Подъем (СИ)

— Разве, ты еще не ужинала? — только сейчас замечаю недобрую ухмылку на его лице и, вешая на спинку стула пиджак, интересуюсь:
— Руслан донес?
— Шестое чувство, — Сергей внимательно наблюдает за моими действиями, а я начинаю злиться, уже изрядно подустав от его паранойи.
— Ты одержим своей ревностью.
— И это нормально, если учесть, что моя жена ужинает с бывшим мужем, в то время, как я тороплюсь с работы домой.
— Может, еще и детектива наймешь, чтоб отслеживал мои передвижения? Это бред, Сереж!
— Ладно, если считаешь, что в этом нет ничего предосудительного, твое право, — он неторопливо встает, и полоскает чашку, слегка оттесняя меня в сторону. — Но если еще раз узнаю, что вы встречались за моей спиной, убью.
Я, отстранившись, увеличиваю расстояние между нашими лицами, позволяя словам проникнуть в мозг, и немного испуганно спрашиваю:
— Кого?
— Его.
— Отлично, — отталкиваю мужа и подхожу к своей сумке. — Ты сошел с ума, Сережа, — бросив на стол разрешение на выезд, ухожу из кухни. Есть мне сейчас совсем расхотелось…
Наверное, за все годы брака с Титовым, я впервые не откликаюсь на его нежные прикосновения, старательно притворяясь, что давно уже сплю, когда он аккуратно ложится рядом, и начинает осыпать поцелуями мое плечо.
На сегодня все) Если успею дописать, выложу еще одну главу завтра!
— Тебе цветы, — без стука входя в мой небольшой кабинет, Нина с трудом дотаскивает охапку роз до заваленного материалами стола, и я едва успеваю расчистить рукой пространство, сбросив на пол пакеты с шерстью. — Ух, никакой фитнес не нужен.
— Тебе он априори противопоказан. Худая, как жердь, — я наклоняюсь и, прикрыв от удовольствия глаза, наслаждаюсь благоуханием бутонов.
— Вот это муж!
— Он провинился, — строго отрезаю, но все же сбрасываю с лица недовольную гримасу, позволяя улыбке расплыться по моему лицу. — И все-таки он прекрасен!
— Букет? — плюхнувшись на диванчик, девушка снимает неудобную обувь, начиная массировать ступни пальцами.
— Муж!
На него нельзя долго злиться. Хотя порой, он бывает до ужаса раздражающим, в таланте вовремя приносить извинения, ему не откажешь.
— Ладно. Где он?
— Стоит в зале. Можешь выждать минутку, чтобы понервничал.
— Хватит с него моего двухдневного молчания! — запихнув ноги в лоферы бегу к двери, но, взявшись за ручку, делаю каменное лицо, гордо выпрямляя плечи. Сергей стоит, облокотившись на стойку, и перебирает ручки, вставленные в пластмассовую карандашницу.
— Что-то хотели? Глину? Краски? Или может быть зайца? — схватив за ухо белую игрушку, болтаю ей где-то на уровне своей талии.
— Нет. Не отказался бы от поцелуя красивой женщины…
— Не думаю, что вы заслуживаете, — все же подхожу ближе, уже тепло ему улыбаясь. Сергей притягивает меня к себе, утыкаясь носом в мою шею, и с неприличным рычанием прикусывает мочку уха.
— Я соскучился.
— Ты угрожал мне расправой. Причем незаслуженно.
— Ни тебе. А твоему бывшему мужу, — слегка отклоняясь назад, он смотрит мне прямо щв глаза, и я ни на минуту не сомневаюсь, что своего решения он не изменил. Я, конечно, с трудом представляю, как Сергей спускает курок, пачкая стену Медведевской кровью, но увидеть перед собой картинку с занесенным кулаком для меня не так трудно.
— Я ему не нужна. Тебе не о чем беспокоится.
— Это он тебе сказал?
— Нет. Но он не звал меня назад и не рвал волосы на голове, сокрушаясь, какую женщину упустил.
— Меня это не успокаивает. Его слишком много…
— И как ты, вообще, добился успеха в делах с такой несдержанностью? — смеюсь, целуя его губы, и начинаю таять, от неспешных поглаживаний моей поясницы.
— Не щадил соперников… Поехали домой? Семен до семи на тренировке, а Софийку заберет Руслан…
— Ты меня совращаешь! — легонько бью его по руке, старающейся залезть мне под блузку, и выбравшись на свободу, отхожу подальше, больше не позволяя разгоряченному мужчине нарушить дистанцию.
— Я муж. Это моя святая обязанность.
* * *
Это лучшие новогодние праздники в моей жизни. Я веселю своих мужчин уже в сотый раз падая со сноуборда и недовольно соплю, ожидая, пока вдоволь насмеявшись, кто-то из них протянет мне руку, чтобы, наконец, помочь выбраться из снежного плена. Я люблю свою семью. Люблю мужа, который, кажется, наконец, успокоился, убедившись, что я не созваниваюсь с бывшим и вовсе не помышляю о нашем с ним воссоединении. Не знаю, как он может сомневаться в моей верности и безоговорочной капитуляции перед его обезоруживающими объятиями, но где-то внутри ликую, зная, что он настолько мной дорожит, что готов сломить любое препятствие, способное возникнуть на нашем пути. Что же касается Семы… Возможно, он никогда уже не поверит родному отцу, не перестанет ждать подвоха, но все же против природы не пойдешь: я часто замечаю, как он поглядывает на телефон, и неумело прячет улыбку, получив очередное сообщение от отца. Наверное, это вопрос времени, и не за горами час, когда Семен перестанет его отталкивать, позволив Андрею доказать, что он провел серьезную работу над ошибками.
 
— Что если нам завести еще одного ребенка? — огорошивает меня муж, смакуя вино под треск догорающих в камине поленьев.
— Заводят собаку, Сережа! И, если ты забыл, мне тридцать семь. Так что, я пас.
— Ты еще вполне бодренькая, — смеется и прикрывает бок рукой, спасаясь от моего недовольного щипка. — Что? Света вон не испугалась. И ничего — жива и довольна!
— Нет уж! Я вдоволь наслушалась ее жалоб, пока она еле ходила и мучилась с отеками, — непреклонно стою на своем. — С чего вдруг тебя потянуло на подвиги?
— Задумался. Родили бы сына, я водил бы его на футбол, приобщал к рыбалке. Семен скоро школу закончит и я останусь один на один с двумя склочными женщинами!
— Ладно София, с ней действительно нелегко договорится, — вспоминаю, с каким упорством она стоит на своем, желая заполучить что-то, чем успела заинтересоваться. — Но я ведь вполне спокойная… И Семе еще далеко до поступления.
— Он решил что хочет работать в полиции. Он говорил?
— Нет. я думала, он пойдет по стопам отца.
— Торговать покрышками? — даже не пытается скрыть ехидства, поселяя на лице ухмылку. — Уж лучше пусть погоны носит.
— Знаешь что, господин Титов, — игриво прохожусь пальцем по его скуле. — Ты истинный сын своей матери!
— Кто бы сомневался, — он протягивает руку, желая привлечь меня к себе, но замирает, вымучено вздохнув, когда за его спиной хлопает дверь и с диким визгом в комнату забегает София.
— Что? — ловит малышку, устраивая ее на коленях.
— Бабай! — дочь округляет глаза и прячет лицо на его груди, при этом заливисто хохоча, когда Семен появляется в комнате с накинутой на плечи простыней.
Я в раю. В своем собственном маленьком райском местечке, где вместо пения птиц сердце согревает детский смех, вместо солнца — светят три пары глаз, а цветочный сад заменяю стены гостиницы, ставшей настолько родной за прошедшие две недели, что я, наверняка, завтра расплачусь, сдавая ключи на ресепшен.
Дорогие девушки, всех с прошедшим праздником!!!
Январь пролетел незаметно: все те же гирлянды, неон и световые инсталляции на центральной площади, те же довольные горожане и повсеместно раздающиеся поздравления. В моей семье — мир и гармония, что еще нужно для счастья? Возможно, через пару лет, анализируя свою жизнь, я приду к выводу, что добровольно обманулась тишиной и покоем в нашем с Сергеем доме, и отчетливо осознаю, что этот период был лишь небольшим затишьем перед бурей, а сейчас я наслаждаюсь неспешным течением времени и ничуть не надоедающими бытовыми заботами.
С усердием протирая полки в своем магазинчике, я уже дважды бросаю свой взгляд на часы, немного волнуясь, что всегда такая пунктуальная Нина, задерживается уже на двадцать минут. И я бы, пожалуй, ей позвонила, если бы не внезапный посетитель…