Вальс с негодяем (СИ)
— Моя дорогая леди Эмма, признайтесь, как вам удалось заманить этого красавчика Суита? Кто он? — графиня Клайдон вышла из образа знатока природных явлений и превратилась в хищную светскую львицу, жаждущую сенсаций.
— Графиня, ваше любопытство мне понятно, — подала голос вдовствующая виконтесса, приятная блондинка, кажется, дальняя родственница маркизы, — такой… выдающийся экземпляр…
— Милые дамы, вы, кажется, забываете, что среди нас есть те, чьим ушкам пока еще рано слышать ваши разговоры. — Тетушка Невилл решилась осадить забывшихся дамочек.
— Ах, Агата, не будьте ханжой! Ваша милая племянница уже давно вышла из колыбели! Если я не ошибаюсь, а я ошибаюсь редко, скоро мы все станем свидетелями грандиозного свадебного торжества, так что… ей пора привыкать вращаться в обществе светских дам.
— Да уж, в этом обществе чего только ни услышишь!
— Всему свое время! Пока она еще невинное дитя и мне бы не хотелось…
— Тетушка, я не хочу никого смущать. По правде говоря, я слишком устала и с удовольствием бы отправилась к себе. Тем более, мне нужно написать несколько писем.
— Хорошо, моя дорогая!
Изабелла поцеловала тетушку, которая поднялась, чтобы проводить ее к двери, шепнув ей на ухо:
— Завтра расскажете мне приличную версию этих сплетен! Да, и не забудьте узнать у маркизы о мистере Гарденере, мне он очень понравился!
— Моя дорогая, у тебя есть Уильям, не забывай!
— Да, но у вас-то, тетя, давно никого нет! А почему бы нам не отпраздновать двойную свадьбу?
Довольная собой Белла вышла в коридор, но не успела пройти нескольких шагов, как услышала сзади покашливание.
— Дам голову на отсечение — вас выставили вон как школьницу!
— Не больно-то вы дорожите своей головой, милорд.
— Вы упорно присваиваете мне титул, которым я, поверьте, не стремлюсь обладать.
— Вы сказали, что ваш отец барон, вы наследник…
— А если я младший сын?
— О… Нет, постойте, вы сказали, что унаследовали титул барона!
— У вас отличная память.
— Да, милорд. Прошу прощения, милорд.
— Детям пора в кровать?
— Увы, вам, старикам, не понять.
— Туше.
Белла повернулась, чтобы уйти, почему-то сердце её отчаянно колотилось…
— Не хотели бы завтра с утра прокатиться верхом?
— С вами?
— Вас будет сопровождать грум, разумеется.
— Я… не большой любитель верховых прогулок.
Белла лгала, она любила кататься, радовалась каждый раз, когда была возможность оседлать Ветреницу — любимую кобылку, которая стояла сейчас в конюшнях маркизы. Но перспектива оказаться вдвоем с красавчиком Суитом, как она прозвала его про себя, почему-то пугала…
— Ну, что ж… Придется изучать окрестности в одиночестве. Спокойной ночи, прекрасная Белла, сладких снов.
Она хотела было возмутиться его фамильярности, но не успела рта открыть, он повернулся и стремительно зашагал по коридору…
Впервые за все время, что она провела у маркизы, маленькая леди Доусон не могла сосредоточиться и не знала, что написать любимому. Не могла же она рассказать ему о происшествии у озера? Или о том, как смотрел на неё загадочный мистер Суит за ужином? Ну и, разумеется, не стоит писать о приглашении на верховую прогулку и пикировке в полутемном коридоре… В конце концов Белла убедила себя в том, что устала, нужно отдохнуть, а написать письмо можно и утром, все равно передать его для отправки она сможет только после завтрака…
Но уснуть оказалось не так-то просто. Её преследовал образ мужественного, насмешливого, загадочного брюнета. Он то улыбался ей открыто и просто, то кривил губы в ироничной усмешке, то вдруг становился серьезным… Но более всего волновал её тот самый взгляд, который он бросил на неё за ужином. Взгляд, полный страсти и желания…
Изабелла постаралась представить мысленно Уильяма, голубые, такие нежные и ласковые глаза, мягкие, сладкие губы, услышать его бархатный, ласкающий ухо голос, руки, обнимающие её гибкий стан…
Она неожиданно для себя ощутила, как напряглись соски, грудь стала чувствительной, внизу живота начаала нарастать ноющая, сосущая боль… Ей хотелось, чтобы Уильям был рядом! Обнимал её… снимал её рубашку, осторожно поглаживая пальцами нежную кожу рук, опускаясь ниже, к животу и еще ниже… Туда, где под темными завитками наливалось соком девственное лоно… Белла металась по кровати, представляя мужские руки на своем теле… Руки её любимого, единственного… И вдруг совершенно отчетливо она представила, как к её губам прижались мужские губы, такие горячие, влажные, сладкие…
— Уильям! О… Уильям, дорогой!
Белла шептала имя любимого, обнимая себя руками и касаясь в таких местах, до которых никогда раньше не смела дотронуться подобным образом… Она ощущала, как его язык раздвигает ей рот, проникая внутрь, лаская, упиваясь её нежностью и сладостью…
— Уильям…
— Я здесь, любимая, я с тобой…
Ей казалось, что она слышит голос графа. Поцелуй закончился, её возбуждение постепенно утихало. Обняв подушку, Белла наконец погрузилась в сон.
Во сне она снова и снова падала в глубокий ручей, почти полностью погружаясь в воду, и снова и снова её доставали из воды сильные руки, и смеющиеся глаза цвета золотого бренди с каплями изумрудного мха обещали ей что-то греховное и запретное.
Глава 7.
Утро выдалось таким ясным и теплым, что Изабелла решила рискнуть и отправиться к любимому острову. В конце концов, рассуждала она, ручей не может быть таким глубоким, как утверждал Мистер Сладкий, возможно, не больше чем по колено. Да и вода, не такая уж ледяная, учитывая, что несколько последних дней стояла удивительная для начала осени солнечная и теплая погода.
«Если снять ботинки и чулки, закрепить юбки вокруг пояса, то вполне можно перебраться на ту сторону. И вряд ли меня кто-то увидит». - размышляла девушка, смело направляясь к любимому уголку. К озеру действительно гости маркизы ходили редко. Во-первых, потому, что большинство предпочитало иные виды развлечений, мужчины — верховую езду и охоту, женщины — неспешные прогулки роскошному саду. Во-вторых, потому, что до озера нужно было идти добрую милю, и тропинка была не такой уж удобной. Ну и в-третьих, открыв для себя такой прелестный островок, Изабелла не спешила делиться своим сокровищем с остальными посетителями поместья Хантли.
И все-таки, дойдя до озера, Белла внимательно осмотрелась. Вокруг не было ни души. Но все равно, действовать следовало быстро. Она села на свернутый плед, в котором лежал небольшой томик Шекспира, расшнуровала ботинки, сняла их, вздохнула и, невольно оглянувшись, залезла под юбку, чтобы развязать подвязки и скатать чулки. Оказалось, что снять чулки, сидя на земле, когда ноги полностью закрыты юбкой не так-то просто! Белла разозлилась сама на себя, какая она оказалась беспомощная! Задрала юбку и сорвала запутавшуюся подвязку. Скатав чулки, и засунув их вместе с подвязками в ботинки, она оправила юбку и улыбнулась — никогда не знавшая унижения и угнетения, но, тем не менее, выросшая в обществе, в котором полно условностей, она вдруг почувствовала себя такой свободной! Захотелось кружиться на месте и смеяться! А потом упасть в траву и смотреть, как по небу плывут облака…
Ах, если бы Уильям оказался сейчас здесь! Она почувствовала, как в ней растет возбуждение — она непременно расскажет ему о своей выходке, а еще лучше — покажет! Если Уильям приедет на следующей неделе, то они вполне могут оказаться здесь вдвоем. Хорошо бы погода сохранилась, еще несколько теплых дней! Белла приведет его к этому озеру, так же сядет на землю, чтобы оголить ножки… Впрочем, зачем ей делать это? Уильям может перенести её через ручей на руках! И все-таки…она залилась румянцем, представив, как снимает ботинки, потом чулки, а Уильям следит за ней таким страстным, но полным нежности взглядом…
Внезапно, Белла почувствовала странное напряжение, за ней как будто наблюдали. Такое же чувство несколько раз посещало её посреди бальной залы. Вокруг столько людей, но кто-то смотрит именно на неё, тайно, исподтишка… Один раз ей даже словно удалось уловить, откуда направлен взгляд, и она подмигнула этому таинственному наблюдателю, желая раззадорить его, заставить выйти на свет — он так и не вышел.