Мои двенадцать увольнений (СИ)

— Вам нравится?
Я кивнула, голос мне пока не повиновался, но я была благодарна незнакомцу, что он вырвал меня из моих мыслей.
— Мне этот снимок тоже понравился, хотя я собирался снять совершенно другое.
— Вы — Вик?
— Да. Что вы видите на фото?
— Одиночество.
— Оно вас пугает?
— Иногда.
— А мне этот снимок дарит надежду?
— Надежду?
— Вы же не знаете, что ее ждало в конце дороги, а я знаю.
— И что же?
— В сквере ее ждал поклонник, старичок с букетом гвоздик, и она словно помолодела, и все плохое ушло. Ведь у нее был близкий человек.
— Вы меня успокоили.
«Только у меня в конце пути нет близкого человека, я заведу себе кучу кошек и собак и буду кормить голубей в этом сквере. Одна».
— Я собираюсь сделать цикл фото «Женщины большого города», не хотите стать участницей?
— Я совершенно не фотогенична, могу паспорт показать.
— Паспорт не показатель, и запомните — нет нефотогеничных людей, есть плохие фотографы.
— Вы будете снимать успешных женщин, а я к ним не имею никакого отношения.
— Я собираюсь фотографировать женщин, а не их успех. Вы мне подходите.
— Если договоритесь с моим пастухом, и он меня выпустит погулять.
— И кто вас пасет?
— Ковин
— Андрео? Что ж за год моего отсутствия у него явно вкус улучшился, а то вечно какие-то куклы.
— Не улучшился, я его секретарь, а куклы так и присутствуют в его жизни.
— Нужно на него пожаловаться Оксане Борисовне.
— Оксана Борисовна умерла.
— Не знал…
— Только не приносите ему соболезнования, для него это все еще болезненно, не надо лишний раз напоминать.
— Спасибо, что предупредили. Пойду, отпрошу вас у пастуха.
Вот сейчас расскажет Андрео и он меня обратно не возьмет. Но и на другую работу не даст уйти, сатрап.
Я из угла наблюдала за Андрео и Виком, два старинных друга встретились и, судя по-всему, мой «титул» был озвучен Ковину, но пастух только рассмеялся, таким открытым я своего начальника еще не видела, ну разве что за поглощением конфет и эклеров. «Может под шумок сбежать? Проскользнуть к выходу, просочиться через дверь и утечь на метро?».
— «И много корова дает молока? Да мы молока не видали пока». Значит пастух?
— Да. Ну, это шутка, неудачная.
— И что, буренушка моя, отпустить вас в проект али нет?
— Если вы хотите подложить свинью своему другу, то да.
— Значит так, в свободное от работы время можете участвовать.
— Так я не работаю.
— Это временно.
— Работа у меня тоже все время временно, а так хочется стабильности.
— Устали?
— Почти нет, но есть хочу, с вами же не поешь нормально.
— Составите нам компанию?
— Нам?
— Мне и Вику.
— Нет, я лучше домой, вам есть о чем поговорить, а мне это слышать необязательно.
— Как хотите, Слава вас отвезет.
— Это приказ?
— Да.
— Слушаюсь, только кнутом не бейте и волкам на растерзание не отдавайте.
— Идите.
Но я все же при уходе немного постояла у того снимка, я разглядывала его еще пристальней, ведь если тебя ждут, должно же это быть видно. Уголок губ старушки был слегка приподнят, немного, но это было начало улыбки. А может это действительно надежда? И может я найду свою судьбу? У меня есть еще лет пятьдесят-шестьдесят, и может судьба меня ждет в доме для престарелых?
Вечер дома, Челе, прохвост итальянский, удрал к Ладе, там и остался, ее диван ему больше нравился. Что ж, пока его нет, могу разобрать завал на столе, а то приличной женщине неприлично с таким бардаком обитать. Книги заняли свои места на полках, хотя часть осталась, так штук десять, вдруг будет время. Записи речи улетели в помойку, окончательный вариант уже был готов, утром распечатаю и сама у себя утверждение запрошу. Так, а это что за коробочка? Ее точно утром не было, ленточки не люблю, их слишком любит Челе.
«Извинения принес, перспективы приложил» гласила коротка записка. Ага, шоколадные слова, целая коробочка извинений на разных языках. Рardonne было лучше всего, с коньячком, хорошим коньячком, может после Scusa с «Лимончелло» так оценила. А вот где перспективы-то?
 
Вот скотина, короткое «выбирайте» во второй записке, и полночи провела в интернете, любой курс повышения квалификации за счет шефа, за личный счет шефа.
Воскресение большую часть дня просто провалялась в постели, у меня был день лени, и отдавалась ей с упоением, иногда это было нужно, в таком состоянии лучше писались тексты для выступлений, хотя здесь нужно было немного подправить уже написанное. Неделя предстояла суматошная — три дня обучения, потом участие в конференции, и выходные на семинарах по электронному документообороту и архивах. Конференция была старым долгом, записалась еще работая в издательстве, но тогда ее перенесли на следующий год и вот сейчас мне предстояло читать доклад на тему «Визуальное представление проекта окружающим». Не так страшна тема, как название, в ней я рассказывала о пресс-релизах, встречах с журналистами, размещении информации в блогах и распространении материала с использованием социальных сетей, когда-то мне этим приходилось довольно много заниматься, а сейчас для этого была целая пресс-служба. Мою леность нарушил телефон.
— Привет, Ники, тут мне принесли радостную весть.
— Даже не буду спрашивать какую. Спрошу другое.
— И что же?
— Ты почему работаешь в воскресенье?
— Директора работают круглосуточно. Так ты не хочешь знать, что за радостную весть получил я?
— Мое резюме.
— И как?
— Просто, просмотры видно, кто, когда и сколько раз. Название твоей компании знаю.
— И?
— Ответ ты знаешь. Хотя… если через неделю не устроюсь, то может, быть попрошусь.
— Понятно, не ушла. В барной компании-то не откажешь?
— Не откажу. Через два часа.
— Машина заберет.
— Как будет тебе угодно, мил друг Бизон.
Не, с друзьями работать нельзя, еще потеряешь, а я женщина вредная, местами дотошная, точно потеряю, если что не по мне будет. И с кем тогда по модным барам в поисках судьбы ходить буду?
Судьба что ль у меня малолетняя, одни сосунки пристают, и что их так на взрослых тетенек тянет? И главное считают, что счастье ко мне великое подвалило в штанцах в облипочку с хвостиком на макушке. Одного пошлешь на танцполе, так тут же еще два нарисуются, пришлось призывать на помощь Бизончика, его авторитетный разворот плеч сразу очистил пространство вокруг меня, и разные распущенные конечности мне не мешали танцевать почти до утра.
В понедельник весь день потратила на изучение возможностей обновленных версий офисных программ; вторник — изменение законодательства и сроки хранения, установленные всевозможными министерствами, ведомствами и агентствами; среда — зарубежный опыт, стандарты, это был самый интересный день и мы засиделись допоздна, обсуждая новости, их было много. Четверг: мало того что трудно выступать последней, так еще и после перерыва на обед. Но доклад прошел на ура, были вопросы, и я вроде бы в грязь лицом не ударила, однако, удостовериться в этом смогу после просмотра записи. Материалы конференции было решено разместить в видеозаписи, а не только в виде презентаций и основных тезисов, с согласия выступающего, конечно. А вечерами с надеждой на избавление проверяла почту и заходила в СЭД. Но надеждам не суждено было оправдаться, только слегка от завалов избавилась. Замена выбирала самые легкие задания, и, к сожалению, совсем не срочные. В понедельник вечером написала ей письмо с расстановкой приоритетов, но его проигнорировали; во вторник вечером сама рассылала запросы, назначала встречи, переносила совещания, передала ценные указания Липе и Кате; в среду шеф выдернул меня на встречу с партнерами, столкнулась там с Липой, радостно сбежала, прям сразу; четверг прошел тихо, я просто тихо материлась, принося извинения за не вовремя направленную информацию, за накладки по встречам и в целом за мое отсутствие на работе, как можно было снести часть расписания? Если бы не дурная привычка распечатывать план на день, то вообще ничего бы не восстановили. Снесли одну встречу — случайность, две — уже профнепригодность. Еще и запрос отправила в службу айти, чтоб проверили кто и когда снес, она оправила, святая простота-то, решила меня подставить, с моими же регистрационными данными заходит в СЭД, только вот не учла, что с айти мы спелись и сдружились, так что ответ ей не понравился.