Принцы и нищая, или Золушка на двоих (СИ)

— Больше нельзя. Ты ведь очень давно не ела, сразу много есть не следует, — строго сказала Кариа.
Следующие несколько минут Ева ела, и все, что чувствовала — это невероятное наслаждение от горячей ароматной пищи.
— Матресса Кариа, а на сколько мне можно остаться? — спросила она, справившись с бульоном.
— Я не знаю, девочка, — вздохнула Кариа. — Знаю только, что принц распорядился вылечить тебя, поставить на ноги. А дальше… Знаешь, — она доверительно склонилась к Еве. — Я попробую пристроить тебя к нам служанкой, если хочешь. Ты ведь умеешь убираться? Станешь младшей горничной. Или посудомойкой, тоже неплохо. У тебя будет сытая жизнь. Всяко лучше, чем сейчас.
— Я все умею, — обрадованно соврала Ева. — Спасибо вам, матресса Кариа!
Впрочем, махать шваброй, вытирать пыль тряпкой и стирать ей действительно удалось научиться.
Боже, как хорошо, подумала Ева! Разве так бывает?! Неужели ее жизнь изменится? Как же удачно она оказалась на пути экипажа самого принца! Благослови его Бог за милосердие! Недаром говорят, что вся королевская семья — люди благородные и милосердные…
В этот момент вдруг раздался громкий и властный мужской голос:
— Здесь? Хорошо. Я хочу посмотреть на нее.
— О Боже! — воскликнула Кариа и сложила руки, как для молитвы. — Сам принц! Его высочество сам пришел навестить тебя! Девочка, молись, чтоб тебе и дальше также везло!
Сердце Евы бешено забилось от страха. Почему-то ей подумалось, что этот визит высокой особы не несет ничего хорошего для нее. Кто знает… может, принц прямо сейчас и прогонит ее, убедившись, что она уже очнулась. В милосердие, простирающееся так далеко, что принц сам пришел навестить сбитую девушку, Ева не верила.
В этот момент дверь открылась. Кариа тут же вскочила и сделала глубокий книксен. На пороге появился очень высокий мужчина, молодой — должно быть, лет двадцати пяти. Волосы у него были темные, гладкие, лицо — исполнено фамильной мужественной красоты, твердой и милой женскому глазу. На нем был черный облегающий костюм, расшитый золотыми и серебряными вензелями.
Ева с трудом могла соображать от тревоги, но сердце подсказывало, что этот красивый мужчина — очень непрост. У него должен быть острый ум, властолюбие и непростой характер. Такие мужчины крайне опасны.
Глядя на него, слабо верилось в то, что он насколько благороден и милосерден, чтобы спасать несчастных бродяжек.
Первым делом он махнул Карие, чтобы вышла, и экономка покинула комнату.
Ева осталась наедине с принцем, от которого не знала, чего ждать. От тревоги голова закружилась сильнее.
«Я обязана встать и приветствовать его!» — в панике подумала она. Если нет — он сочтет меня непочтительной и неблагодарной. И с большей вероятностью вышвырнет на улицу.
Ева дернулась в попытке сесть, потом — встать.
— Лежи. Ты вряд ли можешь сейчас выразить мне всю свою благодарность, — бросил принц.
Он встал в паре шагов от постели и пристально смотрел на Еву.
А ей хотелось умереть от стыда и страха. Ведь она, растрепанная и все еще грязная, лежит в постели перед элегантным молодым мужчиной, который внимательно разглядывает ее странно-горячим взглядом. И на ней под одеялом одна лишь рубашка, надетая, видимо, заботливой матрессой Карией.
Но все же… Когда-то Ева действительно умерла бы от стыда. Но сейчас для нее главным было выжить.
— Ваше высочество, — насколько могла, спокойно и почтительно произнесла она. — Я… безмерно благодарна вам за ваше милосердие.
Он уже обратился к ней, значит, должно быть, она может ответить… Это вряд ли будет сочтено невоспитанностью.
— Хорошо, — коротко бросил принц, продолжая разглядывать ее. — Грамотная речь. Признательность. Хоть, возможно, это мне следует извиниться за ущерб, нанесенный твоему здоровью, девушка?
«Было бы неплохо!» — подумала та, старая часть Евы, порой просыпавшаяся в самый неподходящий момент.
Ева цыкнула на себя. Не сейчас. В этой жизни больше нет места гордости.
— Нет, ваше высочество, должно быть, это случайность. Мне следовало быть осторожнее.
 
— Великолепно! — рассмеялся принц. — Очень хорошее построение предложений. Даже не скажешь, что ты из низов. Как тебя зовут?
— Евелина. Ева, ваше высочество.
— Хм… Подойдет. Скажи мне, Ева… у тебя нет дома, денег, ты скитаешься и просишь милостыню?
Как бы слаба ни была Ева, но она начала краснеть от унижения.
Да, именно так. Она не может ничего другого. Ведь выбор небогат — торговать своим телом или просить милостыню. Ведь ей так и не удалось устроиться служанкой или официанткой. А потом ее одежда износилась, она стала грязной и неухоженной. И потеряла шансы найти честную работу.
Теперь она всего лишь нищая бродяжка. Все, как он сказал.
— Именно так, ваше высочество, — смиренно ответила она.
Принц хмыкнул — должно быть, он него не укрылось ее смущение.
— Так было не всегда? Кто твои родители? — остро взглянув ей в глаза, спросил он. Словно подозревал что-то…
Ева сжалась. Сейчас ей нужно соврать. Очень реалистично, так, чтобы у принца не возникло никаких сомнений в ее словах. А он куда проницательнее доброй матрессы Карии.
— Нет, ваше высочество. Мои родители были слугами в городе Суаме. Потом отец проворовался, и его уволили. Мать вместе с ним. У нас не осталось средств… Потом они умерли, и я попробовала найти работу в столице…
— И не нашла. Это я вижу, — закончил за нее принц. — Где ты научилась так правильно говорить?
— Мои родители работали у приличных людей, у них была хорошая речь. Они и меня приучили говорить грамотно. К тому же в детстве я ходила в школу, где научилась читать и писать.
— Прекрасно, — принц поднял руку останавливающим жестом, призывая ее к тишине. Резко обернулся к двери и сказал громко. — Матресса Кариа!
Дверь тут же открылась, и пожилая экономка юркнула в комнату.
— Матресса, обеспечьте девушку всем необходимым. Хорошее питание, лечение. Когда наберется сил — вымойте, приведите в порядок, оденьте прилично. И отведите ко мне. Приступайте.
«О Боже!» — подумала Ева. — «Ничего не понимаю!». Что это? Милосердие?
Но верилось в это слабо.
Зачем она ему?
— Ваше высочество! — отважилась она.
— Да? — словно бы в брезгливом недоумении, что она смеет к нему обращаться, обернулся принц.
— Ваше высочество, на сколько мне можно остаться здесь?
Он тонко усмехнулся одной стороной рта.
— Если я смогу приспособить тебя к одному… делу, то — надолго, — коротко сказал он.
А Еве вдруг стало страшно. Что это за неведомое дело, для которого принцу понадобилась нищая бродяжка? Или он тоже хочет сделать ее служанкой в своем доме? Может быть, он об этом.
Хорошо бы так! Иначе… В голову запросились самые неприятные, пугающие мысли.
Принц снова резко и остро — словно уколол! — взглянул на нее и вышел быстрым решительным шагом.
Я боюсь его, подумала Ева. Очень боюсь. И еще больше боюсь идти к нему, когда поправлюсь.
  
Глава 2
 
Следующие семь дней были для Евы и очень приятными, и тревожными.
Впервые за год она жила в тепле, сытости и заботе. Конечно, иногда добрая матресса Кариа раздражала тем, что пыталась узнать больше о прошлом своей подопечной. Но Ева выдыхала неприятные чувства, умело ускользала от лишних вопросов и бесконечно благодарила добрую женщину.
Через сутки после визита принца Ева начала ходить. Ей дали удобное платье, такое же, как носили служанки в особняке, и хорошее шерстяное белье, согревавшее поясницу. Матресса преподнесла ей в подарок и плащ — темно-коричневый, старушечьего цвета, явно со своего плеча. Но он был подбит мехом, и Ева понимала, что в таком плаще никакая зима не страшна. И она была безмерно благодарна пожилой экономке еще и за это.
— Что бы ни случилось, Ева, — сказала она. — Хочу, чтобы у тебя была теплая одежда. Я еще для тебя еще найду. А теперь сядь, пожалуйста, — иногда тон матрессы становился строгим, как у школьной учительницы или дуэньи. — И послушай меня.