Свет колдовства (СИ)

— Уилл, кто там?
— Подождём, когда они подойдут к защитной стене. — Вглядевшись во тьму, Уилл расплылся в улыбке. — Это он!
— Кто? — повторил Ил. — Я думал, никто не знает, где мы.
“Уместное замечание. Логичное”, — подумал Коннор.
— Это тот, кому я звонил. Тот, который примчался из самой Невады, чтобы встретиться с тобой. — И он пошёл к двери.
Пассажирам авто понадобилась пара минут, чтобы дойти до дома, — они двигались медленно. Коннор расслышал скрип ступеней и постукивание трости и распахнул дверь. Первым в комнату вошёл старый мужчина.
Настолько старый, что при виде его у каждого невольно возникала мысль:
“Сколько же ему лет?”
Его лицо было покрыто кучей морщин. Но седые волосы оставались густыми, как у Ила, хотя и не такими уж. Тощее тело клонилось к земле. Старик шёл, опираясь на трость одной рукой, а другой держась за локоть ничем не примечательного молодого парня. Но взгляд, устремлённый на Коннора, был не старческим, а зорким и ясным. Сине-стальные, с едва заметным фиалковым оттенком глаза старика ярко блестели.
— Да благословит бог всех вас, — произнёс он и с любопытством огляделся.
Ему ответил Уилл:
— Ваш приезд — честь для нас, дедушка Харман.
Стоя в глубине комнаты, Ил в третий раз робко спросил:
— Кто?
— Это твой двоюродный прадедушка, — благоговейно объяснил Уилл. — Старший в роду Харман. Старший колдун.
Ил пробормотал что-то вроде:
— Судя по виду, так и есть.
Коннор вступил в беседу, прежде чем Уилл успел упрекнуть Ила в неуважении. Он представил друг другу собравшихся. В проницательных глазах дедушки Хармана вспыхнуло пламя, когда очередь дошла до Галии, но он только молча кивнул.
— А это мой ученик и водитель Тобиас, — пояснил он. — Он всегда со мной, при нём можно говорить без опаски.
Тобиас помог ему сесть на диван, и остальные тоже сели — все, кроме Ила, который упрямо продолжал стоять в углу.
— Что вы успели рассказать ему? — спросил дедушка Харман.
— Почти всё, — ответил Коннор.
— И что же?
— Он… не уверен.
— Нет, я уверен в одном, — выпалил Ил, — что хочу домой.
Дедушка Харман протянул к нему узловатую руку:
— Подойди сюда, пацан. Я хочу взглянуть на моего внучатого племянника.
— Я вам не племянник, — отрезал Ил, но под пристальным взглядом старика невольно шагнул вперёд.
— Я сказал правду. Просто ты многого не знаешь. Известно ли тебе, что ты — точная копия моего отца? Таким он был в твоём возрасте. Ручаюсь, что и твой прадедушка был на него похож… — Дедушка Харман похлопал рукой по дивану возле себя. — Садись, я тебя не обижу. Меня зовут Эд, а твой прадедушка был моим младшим братом Элсом.
Ил растерянно заморгал:
— Прадедушка Элс?
— В последний раз я видел его почти девяносто лет назад, ещё до Первой мировой войны. Его и нашу младшую сестру Эмму разлучили с остальными родственниками. Все мы считали, что они умерли, а в действительности их воспитывали в Англии. Они выросли, у них появились дети, и кое-кто из этих детей перебрался в Америку. Разумеется, они и не подозревали о своём истинном происхождении. Нам понадобилось немало времени, чтобы разыскать их потомков.
Ил сделал ещё шаг к дивану. Казалось, рассказ старика заворожил его.
— Папа часто рассказывал о прадедушке Элсе. Говорил, что прадедушка был так прекрасен, что в него влюбилась принцесса.
— Красота в нашей семье передаётся по наследству, — отозвался дедушка Харман. — Несравненная красота, со времён Хранителя Очага Элиуса, нашего праотца. Но не это самое главное наследство Харман.
— А что же? — с сомнением отозвался Ил.
— Гораздо важнее, — старик стукнул тростью об пол, — наше искусство. Колдовство. Ты ведьмак, Ил, это умение в твоей крови. Оно не погаснет. А ещё ты — опора Харманов в последнем бою. А теперь слушай внимательно. — И он произнёс медленно и многозначительно:
Один — из края королей, давным-давно забытых,
Один — из очага, где теплится огонь,
Один — из мира Дня, где два бессонных глаза,
Один — из сумрака и вновь соединится с Темнотой.
 
Дедушка Харман умолк, его слова, казалось, повисли в воздухе. Все молчали.
Выражение глаз Ила изменилось. Взгляд его будто обратился внутрь себя, словно в нём ожили давние, похороненные временем воспоминания.
— Правильно, — негромко сказал дедушка Харман. — Ты чувствуешь истину в моих словах. И чутьё, и искусство — всё в тебе, и ты сможешь выпустить их наружу. Там же хранится и отвага. — Голос старика вдруг зазвенел: — Ты — та самая искра из предания, Ил. Надежда ведьмаков. Ну, что ты скажешь теперь? Поможешь нам одолеть темноту?
Глава 5
Стало очень тихо, и Коннор вдруг понял, что они победили. Лицо Ила сделалось другим, более взрослым и выразительным. Несмотря на молодой облик, парень был упрямым. Но он ничего не ответил, его глаза по-прежнему были обращены в неизвестность.
— Тобиас, — властно произнёс дедушка Харман, — поставь кассету.
Его ученик пошёл к видеомагнитофону. Сердце Коннора тревожно застучало: неужели та самая видеокассета?
— То, что тебе предстоит увидеть, это… скажем так: важная тайна, — обратился дедушка Харман к Илу, пока его ученик вставлял плёнку. — Настолько важная, что она хранится только на одной кассете, а эта кассета всегда остаётся запертой в штаб-квартире Круга Рассвета. Её доверяют лишь мне. Включай, Тобиас.
Ил выжидательно смотрел на экран телевизора.
— Что это?
Старик улыбнулся ему.
— То, что мечтают увидеть наши враги. На этой кассете запечатлены в действии другие Неукротимые Силы.
Первый сюжет был записью программы новостей в прямом эфире. Мальчик оказался один в закрытой квартире на втором этаже, огонь окружил его со всех сторон, подступал всё ближе. Вдруг движение камеры замедлилось, на экране возникла синяя вспышка. Когда вспышка исчезла, пламя потухло.
— Это синий огонь, — объяснил дедушка Харман. — Первый из Неукротимых Сил, которого мы нашли, усмирил огонь одной мыслью. Это демонстрация того, на что способны эти Силы.
Потом на экране появилась светловолосая дева. Очевидно, она знала, что её снимают, и смотрела прямо в камеру. Она вынула из-за пояса кинжал и хладнокровно резанула им по руке. Из раны хлынула кровь и закапала на землю.
— Вторая Неукротимая Сила, — пояснил дедушка Харман. — Принцесса-вампирша.
Дева повернулась и вытянула перед собой руку, из которой обильно текла кровь. Камера показала большой валун на расстоянии тридцати футов от неё.
Потом съёмка опять стала замедленной, и Коннор увидел, как синий огонь вырывается из руки девы. Сначала он ярко вспыхнул, а затем заструился ровным потоком. Огонь был таким ярким, что от него слепило глаза, он заслонял изображение. Но когда огонь коснулся камня, все увидели, что произошло: валун весом в две тонны рассыпался на мелкие куски. Когда осела пыль, стало видно, что на месте валуна возникла глубокая обугленная яма. Светловолосая дева повернулась к камере, затем протянула руку ко второму валуну. Коннор невольно ахнул. Его сердце билось. Он заметил, что Галия исподтишка наблюдает за ним, но не удостоил её взглядом.
“Вот это сила! — думал он. — Такого я и представить не мог! Будь я столь могущественным, то смог бы сделать что угодно…”
И, не сдержавшись, он повернулся к Илу:
— Видишь? Вот какой дар ты принесёшь нам, если согласишься биться на нашей стороне. У нас появится шанс победить их. Ты просто обязан сделать это, понимаешь?
Но момент для этих слов был выбран неудачно. Реакция Ила на увиденное вовсе не походила на реакцию самого Коннора. Ил смотрел на экран так, будто присутствовал при операции на открытом сердце. При неудачной хирургической операции.
— Но я не… ничего такого я не умею!
— Ил…
— И не хочу уметь! Ни за что. Слушайте!.. — Казалось, красные глаза Ила заполнились слезами. Он обернулся лицом к Коннору и заговорил быстро, почти лихорадочно: — Вы сказали, что должны поговорить со мной, и я вас выслушал. Я даже посмотрел все эти… спецэффекты. — Он махнул рукой в сторону телевизора, на экране которого дева продолжала превращать в пыль валуны. — Но теперь — всё, я ухожу домой. Всё это, по-моему, очень странно! Повторяю, ничего такого я не умею. Вы ошиблись.