Баламут (СИ)

Балдели от гордости за себя-любимых и всю первую половину заплыва «к горизонту». Ибо я никуда не торопился, плыл брассом, работая на длину скольжения, и не мешал им переговариваться с Шаховой. А в точке поворота предложили понырять и всю обратную дорогу изображали дельфинов: уходили на глубину, какое-то время скользили метрах в пяти-шести от дна, разглядывая песчаные «дюны», крабов, ракушки и водоросли, всплывали, окутываясь облаками пузырей, судорожно вдыхали и, немного отдышавшись, начинали делиться впечатлениями.
Лариса Яковлевна развлекалась вместе с ними, только выныривала раза в два реже и периодически прикладывалась к девушкам восстановлением. А я задавал направление, расслаблялся, радуясь красоте моря, солнца и пологих «гор», и изредка поглядывал на телохранителей Нелюбиных, сопровождавших нас на гидроциклах. Конечно же, передвижение в ленивом режиме заметно сдвинуло обычное расписание, поэтому к моменту нашего появления на берегу на пляже успело появиться человек восемнадцать-двадцать. Молодежи среди них практически не было, а двое парней чуть постарше Нелюбиных видели и меня, и внушительную охрану, поэтому если облизывались на моих спутниц, то никак этого не показывали.
По пути домой девчонки, подсевшие на готовку «для своих», решили нажарить гренок, так что нам пришлось заглянуть за продуктами. Как водится, набрали в разы больше, чем планировали, но это было нормально, и никто не расстроился. Наоборот, веселились, что называется, в полный рост. К примеру, близняшки подначивали меня и Лару вопросами о сроках ее беременности из-за литровой банки с солеными огурцами, в которую «влюбленная женщина» вцепилась чуть ли не на первых секундах пребывания в магазине. Потом был завтрак, пяток «экспериментальных» гренок, пожарившихся… хм… слишком хорошо, три партии нормальных, сгущенка, два вида варенья, чай и напрочь заляпанные, но страшно довольные моськи. А перед «полноценным» выходом на пляж ожил комм Шаховой, и она, прочитав полученное сообщение, заявила, что ей надо отъехать. Во дворец. Ориентировочно часа на три-четыре. После чего забрала у меня ключ-карту от «Молнии», чмокнула в щеку и поручила девчатам беречь меня, как зеницу ока.
Без нее валять дурака как-то не хотелось, и мы, добравшись до «нашего места», застелили его покрывалами, попадали в самый центр здоровенного прямоугольника и решили как следует пожариться на солнце. Что интересно, близняшки улеглись по обе стороны от меня, заявив, что собираются любой ценой выполнить «боевой приказ» старшей подруги. А потом посмотрели на небо без единого облачка, вспомнили о том, что «старшая подруга» появится нескоро, и с почти одинаковыми сокрушенными вздохами полезли в кольца за защитными кремами. Хотя, на мой взгляд, уже неплохо загорели. Пока мазали друг дружку, страдали из-за отсутствия сродства к Жизни и возможностей, которые оно дарует. Потом переключились на обсуждение косметических изменений во внешности знакомых целительниц и в какой-то момент заявили, что Лара у меня, конечно, классная, но втирать крем в мою спину не рискнут. Ибо чужая «и все такое».
Я, конечно, «жутко расстроился», но только для виду, ибо относился к этой парочке, как к хорошим подругам, чувствовал, что и им комфортнее держаться пусть на минимальном, но расстоянии, и ничуть не сомневался, что «щупать» меня они не будут. Переводить крем, естественно, не стал, заявив, что знаю свою тушку и однозначно не сгорю. И тут блондиночки вспомнили о Самой Главной Теме года: о двух уже состоявшихся тренировках по вождению и той, которая запланирована на этот день.
Первые минут пятнадцать-двадцать делились восторгами о системности подхода «строгой наставницы», необходимости корректировать имеющиеся навыки и кое-каких нюансах правильной посадки, о которых им никто не говорил. Затем вспомнили, как крутили пластиковые рули в учебном классе автодрома, расстроено признали, что до использования правильного перехвата рук в автоматическом режиме им еще далеко, и добрались до «свободных заездов». Тут к беседе подключился и я. Вернее, стал высказывать мнение в несколько раз чаще, так как заболел гонками и уже предвкушал следующую тренировку.
 
Дольше всего мы обсуждали марки автомобилей, виденных в других боксах, пытались представить их характеры и, конечно же, спорили, какой мощнее, быстрее, управляемее и так далее. В конечном итоге пришли к выводу, что пробовать надо все, немного пострадали из-за того, что до водительского мастерства Шаховой нам еще расти и расти, и, основательно «согревшись», умотали в воду. Минут, эдак, на сорок.
На обратном пути девчонкам захотелось мороженого, но стоило Жене кривенько и неуверенно, но все-таки отпальцевать Михаилу это желание, как ожил мой комм, и я, кинув взгляд на фотографию Ларисы, появившуюся на экране, принял звонок:
— Да, солнце, я тебя слушаю!
— Вы на пляже?
— Да.
— Я в пяти минутах езды. Строй девчонок: вы мне нужны у центрального входа. А их охрана пусть остается на месте. Впрочем, с Мишей я свяжусь сама и все объясню.
В ее голосе ощущалась некоторая загруженность, но без негатива, так что я заявил, что начинаю шевелиться, скинул звонок и слово в слово передал ее «новый боевой приказ» Нелюбиным. Они тоже обошлись без вопросов — в темпе вытащили из колец полотенца и принялись сушить гривы. А после того, как добились некоторых успехов, влезли в шортики, натянули футболки и рванули собирать покрывала.
К центральному входу мы подбежали с небольшим опозданием, но Язва сочла это нормальным. А наш внешний вид — нет. Поэтому закинула нас домой и выделила десять минут на душ и переодевание «во что-нибудь цивильное». Мы выполнили и это распоряжение, а через четверть часа после выезда из дому выбрались из «Молнии» в подземном гараже небольшого трехэтажного особнячка и вопросительно уставились на Шахову.
— Идем за мной, ничему не удивляемся и молчим, как рыба об лед! — не очень понятно ответила она и быстрым шагом направилась к двери, над которой горела пиктограмма лифта. В холле ткнула пальцем в сенсор вызова левой кабинки, дождалась открытия створок, затолкала нас внутрь и, вместо того, чтобы нажать на один из четырех сенсоров, начала прихорашиваться перед зеркалом во всю заднюю стенку.
— Куда едем? — спросил я секунд через тридцать, и тут кабинка сама собой поехала вниз, хотя мы и так находились на минус первом, а сенсоры еще более глубоких этажей отсутствовали, как класс!
Спускались достаточно долго и, выйдя из лифта, оказались еще в одном холле, но с дверями, похожими на сейфовые. Потом прошли по запутанным коридорам метров, эдак, двести, то и дело замирая перед техно-артефактными сканерами, и в конце концов оказались премиленькой гостиной квадратов на тридцать. А там разделились: Лара в приказном порядке отправила близняшек в левую дальнюю дверь, а меня утянула в правую, провела по еще одному коридору и втолкнула в самый настоящий будуар. Правда, о назначении этой комнаты я задумался значительно позже, а первые несколько секунд усиленно тупил, ибо узнал женщину, сидевшую в легком летнем платье перед трюмо антикварного вида, и не понимал, как себя вести. В смысле, помнил, что к персонам такого уровня первыми не обращаются, но в то же время не хотел показать себя невежей. Слава богу, поклониться все-таки догадался, а когда начал выпрямляться, услышал голос государыни:
— Добрый день, Ратибор Игоревич. Прошу прощения за то, что прервала ваш отдых, но прилетела в Дагомыс буквально на несколько дней, а вопросы, которые считаю необходимым обсудить, достаточно важны.
— Ничего страшного, Ваше Императорское Величество… — заявил я, невольно залюбовался изумительно красивым лицом и точеной фигуркой женщины, либо обладающей сильнейшим сродством с Жизнью, либо не один десяток лет пользующейся услугами талантливейших целителей, и не удержал язык за зубами: — Море, солнце и пляжи никуда не убегут.
— Верно… — кивнула она, по моим ощущениям, не увидев в этом поступке ничего предосудительного. Потом фантастически пластично оторвала руку от подлокотника, бездумно дотронулась подушечкой указательного пальца со светло-розовым ноготком воистину идеально очерченной нижней губы, едва заметно прищурилась и обозначила рамки беседы: — В данный момент уличные камеры видят, как ваша машина направляется в горы, то есть, мы с вами друг другу чудимся. Тем не менее, в этих грезах я для вас Дарья Ростиславовна или государыня, вы сидите в кресле, говорите то, что думаете, и не стесняетесь задавать вопросы, а Язва тут в качестве мебели. Договорились?