Укротитель для волчицы (СИ)

Не отпуская моей руки, Рэйн довел меня до своего шатра.
Как вожак стаи, он жил один.
Внутри было темно, едва различишь силуэт стоящего рядом человека.
Это было сложно, но я не поддалась искушению представить на месте Рэйна кое-кого другого. Такие фантазии только бы все усугубили.
Рэйн молчал, и я была благодарна ему за это. Слова сейчас совсем не к месту.
Он подошел ко мне с осторожностью. Наверное, и сам до конца не понимал, как могли мы так легко и так отчаянно к этому прийти.
Он едва коснулся губами моей шеи, легко, почти неощутимо погладил по спине, снял с меня большую, не по размеру, кофту с такой осторожностью, будто одно лишнее движение могло разбить меня на кусочки.
Я и сама вмиг растратила всю свою уверенность и вела себя почти как девственница: скромно, неуклюже…
Но вот еще одно прикосновение, еще одно объятие, уже более крепкое, еще один поцелуй, вздох, прозвучавший громче, чем я ожидала… И все вокруг закружилось.
Мир стал выглядеть чуточку иначе, мысли сначала стали более простыми, а потом полностью затихли.
Наверное, в тот миг я чувствовала себя больше волчицей, чем человеком.
Наверное, то же было и с Рэйном.
И хотя бы на ночь, на одну тихую, спокойную ночь, нам удалось забыться.
  
Глава 21. Мой предел - 1
 
- Я имею право с ним поговорить! Имею! – этот крик разбудил меня.
- Зачем ты привел ее? – гаркнул кто-то совсем рядом.
- Так ведь… - замялся некто, но женщина, которая разбудила меня, перебила говорившего:
- Потому что я имею право!
Прежде чем мысли расставились по полочкам, раздался шелест: кто-то резко одернул занавеску, закрывавшую вход.
В глаза ударил свет, и вдруг вошедшего в шатер человека не удалось узнать. Но стоило только снова раздаться женскому голосу, ставшему внезапно тихим и слабым, я поняла, кто это.
Лана.
- Ты… - она шагнула навстречу, ее лицо стало различимым.
Я увидела, что она невыносимо бледна, а ее губы дрожат.
Лана смотрела на меня так прямо и пристально, что я остолбенела и не вспомнила даже, что лежу на шкурах и мягких тканях совсем голой…
- Лана… Что ты тут делаешь? Кто тебя впустил?! – грозный крик Рэйна заставил вздрогнуть, очнуться и поспешно прикрыться.
- С ней… С этой чужачкой… Так сразу. Так легко, - Лана забормотала, как полоумная.
Рэйн вскочил, будто хотел подойти к ней и успокоить, но осекся, прежде чем сделал хоть шаг, и прошипел с какой-то змеиной злобой:
- Ты первая меня предала. Ты! Не я!
- Я спасала нас! Все, что я делала, я делала только ради стаи… Ради тебя! – ее лицо побагровело, на уголках глаз заблестели слезы, - а ты… - Лана замотала судорожно головой, вдруг она странно дернулась, видимо, ошпаренная мыслью, и снова посмотрела на меня.
Во взгляде девушки виделась нескончаемая злоба:
- Нет… Ты! Это ты виновата! Ты!
Ни Рэйн, ни тем более я, не могли предугадать, что Лана перейдет к решительным действиям.
Она метнулась ко мне, в мгновение ока схватила за шею и начала душить так сильно, как только могла.
Исступленно я схватила ее за руки и попыталась отцепить от себя.
Рэйн сперва стоял в стороне, остолбеневший. Кто знает, о чем он в этот момент думал, и кого из нас троих винил… Но через мгновение он дернулся к Лане и, подхватив под мышками, отдернул в сторону.
Но… Среагировал он поздно.
Я вышла из себя. Почувствовав вновь опасность, я не смогла сдержать звериную злобу. Волчица проснулась во мне. Она не желала терпеть боль и унижения ни секунды больше и, почуяв, что никто уже ее не контролирует, решилась встать во главе.
Я обратилась в мгновение ока. Так быстро, почти мгновенно, мое тело никогда еще не трансформировалось, и почудилось, что после такого у меня вовсе не окажется ни сил, ни возможности вернуться в привычную форму.
Отчетливо послышался запах пота, запах леса, мха и влаги. Почти что одинаково пахли все волки - члены одной стаи - только от Ланы исходило больше страха, чем от других.
Остекленевшими глазами она уставилась на меня, обомлела. Вытянулись в удивлении лица тех, кто впустил подругу Рэйна в шатер. Побелел и сам Рэин, но в его выражении читались все же больше восторг и ликование, как у человека, который долго всем что-то говорил и, хотя никто с ним не соглашался и не верил ему, в конечном счете оказался прав.
 
- Истинная форма... - шепнул кто-то из мужчин, приведших Лану.
- Этого не может быть... - рыкнула та, но ее голос сорвался на писк, - это ничего не значит!
Злоба уколола в сердце, а от обиды потемнело в глазах. хотя в словах Ланы сейчас уже не было того, что могло меня обидеть... но это как-будто бы задело ту часть меня, которая была волчицей. Длинные когти царапнули землю, большая голова опустилась, словно перед прыжком. Я поняла, что совершенно не контролирую свое тело, прямо как... прямо как во время одного из тех трансов, в которые вводила меня Бринела, и в котором я находилась, когда истекала кровью в лесу.
Волчица действовала сама, я была лишь наблюдателем.
Вдруг голова дернулась вверх, запрокинулась, и из глотки вырвался неистовый вой. Протяжный, пронзительный. Он будто бы породил разрывающую мир на части вибрацию, которая вызвала у всех, кто находился рядом, ослепляющую боль в голове.
Рэйн, Лана, те двое, кого я не знала по именам, зажмурились, согнулись, оскалились.
Заметила, что у них начинают пробиваться сквозь кожу жесткие волосы, темнеть глаза, удлиняться конечности...
Боже, да они обращались!
Внутри у меня все дрожало. Сделала усилие, чтобы выхватить у волчицы власть над телом, а затем вернуть себя в человеческую форму: в звериной сложно было думать, инстинкты и чувства перекрикивали мысли. Но старания не увенчались успехом.
Испугавшись то ли последствий воя, то ли моей попытки вернуть главенство, волчица метнулась к выходу из шатра и вырвалась на озаренную палящим полуденным солнцем улицу.
Члены стаи уже заподозрили неладное и в тот момент, как я оказалась снаружи, двигались к шатру. Но стоило им заметить перед собой ослепительно-белую волчицу - остановились, пораженные, как и свидетели моего превращения. Кажется, только один человек не только не удивился, но и точно знал, что делать.
- Держите ее! - прозвучал рьяный оклик.
Этот хрипящий женский голос прозвучал в тишине так же громко, как и вой белой волчицы. И произвел не менее удивительный эффект.
Члены стаи разом излечились от паралича, разом встормошились и все, как один, бросились на меня.
Сердце упало в пятки (если у волков они есть). Задавят! Разорвут!
Но мысли были обманчивы.
Первые оказавшиеся рядом, крепкий подросток лет четырнадцати, и две женщины бальзаковского возраста, схватили меня, кто за шкирку, кто за лапы, как-то сочувствующе нежно и попытались уложить навзничь. Стало стыдно, когда волчица залязгала острыми клыками, пытаясь укусить подростка, а длинными когтями умудрилась расцарапать плечо одной из женщин.
Сердце ужасно заколотилось, кровь прилила к голове, стало жарко, звериные чувства усилились, и я, та часть меня, которая была Дариной, которая была человеком, словно 6ы начала тонуть в темноте.
Почудилось, что если я утону - белая волчица навсегда станет главной, а я засну глубоким сном на много лет, как спала она, пока я мерно жила на Земле. Подоспели другие члены стаи. Среди них и несколько мужчин. Общими усилиями волчицу обездвижили. Она отчаянно заскулила и принялась злобно кусать воздух. Она была испугана, а я молилась про себя так громко, как никогда и никому не молилась.
«Разбудите меня! Разбудите!», - звенела в голове мысль. Звериного становилось все больше. Я будто задыхалась.
  
Глава 21. Мой предел - 2
 
Когда волчицу прижали к земле так крепко, что она уже не могла двигаться, вперед выступила сгорбленная фигура с длинной палкой в руках.