Серые Ангелы (СИ)

Инженер-принимающий отошёл от неровного строя экзаменуемых в бело-голубых спецовках и коротким кивком обозначил, что свою часть он выполнил. Стоявшие со страхом уставились на «господина-начальника» ожидая, что он скажет: забракует и прогонит или таки им повезло.
Их пугали такой перспективой постоянно, что имело, конечно и негативные последствия. Но, похоже вот эти, — выдержали. Всё выдержали.
— Ну что же… Очень хорошо! — заключил Василий, закрывая экзамен. — Поздравляю всех прошедших экзамен со вступлением в нашу большую и дружную заводскую семью!
Облегчение, тут же проявившееся в глазах стоящих работников было настолько явственным, что Василий улыбнулся. Тут конечно, надо было бы толкануть какую-нибудь пламенную речугу. Чтобы прозвучало как напутствие. Но Василий как раз не считал себя мастером по таким речам. Хоть и был в прошлом профессиональным преподавателем. Поэтому он поступил просто. Зарядил ответственностью, сказав просто правду. Звучало оно, по понятиям Василия, слишком пафосно, но всем нравилось. И почему-то именно инженера считали, что он всё-таки именно мастер по выступлениям.
Краем глаза Василий заметил, что в помещение просочился мелкий клерк из заводоуправления. Видно прислали с каким-то поручением. Но скромно стал возле двери, ожидая когда господа закончат. Тот тоже проникся важностью момента.
— Отныне на ваши плечи ложится большая ответственность. За жизни тысяч людей, которые мы, я подчёркиваю, МЫ! — МОЖЕМ спасти. И от качества работы каждого из нас, зависит теперь их жизнь. От того, сколько мы сможем произвести лекарства, от того, насколько оно будет чистым, чтобы принимающий не помер случайно от аллергии, и вообще от цены. Да, я подчёркиваю последнее. От качества вашей работы зависит эта самая проклятая цена. А следовательно и доступность лекарства для народа. Чем ниже себестоимость — тем больше людей из простого народа получат возможность купить его. И спасти свои жизни. Поэтому, начиная работу помните — инженера со своей стороны будут стараться думать как всю работу сделать лучше. Но и вы тоже думайте. И обязательно сообщайте о ваших идеях. Если идея окажется хорошей, выиграют все. И тот, кто придумал, и та бригада, в которой этот человек работал. Все. Вам уже описывали эту систему [4]. И особо… От аккуратности и тщательности зависит очень многое. Начиная с ваших спецовок, масок и методов дезинфекции, кончая «странными» правилами, которые вы недавно изучили. Так что — в добрый путь! И да, спасём мы нашими лекарствами как можно больше людей!
Работников проняло.
Инженер блеснул очками и сдержанно улыбнулся. Как он это умеет — как старый строгий учитель.
— В какую смену их завтра ставите? — обратился Василий к нему.
— В первую. Всё готово. Можно запускать эту линию.
— Замечательно!
Вообще у Василия было весьма приподнятое настроение. Месяца два назад он почувствовал, что таки продрался через первые «тернии» и дальше «фармакологический концерн», что он мылился создать, начал жить. Самостоятельной жизнью. Да, предстояло решить ещё кучу проблем, но главное уже было сделано: есть производства, есть персонал и руководство, которое знает что делает, и делает это вполне прилично. Особенно учитывая в каких условиях это самое «прилично» делается. По тем временам, даже очень плохонький и серенький результат (по меркам конца двадцатого века), в сравнении с другими производствами века девятнадцатого, смотрелся как немыслимое достижение. Особенно по части качества.
Сейчас бы сохранить этот задел. Чтобы качество не снижалось, а только повышалось. Вместе с объёмами производства.
Не успел он закончить свою речь, как подкрался клерк с сообщением, что «прибыли с важным делом господин профессор Кравков Николай Павлович».
Фармаколог никогда просто так не прибывал. И если прибывал, то по очень важным делам. Ибо был загружен работой сверх всякой меры.
Впрочем, в этой загруженности, до некоторой степени были виноваты лекарства, что производила «фабрика и лаборатории братьев Эсторских». Многие «наводки», что выдал в своё время Василий, военно-медицинская академия не успевала проверять. Хорошо ещё, что лабораторию Павлова и работающего при ней Леонида Васильевича Соболева стали обеспечивать финансами и материалами не в пример более щедро, нежели до этого.
 
Оно и понятно: после феерического «бенефиса» антипеста с роганиваром, перспектива выхода ещё одного чудодейственного лекарства — инсулина — очень даже окрыляла медиков.
И, скорее всего, по мысли Василия, Кравков прибыл как раз по поводу инсулина. Одно дело — производство инсулина в лаборатории. А другое, выход сего препарата в массовое производство. Это сулило очень интересные перспективы. Не только то, что больные диабетом получат возможность жить и жить вполне прилично.
— Ой, Николай Павлович! Как приятно вас видеть! У меня как раз было кое-что по вашей части из новых разработок! — начал сыпать Василий с порога, как увидел великого фармаколога, но осёкся. Слишком уж официально выглядел Кравков. — Или вы не по этой части к нам?
— Да, господин Эсторский, но вы всё равно меня заинтриговали. Тем более, что мне… — Кравков понизил голос и заговорщическим тоном сказал — …сообщили, что у вас началось производство нового препарата! И какого именно? Чем на этот раз порадуете?
— Ну у вас и разведка! Работает! Ах да! Вы же из военного ведомства. Сам бог велел. — Хохотнул Василий. — Пройдёмте ко мне в кабинет. Там обсудим…
— Чаю! — бросил он проходя мимо секретаря и открывая дверь для визитёра.
Вообще Кравков относился к тому типу подвижников, которые не только сами могли произвести «что-то эдакое» и пробить его в жизнь, но и организовать работу людей в конкретных направлениях. Что далеко не часто встречается среди учёных. Слишком уж многие из них относятся к тому самому типу «ботаников», которые ничего не видят дальше собственного носа и той задачи, которую решают.
Так что в этом смысле Николай Павлович Кравков был воистину выдающейся личностью.
Василий надеялся через его пробивные способности, зарядить как можно больше наших учёных на вполне конкретные исследования. По «подсказкам из будущего». Ясное дело, что нигде и никак не артикулируется, что это именно «подсказки», и именно «из будущего». Фигурировали они в той среде как некие «туманные гипотезы о…». Но и этого было вполне достаточно. Учёные помня о том, какие открытия были сделаны братьями буквально только что, внимали таким подсказкам весьма внимательно. Хоть и сохранялся некоторый скепсис со старых времён, но критическая точка была пройдена. По крайней мере в химии и биологии.
Чего, впрочем, не скажешь о физике…
— Если вы об инсулине говорили, — начал Василий, когда за секретарём, принёсшим чай с печеньем закрылась дверь. — то тут вас несколько излишне обнадёжили. Тут только готовится линия. Но скоро будем!
Кравков слегка усмехнулся.
— Нет. Об инсулине-то как раз мы в курсе. А «разведка донесла» о другом препарате. И также сия «разведка донесла» о том, что были какие-то сложности. Но мы, мнится мне, не успели добежать с предложениями о помощи вам. Вы уже успешно приступили к производству. — посмеиваясь выговорил он.
— Вы правы. Новое средство, но очень тяжело синтезируемое… Как оказалось. — сообразив о чём речь начала Василий. — Хоть и формула его очень проста. Пиперазин. Действие — антигельминтное.
— А чего через нас побрезговали подрядить? — удивился Кравков. — И вообще… Ведь мы проверку должны сделать и бумаги оформить, чтобы ваше лекарство можно было продавать в России.
 
— Торопились. — тяжко вздохнул Василий. — Но вы не беспокойтесь! Все необходимые процедуры и документы для производства для внутреннего распространения мы сделаем через вас. В самом ближайшем будущем. А сейчас… Почему торопимся… Надо отгрузить сие лекарство для Парагвая. С ними договор.
— Для Парагвая?!! — изумился Кравков.
— Ну… Вот! — скорчив виноватую мину развёл руками Василий. — У них там это дело вообще национальное бедствие. Кричат «спасите-помогите!!!». Ну мы и вошли в положение. Кстати не только по пиперазину. Также с роганиваром и антипестом дела обстоят. Ну и некоторыми другими лекарствами. Загружены по самое «не могу».