Солдат Ордена (СИ)

***
Он долго крутил в руках смартфон. Не решался позвонить. Свят чувствовал, что изможден. Рана болела. Каждый вдох отдавался тупой болью в животе. Он ощупал бок. Кровь остановилась, но потеряно достаточно. Наконец, Свят решился.
– Алло, – сказал он, когда на том конце взяли трубку, – да Господин. Все прошло хорошо. Есть ранения, но я цел. Да. С ним всё хорошо. Стрессоустойчивость в бою – высочайшая. Не каждый офицер похвастается. Тактическое мышление – развито. Навыки имеет. Да, творит магию без проводника. Да, видел собственными глазами. Совершенно верно. Все идет по плану. Да, Малинин ничего не подозревает. Благодарю. Жду дальнейших указаний.
Свят отключил вызов, откинулся на спинку сидения. На высоком лбу выступил пот. Он чувствовал себя ужасно. Дело было не только в ране и усталости. Мерзкое чувство собственной двуличности точило его изнутри.
Всю жизнь Свят знал, что он – всего лишь инструмент. В руках касты, в руках ордена, рода. В руках его отца. Никаких амбиций, только задачи. Никаких личных стремлений, никакой ценности собственной жизни. Только четкое исполнение указаний.
То, что произошло в шахтах, потрясло его. Первый раз в жизни кто-то решил пожертвовать личным интересом, собственной целью, ради его жизни. Это было… странно и не привычно. Еще больше, Свята удивляло, что тот, кто был в теле Стаса, этого никчемного мальчишки, сделал этот выбор, без сомнения. Так просто и легко.
Но Свят понимал, какую бурю эмоций переживала сущность в тот момент. Да-а-а, он хотел бы познакомиться с этим человеком из прошлого, человеком, заключенным в теле мальчишки. Взглянуть в его настоящее лицо, узнать его настоящее имя и… назвать товарищем.
У Свята были товарищи. Ксифоманты из ордена. Временами, он даже ощущал чувство локтя, в рядах этих воинов. Но Свят всегда знал, что оно направлено на достижение цели. Считаться с его смертью никто не будет. Если нужно – им пожертвуют.
Новый Стас был не таков. Он дорожил жизнями товарищей. И готов был отдать за них собственную. Свят чувствовал, что ему будет горько придавать этого человека, когда придет время.
***
Поход в биомантический госпиталь прошел почти хорошо. Почти, потому что дед Суриев увязался за мной следом. Змеек же, он отправил к себе домой.
Странно было видеть, как по звонку оборванного деда, за змеедевками прибыл богатый кортеж.
– Мне надо проверить здоровье! Вдруг подцепил что-нибудь от этих, ну ты понимаешь!
Так и сидел я в приемном покое, выслушивая россказни старого биоманта. Они бы показались мне интересными, если б не усталость.
Выяснилось, что дед действительно решил, поохотиться на сфиксов. Правда, недооценил тварей. Их оказалось много, и они загнали отряд на дно шахты, прямо к вапоритовому камню.
Там, когда дед оказывал магическую медпомощь одному из бойцов, камень проснулся и среагировал. Дед был биомантом и знал, что нужно предпринять, чтобы минимизировать воздействие камня. Бойцы же его отряда просто слились с ближайшими сфиксами и превратились в тех самых змеесолдат.
Очень скоро дед понял, что змеесолдаты разумны, и слушаются его. Тем не менее, остальные сфиксы остались враждебны. Недолго думая, он использовал биомантию и… наделил многих из ящеров разумом. Надеялся, таким образом, подчинить тварей.
Не успел он оглянуться, как сфиксы эволюционировали. За считанные недели они превратились в совершенно новых существ. А он – оказался в центре культа самого себя.
– А самое жуткое! – что эти заразы выдумали религию! Согласно ей, в конце какого-то великого круга, Бога Подземного города нужно было коллективно сожрать! И тогда наступит всеобщее счастье. Я смог вычислить, что их великий круг закончится в следующем месяце. Понимаешь, как я напрягся! Слава Предкам, что вы оказались в шахте!
– Вот так история, – безэмоционально проговорил я, – а как ты додумался вырастить себе змеек?
– Ох! Я всегда был охоч до женского тепла. А оставшись в шахте, затосковал через неделю! А что было делать? Вот и вырастил. Боялся – погибнут, не разовьются. Всю ману на них потратил! Видишь, какие красотки получились!
 
– Мог бы сделать их посимпатичнее.
– То же мне! – посмотрите на него! Знаток женской красоты. Молоко на губах не обсохло, пацан!
– Они чешуйчатые, и у них змеиные рожи, – напомнил я.
Старик не ответил, только нервно забубнил что-то себе под нос.
Домой я попал уже после начала занятий в академии. На них я решил сегодня забить. Мир не рухнет, если я отдохну денечек. Я же мог рухнуть в любой момент.
Меня очень мучили вопросы о том, что же я видел в карьере, когда отключился? Как вызвать это видение снова? Попробую спросить у Светы, но позже. Сейчас мне нужен отдых.
Я отключил смартфон. Вырубил домашний аппарат. Ох и разозлиться же Стасов Папка! А и черт с ним. Разберусь как-нибудь потом.
Я подошел к зеркалу. Виски и затылок пришлось выбривать, чтобы биоментка могла залечить царапину повыше правого виска. Когда рана затянулась и остался только длинный шрам через всю голову, я попросил его не убирать. Пусть будет, как напоминание о шахтах Восточный ветер. Оставил шрам и на руке. Там тоже оказалась царапина. Пусть будет. Шрамы красят мужчину.
Да и выглядело это мужественно. И внешний вид Стаса изменился. Новая прическа делала его как-то взрослее, брутальнее, что ли. Решил, что оставлю так. Может, только подравняю сверху.
Я поел, и когда едва прилег на диван, тут же заснул.
***
Захар? Ты ли это. Прости меня. Мне жаль, что ты погиб. Но пойми же, другого решения нельзя было принять…
Его лицо развеивается, исчезает. Последнее, что я вижу – укор в глазах солдата.
– Седьмой взвод, стройся! – Далекий голос майора, – вот, это сержант Сергей Филинов. С сегодняшнего дня, вы поступаете под его командование.
Взрывы, пулеметный огонь.
– Сергей! – голос по рации, – нас жмут! Разведка сообщает, по сектору будет работать арта! Где вы там?!
– Мы на подходе, ребята! Держитесь, сейчас подберем вас!
Работает артиллерия. Спасательная колонна не успевает. Я в истерике. Ору в рацию, вызываю выживших. Никто не отвечает.
– Не кари ты себя, – говорит мне Вано, – ты сделал все, что мог.
Я киваю ему, говорю спасибо за поддержку. Но мне горько. В тот день погибла половина моего взвода. Я усилил ими группу прорыва, уничтоженную вражеским огнем.
БМП катится по узкой деревенской улочке. На лавке у хаты сидит старушка.
– Не пустите вражину в поселок! – просит она.
– А ты что не уехала, бабушка? – Спрашивает Захар.
– А куда я с хаты-то?
– Не пустим, – серьезно говорю я, – Будем биться за деревню до талого.
Взрывы, огонь, разрушенные дома.
– Сержант! – кричит Вано, – командование приказывает уходить! Их дивизия обходит нас с юга! В котле окажемся!
– Приказ из штаба?
– Да!
– Блядь!
Мы отступаем. Проезжаем мимо той самой хаты. Везде разруха – результат бомбардировок. Хаты нет, только пепелище.
Полуразрушенное депо. Мы зажаты огнем снайперов со всех сторон. Связи нет. Нужно показать где мы.
– Саня! Давай! Ты сможешь! Дашь залп сигнальной ракетой. Далеко не уходи и держись укрытий. Тебе нужно только открытое небо!
– Сержант, я боюсь! Вдруг снайпер!
– Взвод тебя прикроет. Ты будешь не один!
Я так хочу пойти сам, но если погибну – подразделение остается обезглавленным, тогда умрут все.
– Страшно!
– Саня! – я беру его за щеки, сжимаю, внимательно смотрю в глаза, – ты сможешь. Только добеги. Твое дело – только добежать! Ты самый быстрый из нас. Я верю в тебя.
Я смотрю в бинокль, вижу, как он бежит. Мой взвод шарашит из всех орудий по окнам в видимом радиусе. Снайперского выстрела я не слышу. Внезапно Шлем Сани отлетает, черепная коробка раскрывается, как шкатулка. Он падает.