Прародитель Магии Том 4 (СИ)

Вдруг из чёрных развалин вынырнул длинный жгутик. Он осмотрелся, вывалился на землю и скрутился в огромное плоское лицо, — рот его раскрылся широкой красной бездной и заговорил, голосом похожим на пение виолончели
— Сулейман мёртв…
— Мёртв, — опуская шляпу, бархатную треуголку, в руки, печально кивнуло странное создание, похожее на деревянную куклу. Оно было в мундире и со шпагой на поясе. У него была чугунную голова, подбитая несколькими гвоздями. Создание говорило через небольшую прорезь во рту, закрытую решёткой.
— Мертвее мёртвого, во всех смыслах, — добавило создание, странная чугунная кукла мелодичным голосом, и повернулось назад. За спиною у неё стояла совсем юная девушка в пышном чёрном платье, закрывавшем её руки и ноги, с белыми рюшами. Её чёрные волосы подчёркивали ясную белизну её бархатного личика. Глаза её тоже были тёмными, и очень странными, — они были огромные, как у куклы, и, кажется, были силою запихнуты в её глазницы…
  
186. Вы Безумны
 
186. Вы Безумны
Стеклянные шарики в глазницах девушки были как будто ей не по размеру, они были как будто слишком большие — вокруг них набухали венки… Девушка поворочала головой, — глаза её оставались неподвижны, — и спросила нежным, хотя и чутка писклявым, голоском:
— Где остальные?
— Наш верный рыцарь стоит на страже; а сиятельная Банши просто просила передать, что мы обойдёмся и без неё… — мелодично ответила ей странная кукла.
— Поганая тварь, что она о себе возомнила, — девушка оскалилась и повернула голову задом наперёд, сворачивая собственную шею, а потом принюхалась и снова медленно, с хрустом, развернула голову назад…
— Императрица, — прогудело лицо на земле.
— Её Величество… — благоговейно опустила голову кукла.
— Безумная тварь… — снова оскалилась прекрасная черноволосая девушка, — Зачем она вернулась?
— Кто знает, кто знает… — проговорила кукла и наклонилась, бережно поднимая на свой деревянный палец рубиновую капельку крови с земли и нежно сдувая с неё пыль.
— Она сохранила свою клятву, как странно… Но если её Величество не пьёт больше кровь, как смогла она одолеть Сулеймана? А если она пьёт кровь, почему не выпила его… — озвучивала свои мысли кукла.
— Тварь не хочет, чтобы мы её нашли, — грубо заявила девушка.
— Нет, нет, почему же? Даже не чуя, куда могли направиться её Величество по свежему следу крови Сулеймана, я гарантирую вам, о, мои равные, что я знаю, где она сейчас.
— …В этом месте, — проскрипело лицо на земле, ворочая своей плоской красной пастью.
— В этом? — с тупым выражением лица спросила девушка.
— Именно в нём! — ответила кукла и всосала кровинку в прорезь между решёточкой у себя во рту. И сразу её глаза, удивительное живые и человеческие, покраснели, а во рту у неё промелькнул бледный огонёк:
— Но нам не важно, где сейчас Императрица. Что действительно необходимо, так это узнать, зачем она пришла… Неужели она изменила своё решение? Её разум — загадка. Похоже единственный наш выбор, это спросить нашу заключённую, — немного неловко произнесла кукла затихая под конец своей фразы, как машина, которая со скрипом завершает свою работу.
— Надо спросить Шанти, — пояснило лицо на земле и выжидающе навело два своих жгутика на девушку. А девушка застыла после упоминания имени Шанти. Сперва она просто стояла неподвижно, потом стала покусывать губы. Затем девушка медленно свалилась на землю и приобняла свои колени… И вдруг она забилась в истерике и заревела, словно младенец, выкинутый из коляски. Изо рта у неё выступала слюна, она мешалась с кровью из губ девушки и красной пенкой покрывала её припудренные щёки.
Кукла надела треуголку и покачала головой:
— Какая грубость, Гемиос. Ты же знаешь, бедная Атросити не выносит этого имени; с ним связаны печальнейшие воспоминания… — с наигранным, а может и настоящим сочувствием произнесла кукла, поднимая миниатюрную девушку на руки и вытирая её щёчки платочком, который достала из кармана:
— Кстати говоря, тебе не мешало бы возвратиться по такому поводу. Наши дела неожиданно плохи, неужели ты можешь позволить себе в такой тревожный час свои бессмысленные завоевания? Ещё даже не время жатвы. Откуда такой голод? С чего это на тебя нашло, завоевать последнее человеческое королевство?
 
— Не твоё дело, — кратко ответило лицо, а потом прибавила имя своего собеседника. — Пирр…
Кукла повернулась и всмотрелась в него своими живыми человеческими глазами. Нависло напряженное молчание. Вдруг девушка в руках куклы произнесла едва различимое, нежное, сонное:
«Твари…»
Порождение смерти по имени Пирр усмехнулось и пригладило густые разливы её чёрных волос, а потом лёгким движением прикрыло веки девушки, но не до конца, — ибо до конца её веки закрыться не могли, — мешали излишне большие глазные яблоки.
Пирр повернулся и растворился в ломаном кровавом свете, словно вокруг него разбилось и сверкнуло красное стекло. На чёрной земле остался только склизкий жгутик. Лицо, которое он вырисовывал, разъехалось, и жгутик быстро скользнул под землю.
Долго он скользил, пронзая толщи земли, пока многие часы спустя снова не вытянулся на поверхность и не повис среди мириадов других себе подобных чёрных отростков, дрожащих вокруг титанической ноги.
Чёрный гигант, пронизанный с ног до шеи, — головы у него не было, — тонкими чёрными червями возвышался на многие километры, до чёрных облаков. Он шагал вперёд, будоража шагами чёрную землю.
Впереди гиганта, на далёком горизонте, сияло голубое небо и белые горы. А где-то за ними, далеко-далеко, лежало королевство Эргор…
…
…
…
Прозвучали громкие, но очень ровные, как будто выверенные шаги, и по винтовой лестнице к бурлящему красному бассейну спустился воин. Воин это первое, что возникало в голове, когда взгляд опускался на этого облачённого в потертую железную броню рослого мужчину. Его лицо было спрятано за шлемом, причём тот шлем был не столько надет ему на голову, сколько он будто бы расплавился на ней и лежал прилипшей стальной размазнёй — как будто мужчину полили сталью, которая в один момент просто застыла, навсегда запечатавши ему лицо.
Мужчина взглянул на бурлящие красные воды бассейна.
На первый взгляд они могли показаться кипящими, но на самом деле бассейн был доверху набит всяческими погаными созданиями: в нём копошились красные пиявки, москиты с наливными, как сливы, животиками, летучие мышки с острыми зубками… Все они пожирали друг друга и хлебали кровь.
Мужчина хлопнул в ладоши, закованные в сталь. Гулкое железное эхо разбудило великанов, стоявших по обе стороны бассейна. Каждый из них был вышиной в десять метров. Великаны были по пояс закопаны в землю — как будто их сперва поместили в ямы, а потом залили цементом. Монстры проснулись и стали крутить железные колёса. На потолке загрохотала сталь. Из бассейна стали подниматься и натягиваться цепи…
Вскоре показались острые крюки, а потом и голые ножки. Показались худощавые икры и пах, а затем показалась вся целиком, совершенно голая, исхудавшая, похожая на призрачный скелет девушка совсем юных лет. Её кожа была чрезвычайно белой и тонкой, — она была похожа на хрупкую ледяную корочку. За нею проглядывались все внутренности девушки и её красные кости.
У девушки не было ступней. Они были срезаны, и вместо них выпирали косточки, в которые были воткнуты цепи.
У девушки не было и кистей, — вместе них тоже были воткнуты цепи, уходящие в красные воды бассейна. Девушка висела вниз головой, свесив свои белейшие волосы, и потому ясно было видно её миниатюрное личико с маленьким носиком и чрезвычайно острыми глазами над пышными белыми ресницами.
 
— Чего? — спросила девушка.
— Прошу прощения, Владычица… — воин смиренно, без капли издёвки, опустил перед нею голову.
Девушка молчала.
Воин поднялся и заговорил:
— Владычица, Императрица…
— Моя сестра вам ничего не сделает, — девушка принюхалась своим маленьким носиком. — Сулейман мёртв? Наконец-то. Он всегда меня раздражал.