Ошибка, которую я совершила (ЛП)

— На самом деле, все очень запущено, — призналась я и опустила глаза. — Меня выселяют из дома. Вот почему я позвала вас сюда.
— Не нужно ничего объяснять, — сказал он.
— Думаю, нужно. Я не хочу, чтобы вы считали меня…
— Я вас никем не считаю. Я вас знаю. И вы мне нравитесь, какая есть. И это я обратился к вам, если вы помните. Меня не волнует, что вы думаете о моих мотивах, а вас не должно волновать, что я думаю о ваших. Это сделка, вот и все.
— Сделка, — повторила я.
— Вот как мы это рассматриваем.
Я подняла брови.
— Возможно, будет легче, если вы будете думать в этих терминах, — мягко сказал он.
— Хорошо, но почему вы выбрали именно меня? — Спросила я. — Потому что это не совсем обычное бизнес-предложение, согласитесь.
— Вы мне нравитесь, и я хочу помочь. Если в дальнейшем вы поймете, что хотите продолжить, мы поговорим об этом. Но в другой раз. Я не прошу вас ничего мне объяснять. Просто прошу об услуге.
Я кивнула.
— Это кажется разумным.
— Возможно, вместо того, чтобы объяснять, почему я этого хочу, нам следует подумать, как именно вы хотите это сделать. И конечно, размер вашего гонорара.
Я нервно рассмеялась.
— Моего гонорара, — повторила я.
Естественно, я думала об этом, складывая в уме колонку цифр. Задолженность домовладельцу, компании, выпускающей кредитные карты, муниципальные платежи. Но сейчас, когда я произнесла это слово вслух, ситуация показалась настолько комичной, и в то же время уродливой и грубой, что я начала терять самообладание.
— Чего вы ожидаете от меня? — тихо спросила я.
— Ничего нетрадиционного, если вы этого опасаетесь
Я выдохнула весь воздух из легких.
— Уже легче.
Он широко развел руки, словно говоря: «Я пришел с миром».
— Все просто. У меня нет никаких психических отклонений. Я нормальный. Просто я хочу провести ночь с вами.
— Целую ночь?
— Это проблема?
— Э-э-э, нет, — пробормотала я. — Думаю, нет. Просто надо что-то решить с Джорджем.
— Вы сможете придумать какое-нибудь прикрытие? Срочная работа или вроде того?
— Да, наверное.
Он кивнул, затем продолжал:
— Хочу заранее оговорить еще одну вещь. О нашем договоре никто не должен знать. — Он сделал паузу. Не сводя с меня глаз, оценивая ситуацию, он сказал: — Нам обоим есть, что терять, но мне, вероятно, больше. Очень важно, чтобы это осталось между нами. Только между нами.
Обиженная, я ответила:
— Ну, я-то точно никому не скажу.
Скотт улыбнулся.
— Извините, — сказал он. — Извините.
— Что я должна буду делать?
На этот раз мой тон был более твердым, более уверенным. Решаясь на эту встречу, я понимала, что нужно будет обсудить подробности. Любой «звоночек», и я отступлю. Я ожидала некоторых извращений, иначе почему бы ему просто не переспать с женой? Но мне нужно было четко определить границы, прежде чем заключить это так называемое «деловое соглашение».
— Делать? — спросил он. — Ничего такого, что вам самой не нравится. Я не жду, чтобы вы притворялись кем-то другим. Будьте собой.
Я подняла брови и ждала продолжения.
— Я не интересуюсь БДСМ, — сказал он, качая головой. — Даже не знаю, чем сейчас занимаются парни, и какие у них фетиши. Мне это не нужно. Я хочу провести ночь с привлекательной женщиной. Я хочу, чтобы эта женщина была собой и могла расслабиться в моей компании. Я надеюсь, что вы сможете быть такой женщиной, Роз.
Он поколебался.
— Я нахожу вас безумно привлекательной, — тихо сказал он. — Ваша мягкость. То как вы смеетесь… по-настоящему. Я не должен был думать о вас, но все равно… Я просто хочу узнать… как это — быть рядом с тобой.
Потом он, кажется, собрался с силами.
— В общем, если вы решите сказать «да», — сказал он более формально, — у нас может получиться. В конце концов, мы разумные взрослые люди.
— Но для ясности, Скотт, речь все еще о сексе, не так ли?
Он улыбнулся моей откровенности:
— Да, Роз Туви. Речь прежде всего о сексе.
— Хорошо, — сказала я.
— А что касается гонорара… Я думаю, что четыре тысячи фунтов разумная сумма. За целую ночь.
 
— Хорошо, — повторила я.
Затем он встал.
— Итак, — он протянул руку и крепко пожал мою, — если мы договорились, то могу я назначить дату?
Я кивнула.
— Возможно, это слишком скоро, но если вы не возражаете, то мне удобнее завтра вечером. Но если нет…
Я подняла ладонь, чтобы заставить его замолчать.
Я сказала:
— Посмотрю, что я смогу сделать.
*
  
ГЛАВА 11
 
— Господи, Уинстон, я часто тебя о чем-то прошу?
Мы находились на кухне матери моего бывшего мужа. Было около шести часов вечера. Уинстон встряхнул баллончик WD40, а затем начал поливать жидкостью цепь своего нового BMX, перевернутого на кухонном столе.
— Я никогда ни о чем тебя не прошу, это первый раз, черт возьми! — сказала я.
— Какие такие важные дела могут быть у тебя по ночам?
— А я допрашиваю тебя, чем ты занимаешься?
Он пожал плечами.
— Отвечу, если спросишь. А разве твоя сестра не может помочь?
— Они с Винсом в Нью-Йорке.
Уинстон бросил на меня косой взгляд. Наверное, нет смысла упоминать, что Уинстон с Петрой никогда не сходились во взглядах, и это началось задолго до того, как он начал гулять на стороне.
— Что она там делает?
— Ей исполнилось сорок.
— И?
Я тяжело вздохнула.
— У нормальных людей так принято. Они отмечают юбилеи важных событий.
— А, — он задумчиво кивнул, как будто узнал важный факт.
Уинстон не был фанатом юбилеев. На мое тридцатилетие он пригласил меня провести ночь в Кендале. Когда я говорю «провести ночь» — я имею ввиду тур по пивнушкам. Уинстон никогда не видел смысла в том, чтобы потратить дневную заработную плату на ужин в ресторане, когда можно было спустить деньги на пиво. К закрытию мы добрались до стоянки такси, и обнаружили там очередь человек в тридцать. Уинстон продолжал идти, пока не дошел до «Донер-кебаб». Он заказал две больших шаурмы (без лука, двойной перец чили) с собой. Когда несколько минут спустя перед киоском остановился фургон доставщика, Уинстон схватил меня за руку и потащил через улицу. Он сунул доставщику пятерку и подсадил меня в кузов. Вот так, среди коробок для пиццы и разномастного садового инвентаря я и влюбилась в Уинстона Туви.
Петра сказала, что Уинстон психологически оставался ребенком, и я не должна обманываться внешностью взрослого мужчины. Она сказала, что он не понимает, что значит нести ответственность за других людей и ставить потребности своей семьи выше своих собственных. Невозможно спорить, учитывая состояние наших дел на момент расставания. Но самая большая проблема Уинстона — его настоящая проблема в моем понимании — заключалась в том, что он не понимал концепции отсроченного удовлетворения. Когда Уинстон чего-то хотел, он шел и получал это. Даже если он истратит на это последний пенс, он всегда найдет выход.
Стоявший передо мной трюковый велосипед был его новой игрушкой. Уистону было сорок три года, он не работал, жил с матерью, и чем он занимался? Катался на велосипеде.
Уинстон считал Петру мученицей. Он говорил, что ей нравится усложнять жизнь себе, а заодно и всем вокруг. Он посмотрел на меня:
— Значит, Нью-Йорк, — сказал он.
— Да.
— А я думал, что Петра предпочла бы две недели на шезлонге по системе «все включено».
Я промолчала.
— Как Винс? В порядке? — спросил он.
Я кивнула.
— Я давно его не видел.
— Винс в порядке, Уинстон, — ответила я.
— Бедняга, — сказал он.
Вот как Уинстон называл мужа Петры: «Винс, бедняга». Как будто тот заболел оспой или пережил ужасную трагедию. Когда мы с Уинстоном были вместе, мне все время приходилось объяснять людям, что у «бедняги Винса» на самом деле все в порядке, даже замечательно, просто он… муж Петры.