Принцы и нищая, или Золушка на двоих (СИ)

— Да, — сквозь невольные слезы улыбнулась Ева. А Грайнор порывом поцеловал ее руку, потом на мгновение прижался к ней лбом. И…
Вопросительно поглядел на маркиза:
— Маркиз… Тьфу… герцог… Вы обвенчаете нас? Вот книга традиций… — так и не вставая с колена, он пошарил за пазухой и извлек небольшую книжицу — копию той, что недавно была в руках у священника на официальной свадьбе.
— Право слово… Это такая честь… — начал маркиз и потянулся за книгой.
— Стойте! — Вдруг выдохнул Бормиас и легонько ударил его по руке, перехватил книгу. — Стойте! Я сам вас обвенчаю. Я тоже старше вас обоих. Проклятье, брат… Вот уж не думал, что до этого дойдет. Но… лучше уж я стану вашим «соединителем»! Давайте, вставайте. Направо! Шагом марш!
  
Глава 40
 
«Соединителем» Бормиас оказался очень даже неплохим! С военной четкостью он проводил церемонию согласно всем установлениям книги.
Вновь прозвучала фраза о том, нет ли причин, по которым свадьба не может состояться. Еве захотелось нервно хихикать, когда на пару мгновений повисла тишина. Ведь она слышала ее третий раз за этот день!
И в предыдущие два раза причины находились!
Но ее держал за руку Грайнор, и становилось спокойней.
— Мог бы и не спрашивать! — усмехнулся Грайнор. — У нас ее нет. А, если маркиз откроет рот, то я поставлю его в угол.
— Молчать, новобранец! — наигранно рявкнул Бормиас и продолжил «службу».
Казалось, что с момента, когда он принял решение собственнолично связать судьбы брата и своей бывшей невесты, у него поднялось настроение. Он больше не выглядел растерянным, обиженным или сердитым. И вполне успешно иронизировал.
Дальше были молитвы, напутствия вступающим в брак. Не было только свадебного платья у Евы… Но ее это мало волновало.
А потом Ева затаила дыхание. Когда-то давным-давно ей приходилось бывать на свадьбах, она знала, что должно произойти.
— Ну вот, сейчас… — шепнул ей Грайнор.
А Бормиас воздел руки над их головами:
— Объявляю вас мужем и женой! Отныне вы единое целое под Богом и перед людьми! — произнес он достаточно торжественно, хоть ему явно было далеко до священников, всю жизнь венчающих людей.
…Кто знает, возможно, у Бормиаса тоже была какая-то особая сила. А может, это стечение обстоятельств и решимость всех участников свадьбы, сыграли роль… Но в этот момент Ева почувствовала, будто что-то теплое и светлое, облако, невесомое и столь же ощутимое, спустилось на них с Грайнором и окутало, соединяя их судьбы…
— Ну, целуй невесту… В смысле жену! Что ли… Хм… — услышала она голос Бормиаса. И с удивлением увидела, что он счастливо улыбается.
А может, пронеслось в голове у Евы, Бормиаса ждет в жизни огромное счастье. Но перед этим Всевышний дал ему испытания. И теперь Бор их прошел! Наверно, ему нужно было пожертвовать своим личным счастьем. Принять его потерю. Простить брата, отпустить Еву…
И… Да, она ощущала и то, что пружина боли внутри Бора разжалась.
Но додумать до конца она не успела, Грайнор мягко развернул ее к себе, заглянул в глаза. И припал губами к ее губам.
Мир закружился, мысли развеялись, все исчезло, кроме водоворота, что крутил их.
Как он могла сомневаться? Как могла убегать от него?
Вот он, ее мужчина. Какой бы ни был. И какой бы ни была она…
Любовь приходит в души любых людей. Они с Грайнором оба не святые. Куда хуже Бормиаса. Грай — манипулятор и интриган. Он хотел лишить брата престола. Она — лгунья и трусиха. Но это не делает их любовь меньше.
Зато сама любовь делает их лучше. Честнее, смелее.
А когда поцелуй медленно пошел на спад, Ева обнаружила себя в крепких объятиях Грайнора. И больше никого вокруг не было. Лишь на столике покоились остатки ужина, стояли грязные тарелки и недопитые бокалы…
— Нужно убраться! — рассмеялась Ева.
— Завтра уберемся, — хрипло прошептал Грайнор, склоняясь к ее уху, шее… — А то необыкновенная корректность наших друзей будет неоправданной…
И снова начал ее целовать. И все снова исчезло в волшебном вихре.
 
* * *
Под утро Ева проснулась первой. Грайнор спал рядом, на его губах гуляла счастливая, почти детская, улыбка. Ева ласково провела пальцами по любимым чертам. Ей все еще не до конца верилось, что они, наконец, вместе.
Не стала его будить. Пусть заботы падут на него позже.
Пока же она должна сама проверить… Обратиться, убедиться, что у нее появились крылья.
Она встала и босиком вышла в коридор. Прокралась к выходу. Подняла кусок дерна и выбралась в лес. Рассветные лучи играли среди веток. Птицы сладко пели.
Ева глубоко вдохнула, подняла вверх руки и… приготовилась обратиться.
Это произошло просто, буквально пара секунд — и она дракон. Ожидала, что ощутит что-то новое, «выросты» за спиной. И магию во всем своем существе…
Но ничего не было. Она изогнула шею и посмотрела на свою спину.
Крыльев не было. Она не изменилась.
Так и оставалась бескрылой. Проклятой!
«Да не обретешь ты крылья вовеки!» — прозвучал у нее в ушах голос Габера.
— Да нет же! Не может быть! — закричала Ева.
И, распахнув глаза, села на кровати.
* * *
— Что случилось, любимая?! — Грайнор нежно обнял ее, и прерывистое дыхание начало успокаиваться.
Ева облегченно откинулась на его грудь. Всего лишь сон… Сон.
Но…
— Грайнор, знаешь… — Ева накрыла ладонью его руку, лежавшую у нее на талии. — Он ведь проклял меня… Габер… Перед казнью он видел меня, и… мне не могло показаться! Он прошептал: «Да не обретешь ты крылья вовеки!». Проклятие приговоренного… Прости! Я как-то не думала об этом всерьез… Может не получиться!
— Тебе приснилось, что проклятье исполнилось? — серьезно спросил Грайнор.
— Да, милый… И я… Уверена, почти уверена, что это так!
— Перестань, — Грайнор откинулся на спину, притянул ее к себе, уложил ее голову себе на грудь. — Это просто застарелые страхи. Чтобы наложить проклятье, нужен особый ритуал. Поверь, я знаю. Я ведь изучал все это…
— Но он такой сильный маг… К тому же, вдруг он провел… ритуал заранее?!
— Ладно, — Грайнор приподнял ее, сам сел на кровати и свесил ноги.
В призрачном свете магической лампы Ева залюбовалась упругими мускулами, его родным восхитительным телом. Только вот это тело явно собиралось от нее убежать и лишало ее успокаивающей близости.
— Ладно, — лукаво повторил Грайнор. Поглядел на часы, лежавшие на полу возле кровати. — Четыре утра. Уже светает. А вот наши друзья еще спят. Пойдем проверить, можешь ли ты обратиться.
— Что?! — изумилась Ева. — А если вокруг рыскают маги… А если у меня не получится?
— Вот и проверим. Наедине друг с другом и утренней тишиной. Магов нет. Я чувствую. Моя защита так заякорена, что я ощутил бы тревогу, если бы они появились ближе, чем за километр отсюда… Давай, милая, вставай. Вот тебе ночная рубашка… Тапочки… Хватит. Мы ведь так, воздухом подышать… Или отнести тебя на ручках?
— Я тебя сейчас стукну, решительный ты мой! — Ева в шутку ударила его по спине. — Мне же страшно!
— В присутствии других свидетелей тебе будет еще страшнее. Ты будешь бояться подвести всех прямо сейчас. И — не исключено — не сможешь обратиться именно поэтому. Пойдем, — он начал деловито натягивать на нее ночную рубашку. Потом столь же деловито надел на нее тапки.
— А знаешь… — искоса поглядела на него Ева. — Одевать у тебя получается не хуже, чем раздевать…
— Перестань, иначе я передумаю, и мы останемся в постели…
Взял ее за руку и повел к выходу.
Во сне было просто открыть выход. Но в жизни даже Грайнор потратил на это какое-то время. Они выбрались наверх, и самые свежие, тонкие утренние лучи коснулись их лиц.
Ева зажмурилась от наслаждения. Утренний лес пах изумительно, уютно и свежо одновременно. Раздавались редкие птичьи трели. По миру растекалась неповторимая утренняя ясность.