Гнёт Луны (СИ)

— Милая, у меня все сыры и прочую радость доставляют с маленьких ферм, где коровки, козы и овечки счастливо бегают по лугам, — Рене сел за стол. — Никто их в плену не держит. И доят их заботливые руки молодых и румяных дам. С большой любовью и зпесенками. Я в таких вопросах принципиален. Я сам катался и на фермы и сыродельни, чтобы убедиться, что никто не эксплуатирует животных.
— Это все равно эксплуатация, — Ил села за стол и сердито посмотрела на оскорбленного мужчину.
— А вот и нет.
— Да, Рене. У тебя просто есть деньги, чтобы выеживаться с эко-френдли и прочей лабудой, — лицо Ил смялось в презрительную улыбку. — И то, что коровки бегают счастливые по лугам, не отменяет того факта, что все твои деньги, так или иначе, сопряжены с другими видами эксплуатации. Например, эксплуатацией людей, за счет которых ты и твои друзья богатеют. С жиру бесишься.
— Что за коммунистический настрой? — цокнул Рене.
— Хочешь быть эко-френдли стань фриганом, — фыркнула Ил.
— Кто это? — Ричард удивленно взглянул на девушку.
— Она предлагает мне копаться в мусоре, — Рене хохотнул и откупорил бутылку белого вина. — И питаться помоями. Идея, конечно, интересная, но я, пожалуй, откажусь.
— Я так и думала, — Ил рассмеялась. — Очередное бахвальство.
— Вы успели повздорить? — Рене взглянул на Феликса.
— Нет, — оборотень пожал плечами. — У нее периодически включается режим ненависти к капитализму, но ненадолго.
— Не к капитализму, а к капиталистическим шлюхам, которые делают вид, что они особенные, — пробурчала Ил и сердито наложила себе салата из крохотных осьминожек и руколы.
— Возмутительно, — охнул Рене. — Я не буду стыдиться своего благополучия.
— Пинки нервничает, — Ричард потянулся к кусочкам сыра на деревянной доске. — А когда она нервничает, то кидается оскорблениями. Я вот придерживаюсь мнения, что каждый сам в силе построить свое благополучие.
— Да, мой сладкий пупсик, — прошипела Илона. — Построить себе дом в ипотеку на всю жизнь, заработать на кредиты на обучение детей. Ага, — она кивнула и ощерилась на оборотня, — но не сраные бентли и костюмы на десятки тысяч!
— Мы же не бедствуем, чтобы ты так здесь распалялась, — возмущенно процедил Феликс.
— Для успеха важен стартовый капитал! — рявкнула Ил на мужа. — Твое «не бедствуем» досталось в наследство от дедули! Ясно? Ты, конечно, молодец, что не просрал капитал и приумножил его, но ты и не вылез из трущоб сиротой какой-нибудь. Я об этом. Чтобы построить благополучие в вашем понимании, надо быть изначально благополучным. Ваш успех расцвел на плодородной почве. И не стоит об этом забывать, когда жуете сыр из молока фермерских козочек. У всего есть цена.
— Милая, у меня есть в коллекции оригиналы писем Маркса к Энгельсу, — проворковал Рене. — Не хочешь взглянуть?
Ил захлебнулась в возмущениях и замолчала, злобно пережевывая похрустывающих на зубах осминожек.
— Должен признаться, ты готовишь лучше, чем рисуешь, — Феликс глотнул вина и хохотнул. — Я удивлен.
— Не обошлось без помощи Жоэль Морель, — Рене расплылся в улыбке.
— Очередная твоя любовница? — Ил вскинула бровь.
— Я бы не против, конечно, чтобы шеф-повар Луи Персе была моей любовницей, но увы, — мужчина развел руками. — Она по девочкам.
— Луи Персе? — Ричард облизал раковину запеченной мидии.
— Я так понимаю, это ресторан категории Мишлен, — прошипела Илона.
— С тремя звездочками, — самодовольно оскалился Рене. — Жоэль лапушка. Готовить под ее руководством одно наслаждение.
Феликс перевел взгляд на Илону и рассмеялся:
— Вдох-выдох, Искорка. Разве ты не впечатлена? Рене притащил шеф-повара к себе домой, чтобы удивить нас изысканной кухней.
— Без обид, — Ил посмотрела на мужчину. — Если бы ты поставил на стол сожженные в угли сухари, было бы намного лучше.
— Ты уверена? — он изогнул бровь.
— На сто процентов.
Рене поднялся и скрылся из гостиной. Через минуту мужчина вернулся и с кривой улыбкой поставил перед изумленной Ил нечто сгоревшее в черный сухарь на плоской тарелке.
 
— Запеченная речная форель с белыми трюфелями и горчицей, — мурлыкнул он ей в ухо. — Мой личный рецепт. Я очень старался, как видишь, и сжег ее до тла. Это была моя третья попытка. Наслаждайся, милая Илона.
— Жесть, — Ричард с сомнением посмотрел на тарелку. — Даже я бы так не налажал.
Рене вернулся за стол, и Ил нерешительно взяла вилку под его изучающим взглядом.
— Искорка, я бы тебе не советовал, — Феликс скривился.
— Но Рене же старался, — пискнула девушка.
Сгоревшая рыба под вилкой хрустнула и развалилась на два уголька. Очень хорошая прожарка. Прожарка от самого Сатаны.
— Съешь лучше виноградных улиток по чесночным соусом и оставь мой шедевр в покое, — Рене сощурился.
Ил придвинула к себе блюдо с закрученными раковинами и поставила тарелку с черными кусками рыбы в центр стола.
— Так лучше, — девушка широко улыбнулась. — Ужин перестал быть безликим.
— Никогда не угадаешь, что растопит твою душу, — Феликс пригладил волосы и поднял бокал. — Предлагаю выпить за изменчивое сердце моей супруги.
— И моей, — Ричард с улыбкой присоединился к тосту.
Рене скользнул вдумчивым и томным взглядом по лицу смущенной Ил и чокнулся с бокалами оборотней. Ужин продолжился за тихой беседой. Ричард с отцовской гордостью поделился, что Фериил прошел первую онлайн-аттестацию. Рене же не упустил момента похвастаться, что учился в какой-то крутой частной школе, где был белой вороной. Его гениальность даже в детстве никто не понимал, но тем не менее сумел собрать вокруг себя шоблу богатеньких детишек, которые от чего-то вечно тянулись к нему. Наверное, он намекал скептичному Феликсу, что он тоже альфа.
Ил все ждала, когда мужчины посрывают с себя одежду и потащат ее на шкуру. Вместо этого они успели насладиться воздушным безе с фруктами и ягодами, побеседовать о жизни и выпить по чашечке кофе. После ужина Рене пригласил гостей к просмотру особого фильма, что снял его хороший товарищ, и заявил — только избранные лицезрели этот шедевр. Ил хотела возмутиться, что они попусту тратят время, но ее уже усадили на диван, а на потолке расцвели кадры с тихой медитативной музыкой.
Кем бы ни был этот загадочный друг Рене, но он явно знал, как заворожить зрителей вялотекущими образами и густыми видениями. Ни сюжета, ни актеров, а просто ожившие грезы, которые гипнотизировали, очаровывали и стирали все негативные мысли, словно художник смог поймать стихию тихих снов и выпустить ее на потолок.
Воздух наполнился тягучими и теплыми ароматами — Рене успел зажечь свечи и благовония, которые вместе с дымом и волнами воздушных фантазий на потолке унесли Ил в пограничье между сном и явью. Казалось, вокруг разлилось море, на дне которого она дышала сладкой истомой.
Феликс губами коснулся шеи Ил. Ричард с другой стороны припал в поцелуе к мочке и нырнул горячей рукой под толстовку. Видения слились с ласками двух мужчин в одно целое, и девушка с приглушенным стоном впилась в рот Черного Когтя, не сопротивляясь требовательным рукам Рене, который стянул с нее штаны и нырнул между ее ног. В медленном калейдоскопе она отыскала губы Ричарда, пропуская пальцы сквозь волосы Рене, и в приглушенном крике выгнулась от сладостной вспышки, охватившей ее тело судорогой.
Губы Ричарда сменились терпкими устами Рене. Ил не смогла вспомнить момента, когда ее успели разоблачить, но это уже было неважно. Мужчина с неразборчивым шепотом увлек ее за собой, и девушка в дурмане новой волны вожделения оседлала его, наслаждаясь его губами и языком. Со вздохом Ил отпрянула от Рене и подняла лицо на Феликса и ласковой кошечкой потянулась к его плоти, что нуждалась в ее нежности и любви.
Ил провела языком по напряженному мужскому естеству и на выдохе сомкнула губы на упругой головке в тот самый момент, когда Ричард со стоном взял ее сзади. Рене под Ил судорожно выдохнул, и Феликс мягко надавил на ее затылок и повел бедрами, проскальзывая в стонущий рот. Страсть проходила через девушку, подчиняя мужчин единому бурлящему потоку. С каждой секундой они проникали глубже, двигались увереннее и резче, и Ил ведомая их вожделением задыхалась, раскрываясь в похоти подобно цветку.