Император (СИ)

— Что это было? — Мои соратники отводили взгляд, только Лайтфут нарушил молчание:
— Надо вытащить копье и рассмотреть его. Я смогу понять, как далеко они продвинулись в плавке металла, рассмотрев наконечник копья.
Но вытащить копье оказалось непросто: наконечник глубоко ушел в шпангоут под планширем. Когда копье удалось извлечь, Лайтфут провел несколько минут, рассматривая грозное оружие и безапелляционно заявил:
— Это сталь! Не самая лучшая, но сталь. Здесь была закалка и отпуск, и кроме железа, однозначно есть и другие добавки для улучшения качества стали.
— Это значит, — задумчиво начал мысль Тиландер…
— Что на берегу есть человек или люди из нашего времени, — жестко докончил я мысль американца. После моих слов, мы снова обратили внимание на берег, где суматоха прекратилась. Дикари на берегу просто смотрели на нашу сторону, не предпринимая активных действий. Среди толпы, выделялось несколько человек, на которых внимание обращала их осанка. Они внимательно разглядывали корабль, один из них что-то поднес к лицу и в лучах вечернего солнца, сверкнула линза.
— Бинокль, — синхронно воскликнули оба американца, прежде чем я понял, что это за блеск.
— Макш, Макш, — Санчо теребил меня за руку.
— Санчо, отстань, — отмахнулся я от неандертальца. Но Санчо не отстал, схватив меня за руку, он силой потащил меня к противоположному борту, и чуть ли не перегнул через фальшборт.
— Что ты делаешь, Санчо? — Мне удалось вырваться из сильных рук неандертальца. Не обращая внимания на мой возмущенный и гневный голос, неандерталец, протянул руку, показывая на воду. Вода здесь была глубокая, на это указывал цвет, но прозрачность была идеальная, можно было рассмотреть множество рыб, осьминогов и даже дно.
— Что ты хочешь, нашел время любоваться рыбами, — мой взгляд прошел по дну, зацепив край тени на дне моря.
— Макш, — почти как нервная жена на взводе повторил Санчо, вытягивая руку, и указывая на тень. Я уже хотел обматерить настойчивого неандертальца, когда тень на глубине привлекла внимание правильностью своей формы. Протерев глаза, всмотрелся внимательно: это была не тень! На дне моря находился длинный сигарообразный предмет, достигавший длины несколько десятков метров. Чем больше я вглядывался, тем отчетливее различал строение и конфигурацию.
— Герман, Уильям, идите сюда, — позвал я американцев. Показав рукой направление, дождавшись, что американцы увидели тень на дне, спросил:
— Посмотрите внимательно, у меня галлюцинация или на дне действительно….
— Субмарина! — Одновременно выдохнули Тиландер и Лайтфут, даже немного отпрянув назад.
— Как? — мой вопрос повис в воздухе. Наступило напряженное молчание, прерванное Тиландером.
— Макс, я не вижу отсюда опознавательных знаков, разреши мне нырнуть, чтобы понять, это подлодка или галлюцинация.
— Хорошо, — я был словно в прострации. В этот мир люди попадали, с этим я уже смирился. Но подлодка? Это было выше моего понимания… И чья это подлодка? Наша? Американская? А где ее экипаж? Если есть подлодка, должен быть экипаж. А значит, должно быть и оружие, не исключено, что даже ядерное. Меня знобило, несмотря на теплую погоду. С негромким всплеском, Тиландер нырнул: я видел, как он погружается, но примерно на полпути, американец задрыгал руками и стал стремительно всплывать. Ухватившись за веревочную лестницу, Тиландер вскарабкался на борт, отплевываясь на ходу.
— Чья субмарина, — опередил меня вопросом Лайтфут, — американская? Тиландер отрицательно покачал головой, стараясь отдышаться.
— Она советская? — мне не удалось скрыть радость в голосе, но Тиландер, наконец, отдышавшись, обрушил нам небо на голову:
— Нацисты, она германская. Я увидел свастику и не стал больше приближаться к ней.
— Немецкая? Времен Второй Мировой Войны? — я недоверчиво посмотрел на американца. Вроде все немецкие подлодки были учтены, какие погибли, какие попали к союзникам.
— Ты не ошибся, Герман?
— Нет, Макс, я видел свастику отчетливо. Она немного другой формы, не такая, как я видел в Бресте, после высадки в Нормандии. Но это нацисты, и лежит она там довольно давно, лежит на боку, там даже кораллы начали расти.
 
Я еще хотел продолжить, как Санчо заорал в ухо:
— Макс, Га! (опасность)
Я подпрыгнул на месте от неожиданности, и спросил Санчо:
— Где, что? — Неандерталец не мог объяснить, поверхность моря была спокойной, ни одной лодки не было видно. Глубоко вздохнув, я расслабился, давая Санчо возможность, передать мне мыслеобраз.
Секунд пять я видел только воду, затем, что-то похожее на человека, с хвостом русалки словно смазанная тень проскользнула мимо. Понимание пришло пару мгновений спустя: аквалангисты.
— Герман, боевая тревога! Подводные пловцы направляются к нам, поднять якорь, лучники на изготовку!
Корабль пришёл в движение: по бортам выстроились лучники, натянув луки. Бер вполголоса объяснил, чтобы стреляли в то, что появится из воды. Пока матросы поднимали паруса, и корабль начал движение, прошло несколько минут. Прозрачность воды, сослужила плохую службу неприятелю. Даже под водой, мы разглядели четыре черные тени, еще на расстоянии около семидесяти метров.
— Лучники, приготовиться! — Заскрипели луки, под действием прилагаемой силы, а наконечники стрел уставились в воду. Пловцы вынырнули в пяти метрах от корабля, существенно сузив угол обстрела.
— Огонь! — по моей команде туча стрел обрушилась на воду: трое пловцов были нашпигованы словно ежики, четвертый успел нырнуть под корабль, уходя из зоны поражения.
— Полный вперед! — Паруса заполоскались, ловя ветер и «Катти Сарк» начал набирать ход. Сколько мы не всматривались, найти четвертого пловца не удалось. Либо он ушел на глубину, либо держался под кораблем, на приличной глубине. Когда «Катти Сарк» успела пройти около трех сотен метров, ослышался громкий раскатистый звук выстрела, а впереди и справа от корабля, взметнулся в воздух небольшой столб воды.
— Они стреляют из пушек, — подпрыгнул на месте Лайтфут, — разреши им ответить из пулемета.
— Нет, Уил, незачем открывать свои карты. Пушка у них всего лишь одна, на субмаринах их больше не бывает, да и запас снарядов не должен быть большим. Думаю, что выстрел был скорее демонстративным, вряд ли они будут стрелять еще. Мы уже на расстоянии километра, попасть на таком расстоянии по движущейся цели, крайне маловероятно.
— Проклятые нацисты, мало их били, так они и здесь появились, — процедил сквозь зубы, Тиландер, передавший штурвал рулевому.
— Мы знаем кто они, а они лишь могут строить догадки кто приплыл на корабле. Теоретически, мы можем быть аборигенами, освоившими мореходство. Пока наше положение выигрышное, судя по всему, у них нет плавсредств, или они их просто не задействовали. Отойдем подальше в море, надо будет очень серьезно проанализировать наше положение, ведь враг, а нацисты для нас однозначно враг, оказался довольно рядом с нами.
— Макс, здесь очень много отмелей и мелких островков, что скрываются под водой во время прилива. Не стоит рисковать ночным плаванием, лучше остановиться на ночь, — высказал свое мнение Тиландер.
— Мы так и сделаем, но для начала, нам надо уйти максимально далеко от врага. После трюка с боевыми пловцами, я готов ожидать от фашистов чего угодно.
Возражений не последовало, два часа до наступления темноты, «Катти Сарк» шла в открытое море на всех парусах. Лишь с наступлением полной темноты, корабль стал на якорь, а мы собрались на совещание в моей каюте. Бер выставил тройное охранение по каждому борту, а Тиландер удвоил ночные вахты.
 
— Так ребята, совершенно случайно, мы наткнулись на врага. Теперь, нам надо тщательно проанализировать возможности неприятеля и его количество. Я много смотрел хроники про войну, но к сожалению, мало что могу вспомнить. Вся надежда на вас, вы все-таки летчики морской авиации, и вы боролись с немецкими субмаринами.
— Я больше по нацистским самолетам, — пробормотал Лайтфут, покраснев под моим взглядом. Кормовые и носовые фонари на клиппере не зажигались, чтобы не демаскировать судно, но в каюте горел небольшой фонарь.