Мемуар. Часть I (СИ)

Вспомнил, что Егор служит неподалеку. В 1990 году после «целины» я получил неплохие деньги и решил съездить в сторону Ростова на ноябрьские праздники. Заехать к Егору, попросить для него увольнительную и если ее дадут, снять комнату в Персияновке на пару дней. Так делали родители Егора, которые уже туда ездили. Я тоже планировал так поступить, а потом заехать к своим знакомым, в Таганрог, на оставшийся день-два. Прилетел в Ростов, переночевал у родственников Нелидовых, которым они позвонили и которые меня встретили. Потом поехал в Персияновку на электричке. Она оказалась тоже в двух часах езды, но только в сторону, противоположную Таганрогу. На КПП части я подозвал солдатика и попросил сбегать за Нелидовым. Он нашел его и обрадовал, сказав, что к нему приехал брат из Свердловска.
— Какой еще брат? Сережка? Так ему еще только десять лет…
— Нет. Старший, который уже отслужил…
Солдатик был молодой и во всех видел начальников. Вот и во мне увидел, видимо по разговору, «старослужащего». Егор подумал, что произошла какая-то ошибка и медленно пошел в сторону КПП. На полпути он разглядел меня, узнал и побежал. Мы обнялись. Он совсем не ожидал увидеть «братишку». Мой приезд был спонтанным, авантюрным и неожиданным. Я поделился своими планами. Но нас ждал облом. В части, по случаю праздников, было «усиление». Увольнительных никому не давали. Это ведь была часть ВВ, их могли дернуть в город, на подавление возможных беспорядков. Нам разрешили только провести пару часов на КПП.
Пришлось перекраивать планы. Я поехал в Таганрог, пообещав заехать еще раз на обратном пути. Проведя в электричках еще четыре часа, я был в Таганроге. Меня хорошо встретили, мы общались с парнями и девчонками, пили вино и гуляли по праздничному городу. Утром 10-го ноября я двинулся в обратный путь. Я был уверен, что в воскресенье часть уже никуда не выдвинут и я увижу Егора. Но наши военные были непредсказуемы. Оказалось, что «усиление» сняли еще 8-го числа. А Егора в части нет. Его отделение отправили работать на территорию завода, в нескольких километрах от части, по дороге в сторону Ростова. Время до самолета у меня было, деньги тоже. Я поймал попутную машину и поехал по трассе, ведущей в Ростов, поглядывая по сторонам. Через несколько километров, действительно, появился забор какого-то завода. Потом показалась проходная. Я вышел из машины и направился к ней. Она была закрыта, там не было ни души. Ведь сегодня было воскресенье, а может быть это была не используемая проходная. Я нашел в заборе дыру и забрался внутрь. Территория завода была большой, куда идти я не знал. Наудачу выбрал направление и побрел вдоль корпусов и зданий завода, по узкоколейной железной дороге, которая там была. Рассудил, что она тянется по всему заводу. Кроме того, благодаря ей я точно не заблужусь. Через некоторое время вдалеке передо мной появился одинокий солдатик. Я обрадовался, наверняка он из той же части, что и Егор. Тогда он знает, где они тут работают. Мы брели, пока не узнали друг друга. Тогда мы побежали навстречу друг другу. Это был Егор.
Ситуация была невероятной. Территория большого завода, где не было ни души. Один человек, приехавший за две тысячи километров, двигается по случайно выбранному направлению от забора, вглубь завода. Второго человека в случайный момент времени посылают за инструментом на склад. Он двигается из глубины территории завода. И они встречаются в аккурат возле этого склада. Мало того, что встречаются, так еще и оказываются знакомы!
Забрав требуемый инструмент, которыми оказались лом и кирка, мы пошли к месту, где проводились работы. Солдаты что-то копали. Я представился сержанту, командиру отделения, где служил Егор. Сказал, что был на выходные в Ростове по делам, вечером лечу обратно, а сейчас решил заехать к Егору. В части сказали, что они здесь. Вот, разыскал.
Тот тоже подивился такому совпадению. Увидев, что контакт установлен, я достал бутылку водки и предложил посидеть где-нибудь, втроем. Мы отошли в кусты, разложили нехитрую закуску, которая у меня тоже была. Выпив с нами один раз, сержант оставил нас вдвоем. Он понимал, что его позвали только из вежливости. Мы прикончили бутылку, поговорили и я засобирался в аэропорт. Мы спросили сержанта, может ли Егор меня проводить. Он разрешил, сказав только, чтобы за забор не ходил. Мы пошли по узкоколейке в обратный путь.
 
Остановка была в нескольких метрах от забора. Решили, что ничего страшного не произойдет, если Егор побудет со мной, на остановке, пока не придет автобус до Ростова или я не поймаю машину. Машина долго не ловилась просто потому, что легковушек почти не было. Наконец мы увидели приближающуюся «Волгу». «О! Вот на этой машине я поеду!» — пьяно предсказал я. Действительно, машина остановилась возле нас. Из нее вылез какой-то полковник и попросил предъявить документы. Егор безропотно достал военный билет, а я попытался качать права.
— На каком основании?
Полковник служил в советской армии, а у нас войны вроде не было. Распоряжения военных — гражданских не касались. Полковник достал удостоверение сотрудника МВД, предъявил. Это другое дело. Я достал свой паспорт. Полковник посмотрел его и отдал мне. А военник Егора положил в карман и скомандовал: «Садитесь в машину». Препираться было бессмысленно.
Мы сели, «Волга» развернулась и нас привезли в часть, где служил Егор. Оказалось, что полковник то ли командир этой части, то ли кто повыше, приезжавший с проверкой.
— Пили сегодня? — спросил нас полковник.
— Никак нет. — ответил Егор
— Я пил. — сознался я. Отрицать было бессмысленно, я был заметно пьян. Не сильно, но заметно. Да и в машине мы, наверно надышали… Егор выглядел абсолютно трезвым. То ли протрезвел от страха, то ли мне спьяну так казалось.
— Вы можете быть свободны. — сказал мне полковник и увел Егора на территорию части.
Я стоял растерянный. Понимал, что Егора сегодня не увижу. Что его накажут. Из-за меня. Что я этому помешать не могу. Даже разделить с ним наказание у меня не получится. Он военный, я гражданский. И у меня самолет в Свердловск через несколько часов.
Ехал на электричке в Ростов и плакал пьяными слезами. Летел домой и настроение было ужасным. Даже не зашел к родителям Егора, чтобы рассказать, как съездил. Хвастаться было нечем.
Еще хуже пришлось Егору. Сержант его не дождался и был вынужден вернуться с отделением в часть без него. Доложить о происшествии. Как наказали Егора, посадили на гауптвахту или дали только наряды, я не знаю. Он не рассказывал. А вот сослуживцы били его сильно. Не за то, что он пил водку и не за то, что вышел за забор. За то, что попался.
Все это я узнал из писем. Когда Егор вернулся из армии, он относился к этому как к далекому прошлому и вспоминать не хотел. Тем более, что позднее произошли события еще похлеще.
Егор пробыл в учебке полгода, вышел в звании сержанта. Его направили сначала в Карабах, потом в Чечню, в город Грозный. Про Карабах не помню, чтобы он рассказывал, а вот про Чечню… Войны там еще не было, а вот конфликты уже начинались. Чеченцы разгуливали по территории части как хотели. «Мы у себя дома». Провоцировали солдат и били их, всячески унижали. Оружейка была закрыта и вообще, солдатам запрещалось давать отпор. Почему отцы-командиры дали такой приказ? Ответа у меня нет. Может быть, прозвучи хоть один выстрел, пролейся хоть одна капля чеченцкой крови, их вырезали бы всех, вместе с командирами.
Не выдержав таких издевательств, в первую очередь моральных, Егор с тремя земляками сбежал из части. До дома добирались на перекладных, где электричками, где на товарняках, где автостопом. Бегали от патрулей, голодали, но все же добрались. Родители спрятали Егора у бабушки, а сами принялись оббивать пороги воинских прокуроров. Отец Егора уже был начальником в крупной строительной организации, не последим человеком в городе. Поэтому Егора и его товарищей не отправили в дисбат, а просто оформили перевод. Дослуживали они здесь, на базе ОМОНа, охраняли тюрьму на РТИ.