Гнёт Луны (СИ)

— Что? — нервно отозвался Феликс и замер, вглядываясь в пустые глаза дикого зверя. — Тебя еще здесь не хватало.
Медведь встал на задние лапы и взревел, оглушив испуганную Ил.
— Завалим? — шепнул Рене.
— А, может, мы его просто прогоним? — пискнул Ричард.
Медведь опустился на четыре лапы и с рыком кинулся на оборотней. Феликс хрустнул шейными позвонками и сорвался с места, наскакивая на спину великана под возмущенный крик Илоны. Дикий зверь с ревом сбросил Черного Когтя, но тот вновь напрыгнул ему на спину и вцепился зубами в холку.
— Ненавижу медведей! — взвизгнул Ричард, метнулся к косолапому белой вспышкой и вгрызся в его ухо.
Медведь вновь поднялся на задние лапы, отшвыривая Ричарда в сторону, который успел дернуть головой и отодрать кусок уха. Рене с безумным смехом рванул вперед и сжал челюсти на могучей шее зверя, который обнял оборотня и когтями вспорол шерстистую спину.
— Вот же урод! — Ил с воплем откинула букетик и ринулась вперед.
Корсет на ней лопнул, и девушка сомкнула клыки на толстой и мускулистой лапе, когтями раздирая жесткую шкуру. Медведь с ревом повалился на бок, и Рене, весь окровавленный и громко хохочущий, вырвался из смертельных объятий зверя. Черный Коготь отпрыгнул, и Илона бросилась к Ричарду, который печально поскуливал на траве.
— Ри, — шепнула она. — Ты цел?
Оборотень со всхлипами извергнул из себя полупереваренный ужин и медвежье ухо.
Медведь с урчанием попытался встать и вновь упал, заливая траву кровью. Ил зло рявкнула:
— Добейте его уже!
Рене со смехом повиновался и в клочья разодрал шею зверя, который на свою беду забрел не туда, куда следовало. Ричард всхлипнул и перевернулся на спину, недовольно причмокивая.
— Мой первый медведь! — восторженно облизался Рене и опять вгрызся в горло жертвы.
Раны на его спине с очередным жадным глотком крови затянулись и покрылись розовыми рубцами, а затем поросли шерстью.
— Испоганили мне все платье, — Ил сердито оглядела лопнувший корсет на мохнатой груди и окровавленный подол.
Феликс завыл, вскинув голову, и Рене навострил уши.
— Мой медведь! И я должен его сожрать!
— Это наше подношение диким зверям, — Черный Коготь прищурился на Рене. — Это случайная жертва, и пусть ее съедят волки, медведи, черви. Да кто угодно.
— Медведи едят медведей? — с сомнением спросил Рене.
— Мертвых едят, они тоже падальщики, — Феликс размял плечи. — Оставь мишутку для других.
Рене неохотно поднялся и отошел от мертвого зверя, и из леса на опушку вышла дикая стая. Волки уставились на Черного Когтя, и тот благосклонно кивнул.
— Меня чуть не убили и все зря, — Рене недовольно перетряхнулся, когда волки с подвываниями и рыком кинулись на медвежий труп.
— Настоящая волчья свадьба по заветам предков, — хохотнул Феликс. — После клятвы принести кого-нибудь в жертву и накормить диких братьев и сестер.
— Да ну вас, — Ил поднялась и зашагала прочь, обмотавшись в остатки шлейфа. — В следующий раз потребую обычную свадьбу! Без оборотней и медведей.
В сосновой чаще у тропы ее догнал Ричард, с беззаботным смехом повалил на мох, и требовательно с треском сорвал изгвазданное платье.
— Совести у вас никакой нет! — Ил с рыком выползла из загребущих объятий Ричарда и тут же была схвачена Феликсом и прижата к стволу сосны. Ил зло цапнула его за плечо и прыгнула на землю разъяренной волчицей. К ней из кустов вышел Рене, жадно облизывая окровавленную пасть.
— Требую брачную ночь, — он оскалился, и Ил с фырчанием кинулась наутек, петляя меж кустов и деревьев хохочущей инфернальной искрой.
Взбалмошную волчицу, конечно же, настигли у лесного ручья и увлекли в бушующий клубок животной страсти. Ил потерялась в рыке, вое и когтистых объятиях, охваченная низменными инстинктами и вспышками нежной любви к мохнатым извращенцам, и отдалась неистовым супругам без капли стыда.
Окруженная задремавшими волками, Илона насторожилась. В шелесте ветра она уловила подозрительный писк и едва различимое поскуливание, которое сменилось капризным хныканием. Во чреве свернулась белая тень с бежевыми подпалинами на пушистых бочках и с глазами, что были подобны темному янтарю с зелеными прожилками.
 
— Девочка, — зевнул Ричард и радостно махнул хвостом по траве, хлестнув по морде всхрапнувшего Рене.
— Рановато! — просипела Ил. — Я не готова к третьему!
— К третьей, — Ричард прижался влажным носом к ее мохнатому животу. — Я же сказал, что это девочка.
— Я всегда хотел дочку, — Феликс лизнул Ил в нос.
— Девочка, — охнул Рене и тоже уткнулся в живот испуганной супруги.
Ил растроганно заскулила и накрыла морду лапами. Наверное, даже в тысячную беременность она будет напугана и ошарашена.
  
Вместо эпилога
 
Ил проснулась посреди ночи, выбралась из объятий Рене, перевалилась через Ричарда и толкнула Феликса. Оборотень открыл глаза и недоуменно уставился в ее хитрое лицо.
— Год, — девушка прищурилась.
— Что? — прохрипел Феликс.
— Год, говорю, прошел, — она хихикнула. — Ты продул пари. Идем в сарай.
— Искорка…
— Прими поражение с достоинством, — зловредно шепнула Ил.
Феликс молча сел на край кровати и обреченно потер глаза. Ричард с ворчанием подкатился к спящему Рене, уткнулся лицом в его плечо. Ил подползла к Черному Когтя и поцеловала его между лопаток.
— Сойдемся на десяти…
— На двенадцати, — едва слышно отозвалась Ил. — За каждый месяц по одному удару.
— Какая ты бессердечная, — вздохнул Феликс и поднялся.
Мужчина прокрался к детской кроватке в углу спальни, проверил маленькую Нуру и ласково поцеловал ее в лобик.
— У тебя мать настоящая тиранша, — печально прошептал Феликс.
— Если ты ее сейчас разбудишь, — прошипел Ричард, перевернувшись на спину, — я накину сверху двенадцать плетей.
— А я двадцать, — промычал Рене в подушку. — Идите уже.
Феликс одернул шелковую пижаму и бесшумно вышел. Ил с ехидным смешком засеменила за ним, и Нура недовольно захныкала.
— Иду, моя милая, — прохрипел Рене и тяжело поднялся с кровати. — Только не плачь, я тебя умоляю.
Ил замерла. Когда Нура в руках Рене зевнула и опять сладенько засопела, девушка торопливо выскочила за дверь и нагнала на лестнице Феликса:
— Ты все-таки ее разбудил.
— Ничего подобного, — мужчина взъерошил волосы. — Я не слышу рыданий.
Они молча вышли на улицу, постояли немного под ночным небом и направились к сараю. Феликс походил на обреченного узника, которого ждет смертная казнь, а Ил — на воодушевленного палача.
Пони зло фыркнул на Феликса и недовольно процокал к стогу сена. Оборотень припустил пижамные штаны и оперся напряженными руками о высокий деревянный стол. Ил вытащила заранее замоченную в соленой воде упругий ивовый прут.
— Готов?
— Давай уже закончим с этим, — прорычал Феликс, зло глядя перед собой.
Ил замахнулась и застыла, рассматривая бледную задницу супруга.
— Не тяни резину…
Девушка ласково провела прутиком по сжатым мужским ягодицам, и Феликс вздрогнул.
— Что-то у меня не стоит на порку, — фыркнула Ил и задумчиво погнула прут в руках.
— Слава небесам, — Феликс натянул штаны и повернулся к Илоне с лукавой улыбкой. — Хочешь, я тебя выпорю, раз мы пришли сюда?
Ил отогнала пони от стога сена и разлеглась на мягкой сухой траве, поигрывая прутом в темноте.
— Нет, не хочу, — она вздохнула и отбросила ветку. — Давай лучше поспим?
— С превеликим удовольствием, — простонал Феликс и упал рядом с Ил. — Надеюсь, утром нас не сразу найдут.
Она прижалась к мужчине и ее тут же сморило сном в его объятиях. Возмущенно всхрапнул пони, ткнувшись мордой в плечо Ил, и разлегся рядом, привалившись спиной к девушке.
Рене довольно легко и без истерик влился в стаю Феликса. Патрик и Айван поначалу сторонились придурочного художника, который вытребовал себе мастерскую на чердаке, но совместная рыбалка на яхте, покатушки на вертолете, который теперь стоял на площадке позади мрачного особняка Черного Когтя, сблизили оборотней. К большому удивлению Ричарда, Рене не приставал к другим волчицам, вел с ними вежливо и галантно, без намека на непристойности, и часто советовался по поводу воспитания детей. И иногда жаловался, как он устал. Но лишь иногда.