Одаренный: кадет (СИ)

Упругая волна тут же ударила по дну корзины. Нас тряхнуло, да так, что Призрак, отвлеченный поддерживанием маскировки, едва не упал. Катя крепко схватила его, но парень все равно сбился с настроя и дирижабль на мгновение стал виден.
— Вот они! — истошно закричал Малинков. — Стреляйте!
Наш аппарат вновь исчез — Призрак, весь покрытый испариной от напряжения, скрыл его. Лоб парня прорезала глубокая морщина, а на шее вздулись вены. Я даже не хотел думать, насколько его хватит.
— Полный ход! — рявкнул я, понимая, что сейчас будет жарко.
Шмыгаль вдавил рычаг на максимум. Зашумели винты, забряцали передачи.
Но дирижабль набирал скорость не так быстро, как нам хотелось бы. Машина из позапрошлого века не могла дать больше тог, что в ней было заложено.
А Стена была еще не близко.
— Отстреливаемся! — приказал я, вскидывая автомат.
Малинков, не будь дурак, уже успел укрыться под специальным навесом.
Затрещали автоматы — по нам начали стрелять. Мы принялись отстреливаться в ответ. Несколько удачных очередей заставили противника попрятаться и выгадать пару минут.
— Убить их! — рявкнул Малинков и солдаты вновь рассыпались по периметру охраняемой зоны.
Второй раз падать с дирижабля мне не хотелось и потому я зарычал Шмыгалю:
— Выкручивай на полную! Надо проваливать!
— Знаю! — проскрежетал тот. — Нас несет в сторону!
И кивнул на шар:
— Попали в нас!
— Черт!
Самих дыр я конечно же не видел — Призрак продолжал поддерживать невидимость. Но вот сухой свист вырывающегося газа слышал четко.
Нам оставалось преодолеть две сотни метров, чтобы попасть за Стену — там они достать нас не смогли бы. Нужно только продержаться.
— Стреляем!
Все пассажиры дирижабля принялись поливать землю свинцом. Плотный огонь позволил нам оттеснить врага к постам, откуда было сложней в нас попасть.
— Какого демона?! — закричал Малинков. — Всех под трибунал отдам!
И сам выскочил на улицу.
Я попытался срезать его, но тот встал за столб освещения, укрывшись от шальных пуль.
И вновь волна, создаваемая штабс-полковником, ударила по нам. Тряхнуло так, что корзина едва не перевернулась. На этот раз Харуко не успела ухватиться за трос и полетела вниз. И только лишь стремительный мой бросок и перехват не дал ей разбиться.
— Держись! — подбодрил ее я, пытаясь втянуть обратно в корзину.
Не удалось — Малинков ударил Даром вновь.
— Бульмяк!
Но звать его не было необходимости, он уже сам подоспел на выручку. Обхватив наши руки одной широкой ладонью, он помог нам.
Полет продолжился, но на этот раз как-то заметно ощущался крен вправо. А еще шумней и пронзительней стали свистеть дыры в шаре. Я понял, что дела плохи. Повернулся к Шмыгалю, спросил:
— Что происходит?
Шмыгаль глянул на нас не своим полным безумия взглядом. Хрипло крикнул:
— Держитесь! Мы падаем!
И словно этого нам было мало. Вдруг дернулся Призрак, едва слышно промямлил:
— Ребята, я все... больше не удержу...
И обмяк. Наш дирижабль появился в ночном небе.
  
Глава 28. Бой
 
Цель была обнаружена. И потому солдаты принялись стрелять по нам уже не наугад, я прицельно. Били плотно. И точно.
— Призрак! — рявкнул Шмыгаль, сопроводив это плотным потоком ругани.
— Он в отключке! — ответила Катя, хлестая парня по щекам.
Вид у того был не важный — щеки белые, полу прикрыты веки едва не просвечивают. Призрак потерял много сил.
— Прикройте меня! — услышал я крик Малинкова.
Выяснить, что он намеревался сделать, получилось скоро. Молодой штабс-полковник схватил вдруг у одного из солдат веревку. Размотал ее. Я увидел, что веревка была не совсем обычной. В тусклом свете фонарей она поблескивала, что говорило лишь об одном — сделана она была из стали. Тонкая, словно струна, она тем не менее могла выдержать большую нагрузку. Только вот какую нагрузку хочет сделать Малинков.
Ответ не заставил себя ждать.
Штабс-полковник натянул на ладони перчатки. Потом сделал на одном конце канатика что-то вроде петли и начал раскручивать, словно лассо.
 
Твою мать!
Я быстро сообразил, что тот хочет сделать. Но разрушить его намерения не успел — подбежали менталисты, которых позвал Малинков и все разом организовали такой мощный энергетический всплеск, что нас едва не поджарило. Они начали бить по нам волна за волной мощными всплесками силы, не давая даже высунуться.
А Малинков в это время швырнул канат и зацепился за конечность голема, подвешенного под корзиной.
— Прикрывать! Не останавливаться! — крикнул штбас-полковник, взмывая в воздух.
Увеличение массы заметно сказалось на дирижабле, о начал оседать.
— Газу! Газу! — крикнул я, понимая, что если мы опустимся еще ниже, то врежемся в Стену.
Нужно было как можно скорей скинуть балласт — Малинкова. Но плотная поддержка его менталистов не давала это сделать. Ситуация была отвратная.
— Сбрасывай големов! — крикнул я.
— Нет! Нельзя!
— Тогда разобьемся!
— Не успеем сбросить! Они привязаны надежно.
Я грязно выругался.
— Пройдем между теми пиками — и там сбросим гада.
Шмыгаль кивнул вправо, где виднелась небольшой проход, расположенный между двух острых скал. Это было рискованно — слишком маленькое расстояние для маневра, чуть отклонись и брезент дирижабля, и без того весь в дырках от пуль, просто разорвет об острые скалы.
Но уходить нужно было. Причем в самые ближайшие секунды.
Звякали и цокали пули, осыпая мотор дирижабля, гудела волна силы, не давая нам высунуться из корзины. И только Шмыгаль самоотверженно крутил штурвал, правя машину в нужном направлении.
Мы начали маневр. И огонь увеличился еще сильней — противник тоже понял, что мы хотим сделать и попытался сбить нас всеми силами. Но нас уже было не достать. Шмыгаль как профессиональный летчик проскочил между двумя пиками и мы оказались на территории зоны смерти.
Почувствовав, что огонь и воздействие сил закончилось, я тут же подскочил к краю корзины и одним ударом срезал веревку, на которой висел Малинков.
Тот с криком полетел вниз.
Что с ним случилось я не увидел — ночь сомкнулась над ним, и даже удара не расслышать. Ну и черт с ним. Сейчас нужно решать другие проблемы.
— Саня! Падаем! — произнес Шмыгаль, но с каким-то задором и даже радостью, что я невольно глянул на зауряд-поручика.
Тот был рад тому, что мы вырвались из заварушки живыми. Остальные пассажиры тоже.
— Добавь объем подаваемого газа! — подсказал я.
— Уже!
— Пикируй!
— Пытаюсь!
— Плавней!
— Не учи отца баню топить!
— Держитесь!
Мы начали стремительно снижаться, слишком стремительно. Однако повезло то, что мы прикрепили големов ко дну корзины. Именно они и смягчили удар. Мы приземлились на площадку возле супермаркета. Некоторое время даже не двигались, не веря в то, что наш полет благополучно завершился.
Потом, когда оболочка шара начала медленно оседать на корзину, я скомандовал:
— Выходим!
Впереди предстояло самое сложное. И потому расслабляться рано.
Мы выскочили с корзины, начали откреплять големов. Шмыгаль матерился на самого себя, за то, что так крепко привязал боевых роботов. Я успокоил зауряд-поручика, сказав, что с этими големами у нас будет больше шансов одолеть Архитектора.
Когда разгрузка была завершена, мы на некоторое время прекратили переговоры и огляделись.
Мы были в зоне смерти. Там, куда заперли Архитектора. В момент, когда это произошло, выбора не было, где именно это сделать и Император оградил жилой район. Можно было долго его критиковать, но я, присутствовавший там, знал — иначе поступить было нельзя. Император применил принцип наименьшего зла. И спас весь город. Думается мне, что его противники еще долго в будущем будут давить на это.
Только теперь, когда наступила тишина, я понял, что меня так смущал в этом месте. Казалось, здесь все было как и везде — многоэтажки, дороги, магазины, улочки и переулки. Но только нигде не было света — ни от уличных фонарей, ни в витринах магазинов, ни в окнах жилых домов. Казалось, все здесь умерло, погрузившись в скорбную черноту.