Агентство "ЭКЗОРЦИСТ": CRYPTIDIS (СИ)
В это время, наконец, принесли наш заказ — рыбные котлеты из щуки, ростбиф с фасолью, сливочный омлет и пастуший пирог с карри.
Закончив ужин, мы поднялись в номера, чтобы подготовиться к предстоящей ночи. К тому моменту, когда за нами прикатил полицейский внедорожник, мы были экипированы для долгого ожидания в лесу и схватки с цыганами.
Абрамсон поджидал нас на первом перекрёстке. С ним было четверо вооружённых констеблей. Сам полковник, помимо «Смита и Вессона», прихватил ружьё.
Ночь выдалась душной. Небо затянуло тучами, так что ни звёзд, ни луны видно не было. Казалось, небо накрыло землю непроницаемым тёмным куполом.
— У нас будут фонари, — сообщил Абрамсон, когда мы пересели в его машину, а двое полицейских заняли места в доставившей нас. — Но лучше ими не пользоваться. Могут заметить.
— Мы вообще что-нибудь увидим? — спросил я с сомнением.
— Конечно. Цыгане запалят факелы — без этого ритуал не состоится.
Мы поехали по основной дороге, но довольно скоро свернули на тропинку, уводившую в сторону от шоссе.
— Укроемся в овраге, — пояснил Абрамсон. — Там нас не заметят.
— Уверены? — спросил я. — Цыгане наверняка позаботятся о том, чтобы никто не увидел их ритуал.
— Я расставил часовых, не волнуйтесь. Всё должно пройти как по маслу.
— Так всегда кажется поначалу.
— Не будьте пессимистом, господин Блаунт.
Когда мы остановились, из кустов выбрался полицейский. Он проводил нас через лес к неглубокому, но широкому оврагу, где уже собралось полдюжины подчинённых Абрамсона. Все были вооружены.
— Вижу, вы серьёзно подготовились, — заметила Глория. — А если цыгане не станут выкапывать труп?
— Рано или поздно они всё равно попадутся, — ответил полковник. — Не сегодня, так в другой раз.
Мы расположились на шерстяных одеялах, которые прихватили с собой из гостиницы, и стали ждать. Прошло около часа прежде, чем у Абрамсона завибрировал телефон. Ему сообщили, что на кладбище приехали цыгане. Полковник торжествующе усмехнулся и потёр руки. Нас всех охватило возбуждение — словно мы были охотниками и готовились загнать крупную дичь. Впрочем, в определённом смысле, дело так и обстояло.
— У вас есть оружие? — вдруг спросил нас Абрамсон.
— Естественно, — ответила Глория.
Я ответил, что взял револьвер.
— Хороший? Надёжный? Хорошо умеете им пользоваться? Только честно!
— Да, не волнуйтесь.
Удовлетворённо кивнув, Абрамсон дал знак своим людям, и они начали подниматься по склону. Мы с Глорией последовали за ним. Продравшись через заросли, оказались среди деревьев, окружавших большую поляну. Полковник собрал нас, чтобы обговорить дальнейшие действия.
— Будем наблюдать, — сказал он шёпотом. — Здесь они проведут ритуал. Занимайте места так, чтобы всё видеть, но не старайтесь подобраться слишком близко. Главное, чтобы вас не заметили. По моему сигналу зажгут фонари. С другой стороны поляны тоже засада, так что цыган мы обложили. Если начнут сопротивляться — стреляйте.
После этого полицейские заняли места для наблюдения. Некоторые улеглись прямо на землю. Мы с Глорией укрылись за кустами сирени. С этой позиции открывался неплохой вид на поляну.
Долго ждать цыган не пришлось. Менее чем через полчаса они появились: около дюжины человек принесли факелы. Они расставили их вокруг поляны, втыкая заострёнными концами в землю, а сами скрылись за деревьями. Но вскоре вернулись вместе с ещё несколькими десятками цыган. Четверо несли гроб. Его поставили в центре поляны. Теперь, когда пространство освещали факелы, всё было прекрасно видно, и мы с Глорией невольно переглянулись, заметив вышедшего из-за деревьев негра. Гизо выглядел, как колдун дикарей: голый по пояс, раскрашенный белыми полосами, подчёркивающими рёбра и превращающими лицо в жуткую демоническую маску. Голову его украшало сооружение из чёрных перьев — за неимением лучшего, он использовал вороньи и, кажется, глухариные.
При появлении Гизо цыгане выстроились вокруг поляны и сели на землю. У них были небольшие бубны, и они начали потихоньку в них бить, создавая неторопливый ритм. Негр обошёл поляну, движения у него были дёргаными, руки болтались так, словно в них отсутствовали кости. Из-за деревьев донеслись глухие удары — там тоже били в барабаны. Гизо приблизился к стоявшему в центре гробу и принялся приплясывать вокруг него, тряся головой и растопырив руки. В правой я заметил мешочек.
Нетрудно было представить себя в джунглях. Я будто перенёсся на чёрный континент, под полог вечно влажного и пряного леса, полного блестящих хищных глаз и испускающего ядовитые миазмы болот. Только теперь я понял, что факелы странно чадят, и над поляной стелется сладковатый дым — похоже, в них подмешали дурманящие травы.
По знаку колдуна два цыгана подошли к гробу и сняли с него крышку. Из-за кустов не было видно, кто в нём находится, но я не сомневался, что там человек, о котором говорил Абрамсон. Цыгане вернулись на свои места, а Гизо опустился возле гроба на колени и начал что-то напевать — должно быть, заклинание. Бубны и барабаны застучали быстрее и громче, лес наполнился диким, первобытным ритмом, который отзывался прямо в сердце, заставляя его биться как-то иначе. Делалось жутко при мысли, что сейчас на наших глазах мертвец восстанет из гроба.
Глава 57
— Видишь мешочек у него в руке?! — шепнул я Глории в самое ухо. — Думаю, там противоядие!
Гизо вскочил на ноги и начал выплясывать вокруг гроба, совершая нелепые, но очень энергичные и агрессивные движения. Он задирал колени, размахивал руками, запрокидывал голову и извивался всем телом. Барабаны стучали всё быстрее. Казалось, даже деревья дрожат от их ритма. В красном свете факелов лица и фигуры цыган выглядели зловеще.
Негр подал одному из них знак, и тот, поспешно поднявшись, протянул ему какую-то бутылку. Гизо откупорил её и принялся выливать содержимое на землю, обходя гроб и заключая, таким образом, его в круг. Затем колдун вытащил из-за пояса маленький кривой кинжал и сделал на левой руке надрез. Он окропил кровью землю на востоке, западе, юге и севере от гроба, а затем принялся рисовать ею на своём теле какие-то символы. Все действия колдун сопровождал пением, причём чаще других повторялись слова «Барон Самди».
Гизо принялся развязывать мешочек. Барабаны стучали всё громче, и я заметил на освещённых факелами лицах возбуждение. Многие цыгане подались вперёд и сидели в напряжённых позах, не моргая и следя за каждым движением колдуна. Негр тем временем снова встал рядом с гробом на колени и высыпал в него содержимое мешочка. Я был уверен, что в рот мертвеца. Затем Гизо вскочил на ноги и сделал несколько причудливых пассов. Цыгане затянули песню, которая сливалась со звуками бубнов и барабанов.
Минут двадцать мы наблюдали за ритуалом, в течение которого Гизо продолжал петь, а цыгане явно начали впадать в подобие транса: они стали раскачиваться, глаза их остекленели, а руки нервно подёргивались. Глория шепнула, что, вероятно, они приняли перед началом обряда какой-то наркотик. Я же подумал, что на них мог действовать дым от факелов.
Вдруг мертвец сел в гробу!
От неожиданности я вздрогнул, а Глория зажала себе ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.
Воскресший был крупным человеком с очень бледным лицом. Он смотрел прямо перед собой, вцепившись руками в стенки гроба.
— Это невозможно! — пробормотала Глория.
Гизо резво подскочил к ожившему человеку и что-то громко прокричал ему прямо в лицо. Тот никак не отреагировал. Колдун принялся плясать вокруг него, выделывая совершенно невообразимые па. Его тело словно утратило скелет и извивалось огромной чёрной змеёй. Вдруг он замер, резко вскинув руки, и барабаны с бубнами мгновенно стихли. Негр сказал что-то воскресшему, и тот начал медленно вставать.
За нашими спинами раздался громкий свист, и в тот же миг полицейские бросились вперёд. Прошло не более десяти секунд, а они уже выскакивали на поляну с оружием в руках. В лесу зажглись фонари. Они мелькали среди деревьев, словно глаза огромных хищников. Судя по всему, Абрамсон задействовал в операции чуть ли не весь полицейский участок. Сам он промчался мимо нас, держа ружьё наперевес.