Rain. На страницах моего сердца (СИ)

На видео она босиком выходит из парка. А собака ожидает у машины. Адвокат защиты вполне способен использовать это, чтобы доказать преднамеренность её действий. Туфли сняты, чтобы не нанести серьёзных повреждений каблуками и повысить собственную манёвренность. Это факт… Собака оставлена, чтоб не вспугнуть объект нападения. Так при желании она из потерпевшей снова превратится в подозреваемую, а Фомин в жертву, которая вынужденно защищалась ножом.
– Я не помню, что случилось с моей обувью, – произнесла Маргарита единственно подходящий сейчас вариант, ранее оговорённый с адвокатом.
Они с Воробьёвым столкнулись взглядами, будто в попытке прочитать мысли друг друга.
– Вы должны попытаться вспомнить, Маргарита Викторовна. Это очень важно, – настоял полицейский. – Почему собака не пыталась защитить вас? Что-то ещё случилось в ту ночь?
– Я рассказала вам всё, что знаю. К этим словам мне добавить нечего, – сохраняя спокойствие, проговорила Маргарита.
Она смотрела твёрдо, спокойно, хотя внутри всё сворачивалось в жёсткую пружину, будто в ожидании внезапной атаки. Воробьёв не поверил, продолжая упрямо задавать вопросы. И где тот обещанный сентиментальный глупыш, которого так нахваливал Егор? Словарный пинг-понг отнял у обоих ещё полчаса времени. В кабинет по одному возвращались коллеги Воробьёва, и становилось всё оживлённее. Терпение Маргариты было на исходе. К счастью, как и время мучавшего её полицейского, который был вызван кем-то неизвестным по стационарному телефону. С явной неохотой, после подписания протокола, проверенного адвокатом, Воробьёв отпустил её.
Получив очередные рекомендации от сопровождавшего её мужчины, Маргарита брела по коридору унылого здания в желании скорее покинуть его. Не удалось. С Ремнёвым старшим она столкнулась у его кабинета, когда почти дошла до лестницы. Он выглядел уставшим, будто снова не был дома несколько дней. Но чувства свои при виде её скрывал вполне профессионально. Или просто знал, что была на допросе? Конечно, знал… Егор упоминал тот факт, что Воробьёв у отца в подчинении.
– Мне нужен свежий воздух. Кажется, и вам тоже, – Маргарита жестом предложила мужчине выйти во двор.
Он лишь кивнул в ответ, спускаясь по лестнице и выходя следом за ней на крыльцо. Вдохнул полной грудью, как и Маргарита, наполняя лёгкие свежим сырым от недавнего дождя воздухом. Оставаться перед зданием на виду у коллег было неуместно, и словно мысленно договорившись, оба неспешно сошли с крыльца. Асфальтированная дорога, в пятнах небольших луж, вела к аллее. Туда и направились.
Смотреть друг на друга не стали, как и обмениваться любезностями. Игорь хотел бы спросить, не тревожит ли рана, не замучил ли Воробьёв, столько времени продержав в душном кабинете. Может сказать, чтоб не волновалась о деле Фомина, поскольку скот несомненно сядет и больше никого не тронет. Но девушка рядом с ним не выглядела ни испуганной, ни уставшей. Очень хотела не выглядеть так. Он должен был поддержать эту игру. Поэтому смолчал.
– Сегодня утром Воробьёв видел вас с Егором возле моего дома.
Маргарита притормозила на мгновение, затем продолжила идти.
– Вот как.
– Я знал, что ты не удержалась и перешла в его школу. Но память к нему не вернулась тогда. Мне жаль… И вот теперь, выходит, вы снова вместе. Так Егор вспомнил тебя?
– Вы знали? И не были против? Удивлена… Сейчас мы учимся в одном университете. Говорю сама, чтобы не стало очередным сюрпризом. Но вас ведь интересует совсем другое. Спрашивайте прямо, господин майор.
– Егор вспомнил, что случилось тем летом?
– Полагаю, что ещё – нет. Но память возвращается к нему.
– Он в курсе, что время аварии и его попадания в больницу не соответствуют друг другу. Егор проверял данные ГБДД.
– Придумывая эту ложь, вы ведь были готовы к подобному исходу. Вашей участи не позавидуешь. Она ещё более жалкая, чем моя…
Они остановились под деревьями, и Маргарита опустила голову, наблюдая за тем, как на поверхности лужи покачивались яркие листья.
– Ради семьи вы сломали свою гордость и едва ли не на коленях умоляли забыть о всём, что случилось. Оценит ли хоть кто-нибудь из тех, кого вы хотели защитить, эти усилия?
 
– Мои усилия не имеют значения. Я хочу, чтобы моя семья была в безопасности. Хочу, чтобы всё это закончилось… – Игорь осёкся, прерывисто выдыхая и глядя куда-то в сторону.
– Эти два желания несовместимы. Укрывая под одной крышей преступника и жертву, вы до сих пор надеетесь на мирное разрешение? Если Егор начал вспоминать, то он вспомнит всё. Это вопрос времени.
– Но даже если он всё вспомнит, то не будет знать…
– Что его мать была пособником убийцы?
– Вера не могла знать, что это случится.
– Да бросьте! Впуская в дом к беззащитной женщине невменяемого… нелюдя, на что она рассчитывала? Вы можете обманываться и дальше. Но я знаю, что она была рада итогу.
– Маргарита…
– Наши с Егором матери ненавидели друг друга уже много лет. Просто Вере повезло больше. В награду она даже получила то, о чём так мечтала, воюя с моей матерью. И миллионный проект, и кресло замдиректора. Но, эта женщина пока ещё ваша жена. И мать ваших детей. Поэтому спор бесполезен. Она манипулирует вашими чувствами. А вы – моими.
Последние слова попали в цель, и Игорь не нашёлся, что ответить. Что он вообще рассчитывал сказать сегодня? Сумасшествие… Два года назад он умолял почти невменяемую от случившегося девочку пощадить его семью. Манипулировал? Верно… Давил на то, что сын ничего не помнил, что слабое сердце не выдержит правды. Что пара месяцев отношений в их возрасте – пустяки, и ими можно пожертвовать ради благополучия Егора.
Он просил ребёнка, чья мать была жестоко растерзана, пощадить ту, что впустила в её дом убийцу. Глядя в безумные глаза этой девушки он прекрасно знал, что влюблённое сердце согласится на любую жертву. Раз её забыли, только её, то и не важна вовсе. А раз так, то что оставалось? Помнить за двоих и запечатать всё в своей душе, выплёскивая ненависть на ублюдков вроде Фомина.
Маргарита согласилась… И камера наблюдения у дома внезапно оказалась сломана, а запись видео с неё исчезла. Но копия его, конечно же, осталась у стоящей сейчас перед ним девушки.
Того самого, на котором Вера приходила незадолго до убийства, а затем, покидая дом, впускала любовника хозяйки, накачанного наркотиками. Кто бы мог ожидать, что вскоре в этот же дом на свою беду вернутся и Маргарита с Егором…
– Скажи, что ты планируешь делать с записью? – произносить это было так же легко, как жевать битое стекло.
Маргарита нервно усмехнулась, поднимая голову и глядя куда-то в небо, укрытое рваными тучами. Снова быть дождю…
– Я не хочу, чтобы Егор вспоминал весь тот кошмар. Но его память восстановится, так что это неизбежно. И мне страшно от мысли, что он почувствует, когда узнает, какое участие во всём приняла родная мать. Страшно, что вся эта история снова получит огласку, и каждый будет тыкать в него пальцем, называя сыном убийцы. Люди порой так примитивны. Они не вдаются в детали и судят по себе. Я не хочу, чтоб Егор страдал. У него слабое сердце. Слишком много потрясений могут стать фатальными. И всё ещё в моих силах уберечь его от этой правды. Только ради него. Мне плевать на остальных. Даже ради вселенской справедливости и личной мести, я не стану рисковать его жизнью и благополучием. Это не коснётся Егора. Вы получили мой ответ два года назад. Так что хотите услышать сейчас?
Маргарита развернулась, и пошла прочь по аллее, забывая о том, что машина находилась в противоположной стороне.
 
– Спасибо… – услышала она тихое вдогонку.
Слово впилось в спину, вызывая глухую боль в старой ране на плече. Простое слово, но было так неуместно между ними.
_________________________________
Превышение пределов необходимой обороны квалифицируется по статье 114 УК РФ, если оно повлекло за собой причинение вреда здоровью нападавшего в тяжёлой степени.
  
Глава 28. Привязанность – твоя слабость…
 
Деньги в этом мире решают всё… Подкупить нотариуса и узнать о составленном племянницей завещании, было не так уж и сложно. Вся реальная сложность состояла в его содержании. Скомканная копия валялась у ног побелевшей от злости Дианы. С одной стороны её донимали кредиторы, с другой стороны мучило бессилие хоть как-то достать ненавистную родственницу.