Силуэты снов (СИ)
— Неужели один калека может так сильно помешать вашему воинству? — усмехнулся Юра. — И не надо пренебрегать Олегом. Та глупая история, из‑за которой вы, Николай Сергеевич, имеете зуб на него, давно уже неактуальна. Середа — отличный профессионал… Поймите, этот сумасшедший подонок Извеков убил мою младшую сестрёнку. И я шага не сделаю отсюда. Я смогу постоять за себя, если что…
— Я понимаю, — вздохнул Аниров и хлопнул Юрку по плечу. — Хорошо, что я тебя знаю, иначе… Будешь передвигаться в этой машине. Подчиняешься лично мне.
— Только вам?
— Да.
— Спасибо, Николай Сергеевич.
Тут Олег сделал рывок в сторону, одновременно выхватывая пистолет и направляя на меня фонарь.
— Эт‑то ещё что?! — рявкнул он и два раза выстрелил в меня.
Я почувствовала два толчка.
— Спятил он, что ли? — Аниров устремился к Олегу.
— Там какая‑то тварь в кустах!! — Олег рванулся в мою сторону и выстрелил ещё два раза.
Не так‑то просто оказалось выскочить из густого кустарника на чистое место. Я зацепилась за что‑то, свет ослепил меня, я зажмурила глаза. Ещё два толчка пули навели меня на мысль, что стоит изобразить попадание. Я отчаянно заскулила.
— Обычный пёс, — послышался спокойный голос Анирова. — Приблудный.
— Середа, прекрати сейчас же! — закричал Зинченко. Кто‑то отвёл фонарь в сторону. Я открыла глаза и увидела, как Зинченко и Аниров пытаются удержать Олега. Аниров выкрутил у него пистолет и сунул его Олегу за ремень:
— Остынь, парень!
— Нельзя же стрелять в каждого несчастного пса! — возмутился Зинченко. Он был известным собачником и одинаково нежно относился к псам всех пород и любого «социального положения». Я давно об этом знала. Я была ему благодарна за порыв и за то, что он удержал Олега от дальнейшей расправы, но то, что случилось дальше, никак не входило в мои планы. Мне нужно было теперь, чтобы они забыли обо мне, чтобы я незаметно могла выбраться из зарослей и оказаться вне зоны их досягаемости. Но Зинченко, отобрав у Олега фонарик и, уменьшив силу света, подошёл к кустам и посветил на меня. Мне ничего не осталось, как зажмуриться и заскулить.
— Бедная псина. Этот маньяк ничего перед собой не видит, везде ему мерещатся всякие страсти. Ничего, псина, не бойся, мы тебе поможем…
Присев на корточки, он стал вынимать меня из кустов.
— Ох, да ты большая и тяжёлая, псина… Ты скотина, Середа, она почти не дышит!
— Я очень этому рад, — злобно бросил Олег, перезарядив пистолет.
— Тебе не кажется, Игорь, что он слишком крупный для спаниеля? — спросил Юра, и я почувствовала, каким подозрительным тоном был задан вопрос.
— Ну и что? Помесь, наверное…
— Не помесь, — раздался голос Анирова. — Экстерьер чистокровной собаки. Но вот размеры, действительно…
— Ребята, странно, — руки Зинченко ощупывали меня. Я тихонько поскуливала, совершенно не представляя, что предпринять. — Я не могу найти рану. Середа не мог промазать с такого расстояния…
Если бы я могла, я сейчас же изобразила бы потоки крови, но увы…
— Ребята, вы можете опять скрутить меня, но эта тварь — оборотень! — Голос Олега прозвучал зловеще. — И он шпионил за нами!
— Игорь, я боюсь, что он прав, — отозвался Юрка.
— Так, — заговорил, наконец, Аниров, — Держите его крепче.
Руки, сильные и тяжёлые, грубо вцепились мне в уши. Теперь, кроме Зинченко, меня держал кто‑то ещё. Вокруг усиливался гомон переговаривающихся людей, которые не замедлили сбежаться на выстрелы и возню.
«Валерий!» — в панике позвала я, не надеясь, что он отзовётся. Ответ пришёл через секунду.
«Я рядом. Я близко. Проблемы?»
«Да.»
Он замолчал. Наверное, пробовал установить визуальный контакт.
Через полминуты я услышала: «Укуси. Вырвешься.»
Я попробовала принять позу, позволяющую дотянуться зубами до кого‑нибудь, но тщетно. Они были сильнее.
«Нет. Не могу.»
— Свет! — скомандовал Аниров, и в морду мне брызнул свет мощного фонаря.
— Пёс как пёс, — недоверчиво проворчал Зинченко. — Только крови почему‑то нет.
Вторая пара рук, держащая меня, потянула за уши, заламывая голову назад. Я поняла, что мёртвые кости вряд ли выдержат, если человек увеличит усилие.
— Орешин, ты ему голову отломишь! — в замешательстве пробормотал Зинченко.
— Олег, дай мне твою монету, — прозвучал прямо над моей мордой голос брата. Одновременно одна его рука освободила моё правое ухо, вторая же ещё крепче сжала левое.
— Держи, — сказал Олег.
Рука Юрки прошлась по моей шерсти. И только теперь я поняла, зачем Валерий сделал меня спаниелем. Чтобы я, случайно соприкоснувшись с серебром, не всякий раз чувствовала боль. Густая вьющаяся шерсть была для этой цели как нельзя кстати. Но ведь это не решение проблемы, если я попалась. Сейчас Юрка найдёт подходящее место…
«Валера, помоги мне!»
«Вся стая вокруг меня. Мы готовы.»
«Нет, Валера! Не смей!»
Я представила себе, как стая жмётся неподалёку, готовая напасть.
«Придумай что‑нибудь, Извеков!»
«Кроме атаки? Что же я могу придумать?»
Что‑то ткнулось мне прямо в нос. В тот же момент каждая мёртвая клеточка словно превратилась в живую, и раскалённое железо вылилось на моё тело. Как же стало больно!!.. Несколько секунд невыносимой боли закончились полным провалом сознания…
Звуки возвращались, прорываясь сквозь ватную пелену. Боль ушла, оставив сильную неприятную дрожь. Гораздо ближе, чем внешние звуки, настойчиво раздавался призыв Извекова:
«Катя! Катя, отзовись!..»
«Избавь меня от этого, Валерий…»
«Я запускаю превращение…»
Что? Так… Значит, в течение полуминуты замученный болью оборотень на глазах двух десятков людей превратится в живой труп. Эффектно. И совершенно невозможно. Среди них Юрка и Олег. Они не должны понять, кто у них в руках…
«Валера, нет!..»
«Я все понял, Катя. Даю отбой.»
— Он, кажется, очнулся, — раздался надо мной голос Анирова. — Неужели мёртвое существо может так кричать? Это же какой‑то не собачий вопль…
До меня не сразу дошло, чей вопль они обсуждают. Но вспомнив, как подействовало на Александра серебряное кольцо, я все поняла. Свет фонаря был уже не таким сильным, кто‑то уменьшил освещённость, и я смогла приоткрыть глаза.
Множество голов склонялись ко мне с разных сторон и с почтительного расстояния. Зинченко и Юра продолжали держать меня. Олег и Аниров стояли рядом с ними.
— Приложи‑ка её ещё раз, возможно это что‑нибудь даст нам, — Олег снова протянул Юре серебряную монетку на цепочке.
Я взглянула Олегу в лицо. Какая непростительная, глупая неосторожность! Наши глаза встретились.
Возможно, мне просто показалось, что это тянулось так долго, но тогда я смотрела на его лицо и видела, как постепенно тает густая чёрная ненависть в его глазах. На смену ей пришло недоумение, замешательство…
Аниров вскинул свой фонарь, яркий свет ослепил меня.
— К чёрту! — заорал Олег, фонарь прыгнул, свет исчез. Я увидела, как Олег, вырвав фонарь у Анирова, бросает его на землю. Повернувшись ко мне, Олег снова пристально всмотрелся, было видно, что он боится узнать что‑нибудь знакомое в глазах оборотня… И он увидел именно то, чего боялся.
— Боже, у него человеческие глаза, — заикаясь, произнёс Зинченко.
Мы с Олегом продолжали смотреть друг на друга. Руки Олега медленно поднялись к лицу. Он закрыл ладонями щеки, повёл руки выше, к вискам, запустил пальцы в волосы. Губы его беззвучно шевельнулись.
«Валера! Я тебя умоляю…»
«Катя, ты уверена?..»
«Да, Валерий, пока они ещё ничего не поняли, пожалуйста!»
«Но может быть?..»
«Это невыносимо! Они не должны были ничего видеть. Оборви все это, пока не поздно, я тебя умоляю!»
Извеков больше не ответил мне.
Олег сделал шаг вперёд. Юрка, который, видимо, не мог понять, что происходит, выпустил мою голову, встал и шагнул навстречу Олегу, озабоченный внезапной гримасой, исказившей лицо друга.