Моя страна - прежде всего! (СИ)

— Это не мои дети, я просто смотрела за ними… — она неотрывно смотрела ему в глаза с непонятным выражением.
— Куда только смотрят мужчины… — с удивлением произнёс он, слегка улыбнувшись и неохотно разжимая свои руки с тонкой женской талии.
— Ловите меня! — раздался из окна испуганный мужской крик.
Гюнтер обернулся и на время забыл о женщине. На подоконнике второго этажа, схватившись за раму крепко сжатыми руками, стоял тучный мужчина в домашнем халате. Его лицо было перекошено от страха, глаза бегали.
«Даа, этот толстяк запросто раздавит меня, если неудачно упадёт..» — ошарашенно поразился Гюнтер.
— Герр Бломфельд, успокойтесь! Прыгайте! — закричала рядом с ним спасённая незнакомка. — Это мой хозяин, герр Бломфельд, а я работаю у него няней его сына и, одновременно, гувернанткой… — сказала она обернувшемуся Гюнтеру.
Тот слегка расставил ноги, напрягся и бросил подросткам:
— Держите меня крепче, этот хряк отменно раздобрел.
От мальчишек, подпёрших его своими спинами и плечами, послышались смешки и фырканье. К удивлению Гюнтера, тоже самое донеслось и от женщины.
— Прыгайте, я поймаю вас! — прокричал Гюнтер. — Наверное… — добавил он про себя.
Закричав, толстяк сильно оттолкнулся и мешком полетел вниз, отчаянно махая руками.
Раскинув руки, Гюнтер поймал его и, несмотря на помощь, ему показалось, что на него действительно свалился кабан. Тяжёлое тело, набравшее скорость под силой притяжения, буквально впечаталось в него, повалив на землю и Гюнтера и подростков удерживающих его. Образовалась куча-мала из нескольких тел. Наконец, оглушенные падением Гюнтер и мальчишки поднялись на ноги и посмотрели на спасённого. Тот, приземлившись на мягкие тела спасателей, похоже, не пострадал и уже стоял, испуганно оглядываясь.
Внезапно послышался голос женщины:
— Герр Бломфельд, а где фрау Бломфельд? — растерянно спросила она. — Ваша жена же была вместе с вами, я видела?
Тот не сразу услышал вопрос. Поняв, о чём его спрашивают, он раздражённо отмахнулся рукой и отвёл взгляд:
— Не знаю, Катарина… Вроде бы Аннелиза куда-то вышла из комнаты… А потом взрыв… и я вместе с детьми хотел спастись..
— Вы… Вы бросили там свою жену, герр Бломфельд? — потрясённо смотрела на него женщина.
— Отстаньте, Катарина! Вы знаете наши отношения… мы давно уже живём каждый по-своему. Я не обязан был спасать эту развратную дуру, которой плевать на меня! — разразился толстяк гневной речью, размахивая руками. — Сама виновата, подлая тварь! Если она… — спасённый резко захлебнулся словами и с шумом свалился на мостовую, хватая ртом воздух.
Гюнтер, дрожа от злости, опустил кулак, которым он только что с наслаждением заехал в большой живот этого хряка. Не сдержавшись, он размахнулся и начал пинать Бломфельда, награждая его ударами по телу. Тот, крича и извиваясь, свернулся клубком, пытаясь закрыться от ударов. — Что вы делаете?? Я буду жаловаться вашему..!!
— Какая же ты мразь, толстая свинья! Если бы я знал, какой ты ублюдок, то с удовольствием отошёл бы сторону, чтобы ты разбился, урод! Как можно бросить свою жену в огне и самому спасаться? Ты не мужчина, а полное чмо!! — Ударив напоследок толстяка, он плюнул на него и попытался успокоиться, тяжело дыша. Также возмущённые подростки мрачно смотрели на трусливого мужчину, стискивая кулаки. Они явно разделяли ненависть Гюнтера к таким личностям. К нему подошла спасённая Катарина и осторожно прикоснулась к нему.
— Успокойтесь, прошу вас, герр унтерштурмфюрер… — она заглянула ему в глаза. — Мне жаль, что так случилось… Фрау Бломфельд не такая как он про неё говорил. Она хорошая и несчастная женщина, любит своего сына и всегда была добра ко мне..
— Просто Гюнтер, Катарина… — угрюмо сказал он.
Тем временем, все кто был на втором этаже, кроме пропавшей фрау Бломфельд, были спасены. Так же, спрыгнули часть тех кто был и на третьем этаже. Но не все. Оставалось ещё человек пять, в том числе четыре женщины разного возраста. Они боялись прыгнуть, истерично рыдали и молили о помощи. Огонь разбушевался во всю, ворвавшись на второй этаж и подбираясь к третьему. Спасателям пришлось отодвинуться ещё дальше, чтобы не обжечься. Теперь прыжок с последнего этажа был уже невозможен, огонь не давал возможности перепрыгнуть его. Казалось, несчастных жителей уже не спасти..
 
Прибежали парни, отправленные за песком и водой. Трое из них тащили по два ведра каждый, последняя пара, пыхтя, принесла большой ящик с песком и пару лопат. Они с грохотом опустили тяжёлый ящик и уселись отдыхать, вытирая пот со лба.
— Спасибо, парни! — поблагодарил их Гюнтер. Он не стал говорить, что их помощь опоздала, шестью вёдрами воды и ящиком песка тут уже не поможешь. Нужны более радикальные средства. Он огляделся. Спасённые люди стояли и сидели у противоположной стороны улицы и рыдали, глядя на свой дом. Кое-кого из них укутали одеялами, детей завели внутрь дома. Хряк стонал и ругался, сидя на бордюре, Катарина, прижав к себе сына Бломфельдов, смотрела на охваченные огнём окна квартиры и плакала.
Гюнтер глубоко вздохнул и решился. Как ему не хотелось это делать… Но просто стоять и смотреть, как люди горят заживо? Это ещё хуже. Он развернулся к членам «Гитлерюгенда» и приказал:
— Кто-нибудь, дайте мне свой шлем!
Подростки вопросительно уставились на него, оторвав взгляд от горящего дома. Помедлив, двое протянули ему свои шлемы. Один из них спросил:
— Зачем он вам, герр унтерштурмфюрер?
— Увидите… — бросил он в ответ.
Взяв одно из вёдер, он опрокинул его на себя. Холодная вода приятно остудила голову, шею, пролилась на китель и за шиворот. Нахлобучил шлем и полил его водой. Приказал:
— Облейте меня водой. Так, чтобы вся одежда была полностью мокрой! — он увидел, как мальчишки оторопело уставились на него. — Выполнять! — хлестнул по ним его голос.
Парни начали обливать его водой. Внезапно к нему подошла Катарина, её влажные глаза смотрели на него с тревогой.
— Что вы собираетесь делать, Гюнтер?
— Собираюсь делать то что должны были сделать пожарные… — буркнул он. Настроение было ни к чёрту.
— Вы собираетесь… — её голос сорвался. — Собираетесь войти внутрь? Но это же безумие! Вы не сможете! Вы просто погибнете! Прошу вас, не входите туда, дождитесь пожарных! — Она крепко вцепилась в него как клещами.
— Успокойтесь, Катарина! — он аккуратно разжал её руки. — Лучше помогите мне! Можете дать вашу косынку?
Она, онемев, молча сняла с шеи косынку, не отрывая от него взгляда.
— Пожалуйста. Не надо… — прошептала она.
— Со мной всё будет в порядке, Катарина! У меня ещё в этом мире куча дел, так что я выживу, обещаю! — весело подмигнул он ей. Взяв её косынку, Гюнтер окунул ткань в последнее ведро с водой и обмотал ей лицо, оставив открытыми только глаза. На кисти тоже намотал мокрые тряпки. Всё, теперь он готов! Конечно, лучше бы надеть противогаз, но где его взять? Ни у полицейских, ни у мальчишек их не было. Была опасность, что металлический шлем раскалится от температуры, но угроза внезапного падения обломков на незащищённую голову перевесила. Пусть лучше будет.
Обернулся к подросткам:
— Вы будьте наготове, возможно, мне понадобится ваша помощь, когда стану вытаскивать людей. Несколько человек пусть дежурят у чёрного хода. Поняли?
— Так точно, герр унтерштурмфюрер! — несмотря на обстановку, вбитые в них уставные рефлексы по-прежнему доминировали.
Поглядев в последний раз на Катарину, которая во все глаза продолжала смотреть на него, он разбежался и, сильно оттолкнувшись, запрыгнул в пролом. Мгновенно стало трудно дышать, лёгкие усиленно пытались вдохнуть побольше воздуха, но его остро не хватало. Нагнувшись пониже, Гюнтер попытался осмотреться. Сквозь плотный дым и всполохи огня на стенах, он увидел, что первое впечатление оказалось верным, он на кухне. Точнее, то что раньше было ею… Теперь же, полуразрушенное и разгромленное помещение напоминало, скорее, филиал ада, чем место где раньше готовили пищу. Часть комнаты была завалена обломками стены и лестницы на второй этаж, проходившей прямо за этой стеной.