Подъем (СИ)
— Ты невыносима!
— Я реалистка! От появления любовницы никто не застрахован. Так что? Как думаешь, он упадет от одного моего вида?
— Очень на это надеюсь… Иначе, я ему не завидую!
— Слушай, Медведева, не думала, что когда-то тебе это скажу, но ты ужасная зануда! Благодари Бога, что он свел нас с тобой, иначе ты бы покрылась плесенью в своем углу в полном одиночестве! Время?
— Двенадцать, нам нужно выходить через пять минут, — вставая со своего места, сообщаю Свете, и все же бреду к огромному зеркалу, проверить безупречность своего макияжа. — И я не скучная, а вполне обычная вменяемая женщина! А вот тебе не мешало бы провериться…
— Глупости, со мной все в порядке. Хотя, мое отрицание вечной любви и способно вызвать подозрения…
— Знаешь, когда ты каждую неделю влюблялась в нового парня, ты мне нравилась куда больше.
— Мне было двадцать, — обнимая меня за плечи, защищается девушка, растягивая губы в улыбке. — И мой самый головокружительный роман закончился двумя полосками на тесте. Так что, прости, но Лешин побег меня отрезвил…
— Ладно, Иванова, поехали в загс, пока твой жених не понял на какой змее решил жениться.
— С удовольствием, — целуя меня в щеку, весело смеется она, направляясь к двери, чтобы через сорок минут, наконец, распрощаться со своей девичьей фамилией, незаметно смахивая слезы с ресниц, под чуткими взглядами присутствующих…
* * *— По-моему, они здорово смотрятся вместе, — обращается ко мне Егор, свидетель со стороны жениха. — Я думал, что Дима так и умрет заядлым холостяком.
— Не поверишь, Светкин брак и для меня — удивление.
Я отпиваю шампанское, чувствуя, как меня оставляет смущение и зажатость, смело расправляю плечи, прекрасно зная, что мое декольте оставляет слишком мало места для фантазии, и ловлю себя на том, что впервые за долгое время хочу танцевать и ни о чем не думать.
— Ну что, повеселим толпу? — словно прочитав мои мысли, протягивает мне руку мужчина. — Все, кому довелось со мной танцевать, уверенно заявляли, что у меня обе ноги левые.
— И что, тебя это совсем не пугает? — принимая его приглашение, отмечаю, насколько мозолистые ладони у моего кавалера. — Или ты надеешься, что все они заблуждались?
— Нет просто я уже много выпил, — смеется Егор, привлекая меня к себе и начиная неуверенно покачиваться в такт музыке. — Когда я под градусом — мне море по колено.
Я прикрываю глаза, вдыхая терпкий запах мужского парфюма, невольно задумавшись над тем, как давно не чувствовала горячих пальцев на своей спине, и позволяю ему вести меня в танце, не обращая внимания на то, что он уже трижды наступил на мою туфлю.
— Прости, я тебя честно предупредил, — вновь задевая носок моей обуви своим кожаным ботинком, улыбается рядом с моим ухом, посылая по коже мурашки своим теплым дыханием.
— Брось, все не так страшно, как сначала казалось.
— Я всегда знал, что мою неповоротливость явно преувеличивают, — смеется Егор, сбиваясь с ритма. — Так, как давно вы со Светой знакомы?
— Двенадцать лет. Мы вместе учились и делили комнату в общежитии. А вы с Димой?
— У нас все куда банальней — выросли в одном доме, так что считай, что мы дружим с пеленок. После развода с Алиной, я уже и не надеялся, что когда-нибудь буду отплясывать на его свадьбе. Думал, что брак с первой женой оставил настолько неизгладимые впечатления, что его и на пушечный выстрел к загсу подойти не заставишь.
— Он тяжело пережил развод?
— Нет, скорее он вкусил все прелести совместной жизни с законченной эгоисткой. Развод был для него избавлением от ее постоянного недовольства. Нет, она, конечно, была красавицей, кормила его на убой и дома всегда царил порядок, но с характером ей явно не повезло… После последней ссоры Митя наплевал на все, собрал вещи и подал на развод. Оставил ей все, что они нажили, и зарекся когда-нибудь связывать себя узами.
— Да, уж. Невесело.
— Не говори. Надеюсь, что со Светой он будет куда счастливей.
Я вновь усаживаюсь за столом, поддерживая гостей, уже во всю кричащих «Горько!», и остаток вечера провожу за разговорами со своим новым знакомым. Может быть, подруга права, ругая меня за мою отчужденность, высмеивая мои чопорные взгляды на жизнь? Рядом приятный собеседник, пусть и не такой красивый и подтянутый, как бывший муж, без автосервисов и кафе, без огромных сумм на счетах. Простой работяга, с шершавыми пальцами, обезоруживающей улыбкой и явно читаемым интересом к моей скромной персоне. Стоит лишь протянуть руку, коснуться его предплечья, сдобрив эффект томной улыбкой и, вполне возможно, что завтрашнее утро я встречу в его компании. Он заварит нам растворимый кофе на своей маленькой кухне, наденет джинсы, заношенную любимую футболку и спросит, не хочу ли я повторить нашу встречу… Ведь так происходит в обычной жизни? Так заводят романы и путем проб и ошибок отыскивают среди городского населения подходящую партию? Боже, наверно, мне стоит воздержаться от очередного бокала шампанского, поскольку мое затяжное одиночество под натиском пузырьков в бокале так и подталкивает к безрассудству…
— И я решил, что больше никогда не сяду на мотоцикл. Провалялся на больничной койке три месяца и с тех пор от одного вида капельниц меня бросает в пот, — болтает без остановки друг жениха.
— А я ни разу не сидела на байке, — поедая виноград, делюсь своим упущением. — А мне ведь тридцать! Боюсь, в старости мне будет нечего вспомнить. Прилежная ученица, гордость родителей… Хотя, однажды, на первом курсе, я отплясывала с Ивановой на барной стойке. Правда, так поступали многие, в том баре это часто практиковали…
— Так, значит, ты оторва?
— Ага, еще какая, — смеюсь над своими воспоминаниями. — Думала, что умру от стыда, когда утром мне в красках рассказывали, как нелепо я смотрелась на фоне других разгоряченных студенток.
— Уверен, что ты произвела фурор! Может, сходим как-нибудь вместе? Дашь мне мастер-класс, сама ведь заметила, что у меня с этим явные проблемы.
— Нет, даже не проси! — с ужасом восклицаю я. — Я в завязке.
— Тогда кино? Или ресторан? — не унимается Егор, сокращая расстояние между нами.
— Соглашусь, если пообещаешь, что не заставишь отплясывать на столе.
— Без проблем, — заводя прядь моих волос за ухо, соглашается мужчина. На долю секунды, мне кажется, что сейчас он меня поцелует, и я неуверена, что захочу дать отпор. Но он лишь улыбается мне, протягивает руку к моему телефону, лежащему рядом с фарфоровой тарелкой, набирает свой номер и сбрасывает вызов.
— Теперь не отвертишься, я буду посылать тебе сотни СМС, пока, наконец, не увижу тебя вновь.
— Я и не планировала, — говорю абсолютно серьезно, отчего-то чувствуя острую необходимость продолжить наше общение. Домой я возвращаюсь в три часа ночи, и не утруждая себя переодеванием, заваливаюсь на постель с блаженной улыбкой на губах. Неважно, что больше меня осчастливило — внимание приятного молодого человека или выпитые напитки вкупе с царящим вокруг весельем, об этом я думать себе запретила. Пусть все идет как идет…
* * *Два дня назад мои родители вывезли вещи из квартиры, и стали обладателями собственной однокомнатной хрущевки на окраине. Папа, будучи гордым и независимым, всячески пресёк мои попытки помочь им с покупкой жилья, не позволив даже поучаствовать в выборе мебели. Он твердо верует, что брать деньги у одинокой дочери, пусть и вполне обеспеченной, недопустимо. Теперь, когда мы с Семеном вновь остались вдвоем, мне приходиться заново планировать день, раньше выходить на работу, чтобы успеть завезти сына в частную школу, расположенную в другой части города. Первый учебный месяц наполнил его жизнь яркими красками и любимым занятием для малыша, стали сборы школьного ранца, который он гордо ставит на стул посреди своей комнаты, без устали наматывая круги вокруг импровизированного пьедестала. С уроков его забирает моя мама, которую изредка замещает Анна Фёдоровна, чтобы до вечера проводить время с любимым внуком. Несмотря на неблагоприятный исход нашего с Андреем брака, мне есть за что благодарить судьбу — свекровь мне досталась чуткая и понимающая. Неделю назад ей стало известно о появлении в моей жизни Егора, с которым я несколько раз ходила ужинать в небольшой ресторанчик на набережной, но она ни разу не попыталась завести разговор о переменах в моей личной жизни. То ли она чувствует вину за поступок своего сына, то ли не считает нужным лезть ко мне с советами и расспросами. Как бы там ни было, спроси она меня о том, что происходит между мной и Егором, я бы едва ли смогла внятно ответить на этот вопрос. Со стороны, мы скорее походим на добрых приятелей, получающих удовольствие от совместных вечеров, нежели на зарождающуюся пару, планирующую свое будущее в связке друг с другом. Через четыре дня телефонных разговоров, я все же решилась пойти с ним на свидание, не отдавая себе отчет, чего же жду от этой встречи. Его поцелуй был скорее нежным, не было бабочек в животе или покалываний в кончиках пальцев. Скорее механическая ласка, призванная не разжечь огонь, а лишь оправдать его ожидания от совместного поедания пасты. Я не краснею от его комплиментов, не строю далеко идущих планов, но старательно создаю видимость собственной заинтересованности. Спросите, зачем мне это? Бог его знает… Какая-то глупая упрямая решимость утвердиться в собственном обаянии, способности построить будущее, взрастить в себе веру в то, что я вновь смогу испытать чувства, хотя бы отдаленно напоминающие влюбленность. Мы не говорим о моем прошлом, не вдаемся в подробности наших предыдущих романов, прекрасно зная, что у каждого из нас своя история, не позволяющая мне, наконец, переступить грань, а ему подтолкнуть меня к этой вполне закономерной близости. Если попытаться описать нашу связь одним словом, этим словом будет «комфорт». Именно это чувство и держит меня рядом с Егором, подогревая надежду, что, спустя какое-то время, я все же воспылаю страстью к этому мужчине.