Император (СИ)

— Макс Са, Макш, — обрушился на меня хор голосов: Мал, Миха, Санчо одновременно тянулись ко мне, стараясь обнять. Из комнаты вышли Бер и Пабло. Мал метнулся к Пабло с мечом, еле успел схватить его за руки:
— Никого не трогать! — Затем, оглядев сияющие, залитые кровью лица своих детей почувствовал гордость: они поверили Санчо и пришли даже раньше, чем я ожидал. Чуть позже они все расскажут, а я поведаю им свою историю. Протянув руки, подозвал Санчо и Бера. Обнимая своих четырёх сыновей, видел их счастливые лица, по щекам у нас текли слезы, но это мужские слезы счастья.
 Глава 17. Суд Макса Са, скорый и безжалостный 
 
Картер, равно как и Пабло и остальные мужчины племени Урха, встретившие Русов с оружием в руках, были связаны. Связать Пабло я решил больше для наглядности, чтобы Урха видели его как пленника, а не как предателя. Пока воины подсчитывали потери, разговаривал с сыновьями. Миха подробно и обстоятельно доложил ситуацию в Макселе, упомянув рискованные поступки Мала во время спасательной операции. Мал, хищно раздувая ноздри пытался перебить старшего брата и оправдаться, но замолчал, придавленный мои взглядом:
— Мал, что я тебе сказал перед отъездом?
— Охранять город и слушаться брата, — потупив голову ответила живая копия моей погибшей Мии.
Я не хотел ругать сына, понимая, что любовь к отцу толкала его на безрассудные поступки. Но, с другой стороны, если сейчас его не остановить, потом такое непослушание станет нормой.
— Мал, если бы ты погиб, кто ответил бы за твою смерть передо мной? — сын поднял глаза, в которых стояло непонимание.
— Кто оказался бы виновным в твоей смерти? — перефразировал я вопрос.
— Главный Дух-Бог? — вопросом на вопрос предположил Мал.
— Нет! Разве Главный Дух-Бог велел тебе бежать впереди воинов нарушая строй?
— Никто не сказал, — подумав, согласился сын, — значит, никто и не виноват кроме меня?
— Я бы ответил, потому что не выполнил приказ отца, — вмешался в разговор Миха, поняв куда я клоню.
— Вот именно, — поддержал я Миху, — ты, Мал, не послушался приказа старшего брата и полез рисковать. Я понимаю, что ты смел и не думаешь о последствиях, но ты подводишь того, на кого я возложил ответственность. И точно так же ты будешь отвечать передо мной, если позволишь погибнуть младшим братьям. Ты меня понял?
— Понял, Макс Са, — Мал кивнул, но раскаяния в глазах у парня я не увидел. Я привлек к себе сына:
— Пойми, Мал. Для любого отца самое главное на свете — его дети. Даже когда я уйду на Небо, часть меня останется жить в каждом из вас, моих сыновьях. А сейчас идите и приведите себя в порядок, нам предстоит много дел, пора решить судьбу племени Урха и его вождя.
Миха и Мал ушли, я увидел, как через поселение в мою сторону идет Бер, поддерживая за плечи Тиландера. Мой старый верный Герман, не удержавшись на месте, двинулся ему навстречу, улыбаясь во весь рост. Тиландер выглядел помятым, словно пару суток участвовал в попойке.
— Шаман поил его отваром своей травы, я такую не знаю, — Бер словно оправдывался за вид американца.
Герман! — Я обнял и прижал к груди американца, плечи которого стали подрагивать: отпускало напряжение последних дней.
— Я ничего не мог поделать, даже не помню, где я находился, если не считать одного разговора с этими тварями. Тебя в яме держали, пока я прохлаждался наверху в компании наркомана. Но я ничего не помню, Макс, — Тиландер виновато потупился.
— Глупости, Герман, мы победили, мы вместе. Жаль, Лара уже не вернуть, как и наших остальных воинов. Но Картер ответит за их смерть! — При воспоминании о ЦРУшнике кровь вскипела в венах. Усилием воли подавив желание немедленно повесить американца, обратился к Тиландеру:
— Герман, «Стрела» села на мель и, видимо, довольно основательно. Отдохни, приди в себя и попробуй снять нашу шхуну с мели.
— Мне не нужен отдых, — попытался запротестовать американец, готовый немедленно приступить к работе.
— Нужен, и это не просьба. Мы не торопимся, здесь у нас еще есть дела, так что времени у нас полно. Бер, проводи Германа в хижину, где он сможет выспаться, а затем возвращайся, есть много дел.
 
Я подошел к толпе связанных Урха: около сотни мужчин и примерно столько же женщин находились под охраной. Среди них я отыскал глазами Пабло и позвал его. Освободив руки американцу, отвел его в сторону:
— Пабло, ты вчера сделал свой выбор, когда вмешался. Но я хочу знать одно, и я приму честный ответ, каким-бы он ни был. Ты определился со своим окончательным выбором насчет дальнейшей жизни?
— Да, Макс Са, — просто ответил Пабло, разминая руки, — я хочу занять место подле тебя. Быть твоим помощником и другом, если ты сможешь мне доверять.
— Доверие придется заслужить, а помочь ты можешь уже сейчас: нам предстоит много дел, но главным я считаю суд над Картером и его «бешеными», что остались в живых. К остальным членам племени у меня претензий нет, как и женам Картера и его многочисленным ублюдкам. Сейчас отбери десять мужчин, нужно собрать и захоронить трупы. Бер со своими воинами поможет тебе. И требуется провести суд пока эта мразь дышит, я чувствую угрызения совести перед Ларом и убитыми воинами, чьи трупы он скинул в овраг. Их тоже следует похоронить, вернее то, что от них осталось.
— Я все сделаю, Макс Са, — Пабло начал называть мужчин из числа связанных. Каждый освобожденный бухался на колени что-то лопоча на своем языке.
— Они клянутся в верности новому «сванга», — перевел Пабло, руководивший процессом отбора.
— Передай им, «сванга» больше нет, и еще, пусть освободят всех женщин и тех мужчин, в которых ты уверен. Пусть занимаются помощью тебе и Беру.
Оставив Пабло заниматься этой работой, пошел к морю, чтобы искупаться: я был весь в грязи и вонял хуже любого дикаря. Подошел Бер, доложивший о потерях: у нас погибло четыре человека и ранено семеро. Урха понесли потери куда серьезнее, сорок восемь убитых, не считая двадцати трех раненых. Я мысленно похвалил Миху не допустившего полного истребления воинов Урха. Из него получится хороший и умный правитель, а вот Мал слишком импульсивен.
Искупавшись, почувствовал себя ожившим: Миха ждал меня с чистой туникой, не знаю, откуда он ее откопал. Под большим деревом в самом центре поселения остались только семеро связанных: Картер и его личная гвардия. Как не хотелось сегодня покончить с этим, но пришлось суд перенести на следующий день: свидетель Тиландер отдыхал, остальные занимались похоронами и залечивали раны.
Спать в доме Картера я принципиально отказался, поручив привести в порядок хижину, выстроенную в наш приезд. К вечеру основная масса Урха окончательно поверили, что им не грозит смерть. Зажглись костры в хижинах, люди вернулись к обычной жизни. Пленников так и оставили под деревом, накормив их настолько, чтобы не умерли с голода. Бер поставил усиленную охрану из десяти человек на случай, если часть воинов сбежала в лес и вздумают освободить своего «сванга».
Это была первая ночь за неделю, когда я смог выспаться, вытянувшись во весь рост. После завтрака покончу с преступниками, ожидавшими своей участи. Суд я организовал по подобию судов в современной мире, где я родился: судья, обвинитель и адвокат. Им пришлось назначить Миху, никто не хотел защищать мерзавца.
Картер все время перебивал свидетелей, обвинителя и судью, пока я не приказал засунуть ему в рот кляп, вытащенный уже только для последнего слова. Последнее слово Картера походило на словесный понос, где суд он назвал судилищем вследствие отсутствия у судьи, прокурора и защитника документов об юридическом образовании. Он перемежал угрозы с просьбами, пытаясь воззвать то к милосердию, то к неминуемой Божьей каре за убийство добропорядочного христианина.
 
Заслушав все стороны, я поднял руку, требуя тишины. Племя Урха на суде присутствовало практически в полном составе, все речи Пабло переводил на их язык. Убедившись, что стоит гробовая тишина, я начал: