Алая Корона (ЛП)

Он улыбнулся нам ободряющей улыбкой.
— Ну, а теперь наступает та часть, где вы оба счастливы.
Я посмотрела на Мора. Туони. Моего мужа. Он уставился на меня с таким странным выражением лица, что я никак не могла его прочитать. И я, скорее всего, выглядела точно так же.
Не думаю, что кто-то из нас знал, как мы должны были себя чувствовать.
— Я знаю, что в твоём мире, Ханна, жених и невеста традиционно целуются, чтобы увековечить этот момент, — продолжал Калма, откашлявшись.
Он посмотрел на Мора.
— Но у нас здесь нет такой традиции. Так же как и физического закрепления союза. Может быть, от этого тебе станет немного легче, — тихо добавил он.
— Спасибо, Калма, — добавил Мор сухо. — Но осталась ещё корона.
— Ах да, верно, — сказал Калма, хлопнув в ладоши.
Он развернулся, взял корону с алтаря и поместил её у меня над головой.
«Она взойдёт на трон, а ты потеряешь всё», — голос статуи проник в моё сознание.
Я взглянула на жуткую статую, и в этот самый момент Калма опустил корону мне на голову. Она оказалась горячей, как будто металл расплавился и потёк мне на голову. И я была готова поклясться, что статуя мне улыбнулась.
— Вот и всё, — быстро сказал Мор, надев перчатку обратно на руку. — Готово.
Затем он взял меня за локоть.
— Идём, жена, — сказал он, потянув меня вперед. — Пришло время для медового месяца.
Что?
Сарви отошёл с дороги, а Мор вывел меня из Крипты, и повёл по широкому и тёмному коридору мимо горящих свечей в сторону погребов и подземелий. Это не было похоже на место для медового месяца.
Неожиданно мы остановились у широкой дыры в полу. Темнота внутри, казалось, тянулась вниз до бесконечности. Это точно не было местом для медового месяца.
— Что ты делаешь? — спросил Калма у нас за спинами.
Мор притянул меня к себе и с ухмылкой посмотрел на меня сверху вниз.
— Ты думаешь, что раз уж ты официально стала королевой, то я буду относиться к тебе как к королеве? После того, что ты сделала? Тебе нельзя доверять, Ханна. Я не могу потерять тебя снова, потому что знаю, что ты никогда не вернёшься.
«Сэр, — встревоженный голос Сарви проник нам в головы, откуда-то сзади. — Простите меня, но я не думаю, что это справедливо. Вам следует ещё раз подумать».
— Что он делает? — спросила я Сарви дрожащим голосом.
Но Мор ответил за единорога. Он подвёл меня к краю дыры так, что мои ноги свесились над ней.
— Это подземная темница, — сказал он с презрением. — Сюда я помещаю людей, о которых хочу забыть. Не думаю, что это поможет мне в твоём случае, но, по крайней мере, так ты выучишь свой урок. Я говорил, что оборву твои крылья, птичка. Теперь тебе уже не улететь.
Он отпустил меня, сорвав с моей головы корону в самую последнюю минуту.
Я закричала.
И упала в темноту.
КОЛДОВСТВО
Мор
— Я чувствую, что ты меня осуждаешь, — сказал я, откинувшись на стуле и сделав глоток вина из сладкого винограда.
Я знал, что было ещё слишком рано для того, чтобы пить, но мне это было необходимо.
Сарви уставился на меня с другого конца стола. Мы были в военной комнате и ждали Калму, чтобы начать собрание. Я не видел никого из них со вчерашнего дня, когда состоялось бракосочетание, и у меня было ощущение, что они были немного расстроены тем, как я поступил с Ханной.
«Я вас не осуждаю, — сказал, наконец, Сарви осторожно. — Я просто не понимаю, почему решение бросить Ханну в подземную темницу сразу же после свадьбы — было правильным».
Я горько усмехнулся.
— Я никогда и не говорил, что это было правильное решение. Знаешь, я не всегда делаю то, что правильно, как бы я ни старался.
«Я прекрасно об этом знаю», — сказал Сарви, взмахнув хвостом, и я почувствовал, что теперь мой верный скакун осуждал меня вдвойне.
— Простите, что опоздал, — сказал Калма, заходя в комнату с парой книг под мышкой. — Я был в библиотеке, чертовы привидения спрятали то, что я искал.
Он сел посередине длинного деревянного стола и положил книги на столешницу.
 
— Что я пропустил?
— Ничего, — сказал я, снова отхлебнув вина. — Просто Сарви осуждал меня.
Калма обменялся взглядом с единорогом. Несмотря на то, что Калма не умел общаться с парнокопытными словами, они, кажется, всё равно понимали друг друга.
— Я так понимаю, дело в Ханне? — спросил Калма, приподняв одну из своих седых бровей.
— Естественно. А что ты думаешь по этому поводу, раз уж мы об этом заговорили?
Я протянул вперёд руку в перчатке и пошевелил пальцами.
— Давай-давай, покончим уже с этим.
Калма вздохнул, опустил глаза и начал передвигать книги на столе.
— Я думаю, что она теперь Богиня смерти, и королева Туонелы. Что ты делаешь со своей женой — меня не касается, — он сделал паузу и мрачно на меня взглянул. — Однако, на правах того, кто теперь отвечает перед своей королевой, так же как я отвечаю перед тобой, я бы попросил тебя относиться к ней с бóльшим уважением.
Меня охватил жгучий гнев, и я так крепко сжал свой бокал с вином, что его ножка чуть не переломилась.
— Она предательница, Калма.
— Тогда зачем ты на ней женился?
— Ты знаешь, зачем, — проворчал я.
— Ты думаешь, что она может исполнить пророчество, — сказал Калма. — И если это так, то согласно пророчеству, ты не только сможешь коснуться её, но и полюбишь её, женишься на ней и объединишь эти земли, подавив восстание. Прости, что говорю это, Туони, но, хотя ты и женился на ней, так не обращаются с тем, кого могут полюбить в будущем.
Я бросил на него тяжелый взгляд. Почему они, мать его, накинулись на меня этим утром? Мне не следовало закрывать глаза на их самодурство всё это время. Они не должны были ставить под сомнение ни единого моего решения.
— Что ты вообще знаешь о любви, старик? — спросил его я.
— Я могу спросить тебя то же самое, — спокойно возразил он. — Учитывая то, как закончился твой первый брак.
— Ханна предала меня, — сказал я сквозь зубы. — Она должна была выйти за меня, а она сбежала. Ушла с Расмусом, человеком, которого она едва знала. Он прорвался сквозь магическую защиту, и она ушла с ним по своей воле. И даже не попрощалась. Откуда мне знать, что она не сделает то же самое снова? Откуда мне знать, что она уже не выдала все наши секреты?
Калма пристально посмотрел на меня.
— Я не очень хорошо знаю Ханну, но она не собиралась тебя предавать, и она не выдавала никаких секретов. Что она вообще могла рассказать и кому? Она всего лишь смертная женщина, которая пытается выжить, и которая всего лишь хотела снова увидеть своего отца.
— Она предательница, — повторил я. — И она сейчас в темнице, потому что ей нельзя доверять. Она получила по заслугам. И точка.
«Ой, прекратите, — сказал Сарви с усмешкой. — Дело не в доверии. Дело в том, что она вас унизила, и вы в ответ должны теперь унизить её. Око за око. Я знаю, как вы действуете».
Я уставился на единорога.
— Осторожнее, Сарви, а не то плохо кончишь.
— Что? — спросил Калма. — Что сказал Сарви?
— Ничего, — быстро ответил я. — Давайте уже поговорим о более серьёзной проблеме. Я собрал вас здесь, потому что нам надо поговорить о Расмусе и Лоухи, а не о Ханне.
Я сделал паузу.
— Я раздобыл некоторую информацию, которая, вероятно, поможет вам немного проникнуться моим положением.
Сарви закатил свой глаз. Я проигнорировал его.
— Ханна говорит, что Расмус её брат. Единокровный брат. И его отец — Торбен, а не Ильмаринен.
Они оба недоуменно уставились на меня.
— Торбен и Лоухи? — удивленно сказал Калма и провёл рукой по лицу. — Вот же пронырливый чёрт. Никогда бы не подумал.
— Правда это или нет, но факт остается фактом: я услышал об этом впервые, и меня раздражает то, что Ханна узнала об этом раньше меня. Мне надо знать, что ещё я упустил. Что ещё я должен знать? — я посмотрел на Сарви. — Ты говорил, что держишь ухо востро. Слухи, заморские и нет, мне надо о них знать на тот случай, если что-то из этого окажется правдой.