчас они красуются друг перед другом, и мне тяжело разглядеть их.
— Разглядеть, значит, — Рене печально посмотрел вдаль поверх голов гостей. — Любопытно.
— А тебе не хотелось бы их разглядеть за всем этим лоском?
— Нет, — мужчина мотнул головой. — Нас связывает не искусство, как бы нам хотелось думать, а бизнес, а в бизнесе нет дела до души.
— Честно, я бы не смогла продать ни одну из их картин, — Илона повертела в пальцах виноградину. — Я могу рассуждать о том, что хотел сказать автор, но втюхать и убедить богача в ценности холста с кляксами — это точно не мое.
— Я продаю картины, ты, мой ангел, спасаешь наши души, когда будешь отклик в случайных посетителях, — Рене тряхнул волосами. — Мы уже и сами забыли, что творили когда-то по велению сердца.
— О, я не хотела тебя расстраивать, — Ил коснулась его руки.
— Только твой поцелуй может успокоить мои кровоточащие раны, — мужчина склонился над Илоной. — Сжалься надо мной.
Гости периодически кидали на них подозрительные взгляды. Фотографы нет-нет, но наводили камеры в их сторону.
— Любишь ты быть в центре сплетен, Рене, — девушка покачала головой и зашагала прочь. — Я хочу домой. Я сполна насладилась высшим обществом.
— Ты слишком проницательная, моя крошка, — мужчина поправил галстук и поспешил за ней. — Ты в очередной раз меня удивляешь.
— А я разочарована, — Илона нырнула в лимузин. — Тебе нельзя пить. Ты становишься стервозным и каким-то подлым.
— Как же мне загладить вину? — Рене жарко выдохнул в щеку Ил.
— Протрезветь, — девушка закрыла глаза. — И не провоцировать меня на глупости.
Мужчина понятливо кивнул и вытянул ноги, уставившись на лакированные носки дорогих туфель. Ил мельком взглянула на его опечаленное лицо, и отвернулась. Нельзя. Рене и она пьяны, и если уж заканчивать перформанс, то на трезвую голову. Страсть, пропитанная дорогим алкоголем, обманчива.
— Ты такая красивая, когда злишься.
— Рене…
Мужчина со стоном впился в губы Илоны, зарывшись в ее волосы пальцами. В глазах помутнело, внизу живота заныло, и мужчина резко отпрянул от растерянной девушки и опять уставился на свои туфли:
— Прости… Я действительно пьян…
Молчание вязким возбуждением проникло в вены Илоны, и шелк под ее попой намок густым соком любви. Нельзя. От чего-то она была уверена, что пьяная связь с Рене чревата последствиями. С его стороны — обиженная бывшая, а с ее — два оборотня, а под ворохом личных проблем — труп Ворганы.
 
Ил выскочила из машины и кинулась к подъезду. В лифте она нервно поиграла с ключами, а ворвавшись в квартиру, зло швырнула их на пол. Как же ей надоело одинокими ночами удовлетворять себя пальцами! Лучше бы она сегодня осталась с Ричардом и Феликсом, а не торчала на скучном и тухлом вечере с лицемерами и богачами. Стук в дверь, и она с рыком распахнула ее.
— Я готов заглянуть в капкан, милая, — прошептал Рене и шагнул за порог.
— Как ты нашел меня? — Ил попятилась.
— Пришел по запаху, — мужчина закрыл за собой дверь и неторопливо снял пиджак.
— По какому запаху? — Ил вскинула бровь.
— По твоему терпкому и густому запаху. Вероятно, ты пробудила во мне зверя, — Рене сделал шаг к девушке. — И он привел меня сюда. К тебе. И я не уйду.
— Прогони зверя, — просипела Ил. — Завтра мы пожалеем.
— Меня не волнует завтра, — мужчина кинул пиджак на пол. — Меня волнует сейчас.
Ил со стоном нырнула в объятия Рене, который неуклюже стянул с себя рубашку, срывая с треском пуговицы, и с рыком повалил девушку на пол.
— Никакой одежды, Рене, — прохрипела Ил, расстегивая ремень на его брюках.
Мужчина согласно промычал, въедаясь в ее рот. Кое-как освободившись из скользкого платья, Илона вновь притянула к себе голого Рене, который нетерпеливым рывком овладел ее телом. Движения его были рваными, резкими и истеричными, но и сама девушка под ним бесновалась громкой дикаркой. Она впилась ноготками в крепкие мужские ягодицы и в темп голодных фрикций глухо застонала, пожирая губы Рене.
Пружина в жадной утробе скрутилась и лопнула визгами оглушительного экстаза. Мужчина выскользнул из девушки и в следующий момент с рыком вторгся в спазмирующее лоно, которое тугим кольцом сомкнулась на его естестве. С протяжным стенаньем он впился в захлебывающийся криками рот Илоны и до хруста костей сжал ее в объятиях. Она ощутила, как вздрагивающий от судорог мужчина излился в нее тягучими толчками густого семени. Рене прохрипел что-то неразборчивое в ее шею, и она шепнула:
— Только не дергайся, я тебя умоляю.
Рене пьяно хихикнул ей в ухо, придавливая к холодному полу ослабевшим телом. Болезненный спазм под размеренным дыханием Илоны ослаб, но мужчина не торопился сползать с нее.
— Мне мало, — шепнул Рене и медленно повел тазом. — Ты слишком долго меня мариновала.
— Ты же кончил… — с паникой просипела Ил
— И я хочу еще, — мужчина куснул ее за ухо и неторопливо проскальзывая в отекшее чрево. — Ты сейчас невероятно узкая.
— Рене…
Ил охнула от требовательного толчка. Рене с громкими стонами и жадным поцелуям протиснулся в опухшую щель, чтобы затем неторопливо вынырнуть и вновь ворваться в Илону. Через тянущую боль, девушку опять накрыла густая волна наслаждения и рыка возбужденного мужчины, который опять ультимативно пробился через судорогу нутра девушки.
— О, Господи… — прохрипел Рене в висок жалобно постанывающей Илоны.
Ил когтями вцепилась ему в лопатки, чувствуя, как ее неожиданно расперло изнутри слабо пульсирующей мужской плотью. Рене опять застонал от новой судороги и нетерпеливо вжался в Ил, желая продлить удовольствие.
— Пятиминутный перерыв, милая, — Рене одурманено вгляделся в бледное лицо девушки и утомленно улыбнулся.
Он с гримасой наслаждения и боли выскользнул из охнувшей Илоны и повалился на пол.
— Мне пяти минут маловато, — Ил прижала ладошки к распухшей промежности.
— Шесть, — Рене смахнул со лба локон и закрыл глаза.
Когда дыхание мужчины выровнялось, Ил перевернулась на живот и хотела тихонько сбежать в ванную комнату, но Рене тут же ее придавил к полу и хохотнул:
— Я тоже хотел предложить сменить позу.
— Только не говори, что ты уже в боевой готовности, — сдавленно отозвалась Илона.
— Именно.
Мужчина твердо и решительно овладел удивленно пискнувшей девушкой, надавив ей на поясницу ладонями. После третьей волны совместных приглушенных и уставших стонов, Рене дернулся над Ил и замер, порыкивая от удовольствия и ее слабых и каких-то ленивых спазмов. Девушка попыталась выползти из-под Рене, но тот обрушился на нее с нежностями, поцелуями и поглаживаниями, от которых сам опять жутко возбудился и вновь бесцеремонно взял измотанную ласками жертву.