Ошибка, которую я совершила (ЛП)

Я скучаю по тебе. И я все время спрашиваю тебя, как бы все сложилось, встреться мы в другое время и при других обстоятельствах.
Джорджу с каждым днем все лучше и лучше, скоро он сможет отказаться от костылей. И если ты думаешь, что я упоминаю о Джордже в надежде немного смягчить тебя, то ты прав.
Благодаря тебе я, кажется, смогла навести относительный порядок в своей жизни. Я стала читать книги о том, как избежать долгов, меньше работать, меньше тратить и наслаждаться жизнью. И если ты подумаешь, что я пытаюсь польстить тебе, то опять будешь прав.
Я попыталась положить конец договору со Скоттом, как только познакомилась с тобой. Я приняла его предложение от отчаяния, но ты помог мне увидеть, насколько неправильно я себя вела, и что всегда можно найти какой-то другой выход.
Скажу еще раз: я скучаю по тебе. Постараюсь не писать ерунду про родство душ и духовную связь. Но именно это я и хочу сказать. Если бы я могла найти правильные слова, то так бы и сделала.
Если ты когда-нибудь обнаружишь, что тоже чувствуешь что-то подобное (даже после всего того, что я натворила), то знай, что я помню тебя и жду.
Твоя Роз.
И пока я ждала ответа от Генри, мы с Джорджем шаг за шагом перестраивали свою жизнь. Тот вечер со Скоттом стал для меня своего рода поворотным моментом.
Иногда я замечала, что размышляю о Скотте, о том, что его двигало, почему он поступил так, и возможно ли, что причиной всему случившемуся действительно была любовь.
Что именно подтолкнуло Скотта совершить убийство, перейти черту на ту сторону, куда попадают немногие из нас?
Возможно, победа была для него равносильна любви. Возможно, эти две вещи вызывали у него одинаковые эмоции, и потому он не мог их различить. Или, может быть, он просто верил, что может творить все, что ему заблагорассудится. Что он свободен от любых запретов.
И он на самом деле был свободен.
Вот что, действительно, было трагично. Скотта не привлекли к ответственности за смерть Уэйна, и он твердо верил, что избежит наказания. Он даже не раскаивался, потому что, по его мнению, другого варианта у него просто не было. Кто такой был для него Уэйн? Одноразовый человек. Препятствие на пути к желаемому. И я ничего не могла с этим поделать, потому что иначе Скотт привел бы в действие свою угрозу: рассказал бы полиции о пропавших деньгах и выставил бы меня убийцей. И да, я верила, что он может навредить Джорджу.
Мое слово против его.
Если я пойду в полицию и скажу, что он признался в убийстве Уэйна, он заявит, что я сама призналась в аналогичном преступлении. Он расскажет о шантаже Уэйна.
Вот к какому негласному соглашению мы пришли. И я ожидала, что так все и останется.
Но потом мне позвонили.
*
Мы с Джорджем смотрели через лобовое стекло на шлагбаум впереди. Сегодня мы были первыми в очереди на паром, в частности из-за встречи, от которой Джордж пытался улизнуть. Я опустила окно, чтобы свежий воздух взбодрил нас. Дни стали заметно короче. На смену плотной и густой летней жаре с севера пришла влажная прохлада.
Высоко в небе, над цепочкой озер стая гусей летела на юг. Они перекликались в полете, и я указала на них пальцем, предлагая Джорджу смотреть на птиц вместе со мной.
Он тяжело вздохнул.
— Я бы тоже хотел полететь на юг, — сказал он печально. Я не ответила. Он снова вздохнул. — Она такая злая, — сказал он.
— Приходится. Работа у нее такая, — ответила я.
— Но ты же не злая.
— Просто я не пытаюсь заставить тебя ходить правильно.
В результате аварии одна нога Джорджа стала короче на дюйм. Консультант-ортопед считала, что расхождение со временем можно будет исправить, но сейчас Джорджу была нужна специальная обувь, чтобы в дальнейшем избежать проблем с тазом. Лечение шло не очень хорошо. И ему очень не нравилась его физиотерапевт.
Это была строгая женщина, начисто лишенная чувства юмора, с аккуратной короткой стрижкой, в уродливых туфлях и с большим задом, на котором при ходьбе появлялись ямочки. Она сразу дала мне понять, что у нее нет времени на физиотерапевтов, которые перешли работать в частный сектор. Они «продались капиталистам», так она выразилась при нашей первой встрече. Я не стала бросать ей вызов, потому что такую женщину просто невозможно победить.
 
Джордж не мог понять, почему его лечу не я, ведь раньше мне всегда удавалось унять любую его боль. Но анализ походки не был моей сильной стороной, так что ему был назначен консультант, и лечение проводилось в больнице Кендала. Туда мы и ездили два раза в неделю по утрам.
Я проводила Джорджа в отделение и наблюдала, как скисло лицо ортопеда, когда он отвел ногу в сторону, а не согнул в колене, как ему велели. Ему предстоял болезненный сеанс лечения, и мне было страшно смотреть. Джордж все еще держался неуверенно, боялся перенести вес на поврежденную ногу, боялся отпустить костыль. Но другого пути не было. Это нужно было сделать, иначе он будет хромать всю жизнь. И хотя мне тоже не нравилась его врач, свое дело она знала. При попытке мобилизовать пациента требуется некоторая доля жестокости. Приветливый терапевт в такой ситуации бесполезен.
Я сказала Джорджу, что схожу за кофе и вернусь через пять минут. На самом деле я не нуждалась в кофе, мне нужна была уловка, чтобы начать сеанс. Если я останусь в кабинете, то, почувствовав мою тревогу, Джордж потеряет доверие к своему врачу. Поэтому я каждый раз сбегала, и это работало. К моему возвращению он успеет сосредоточиться на упражнениях, и его страх будет рассеиваться с каждым шагом.
Как только дверь за мной закрылась, в кармане завибрировал телефон. Я ответила и, услышав голос на другом конце, остановилась.
— Роз Туви?
— Да, — сказала я.
— Детектив-сержант Эспинелл. Мы можем встретиться? Я хотела бы кое-что с вами обсудить.
Она как раз находилась в Кендале, так что обещала быть в амбулаторном отделении через десять минут.
Я взяла два кофе, нашла тихий уголок и стала ждать.
Она появилась через пять минут.
*
Заметив меня, сержант Эспинелл улыбнулась. Она была одна и, в отличие от предыдущих встреч, казалась взволнованной. Ее лицо выглядело усталым и осунувшимся. Кожа имела сероватый оттенок, как у человека, нуждающегося в отдыхе. Или хотя бы крепком ночном сне.
— Взяла вам кофе, — сказала я, когда она села рядом со мной.
— Спасибо, это именно то, что нужно.
Она даже не спросила, есть ли там сахар. Просто сняла со стаканчика крышку и выпила половину тремя глотками.
— У вас все нормально? — спросила я, и она энергично кивнула, показывая, как я поняла, что времени у нее в обрез.
— Я никак не могу до него добраться, — начала она.
Я, должно быть, нахмурилась, потому что она добавила:
— Скотт Элиас. Дело об убийстве Уэйна Геддеса. Похоже, он неуязвим.
Я заметила, что думала, будто дело уже закрыто, и она усмехнулась.
— Закрыто для меня, если выразиться точнее.
Я посмотрела на сержанта Эспинелл, чтобы понять, к чему она ведет, но она, похоже, ждала моего ответа, поэтому я сказала:
— Не совсем понимаю, чем могу помочь.
— Я думаю, что это сделал он, — резко ответила она. А потом: — Позвольте выразиться точнее… Я знаю, что это сделал он, но не могу доказать. А этого недостаточно, чтобы добиться правосудия.
— Интересно, — сказала я. — Почему вы думаете, что это он?
— Его история не складывается. С его самоуверенностью. С вашим заявлением. И этот трекер. Думаю, это можно назвать интуицией, которая порождена опытом. Я знаю, что убийца он, но у меня нет никаких ниточек, чтобы связать его с местом происшествия. И никаких реальных мотивов, поэтому я пришла просить вашей помощи. Вы поможете?
Я колебалась.
— Он приходил к Джорджу, когда тот лежал в больнице. Думаю, это было своего рода предупреждение. А позже он мне угрожал, — сказала я.
— Угрожал вам?
— У него есть доказательство, что я была тем вечером у Уэйна, и он ударил меня. Помните, я говорила, что Уэйн меня вырубил? Ну, он сделал это огнетушителем, и там осталась моя кровь. Скотт угрожал…