Любовь длиною в жизнь (СИ)

Покачала головой, надеясь на то, что все плохие мысли из нее уйдут. Но нет, они начали дергать меня, изводить и напоминать то, чего вспоминать не хотелось. Например, маму, которую я никогда не видела, и увидеть бы не смогла. Где она сейчас? Есть ли возможность ее отыскать, ведь отец сядет… Или же, она настолько запугана Виктором Сергеевичем, что не захочет меня даже видеть? Но, как искать того, чьего имени ты даже не знаешь?
Как иголку в стоге сена… Только так.
* * *
Время словно замедлилось. Я уже с толикой смеха могла вспоминать свой переезд, звонки Войнова и его радостные возгласы. Развернул этот мужчина нешуточную борьбу, против которой сил не было ни у кого. Как-то так выяснилось, что Олег Михайлович в определенных и очень узких кругах зарекомендовал себя, поэтому идти против юриста желающих оказалось мало, а те, кто находились, довольно быстро понимали, что данная рыба не для них.
Моя квартира ушла в другие руки довольно быстро, уж не знаю, как Войнову это удалось, но на счету у меня имелась приличная сумма, на которую я в ближайшее время куплю квартиру. Правда, пока не знаю какую. Мне понравилась студия, которую снимаю сейчас, но ее никто продавать не собирается. Так что ищу подобный вариант, уже мысленно переживая, как снова буду переезжать.
Машину Марка так же удалось продать, как и мотоцикл. А вот дом смотрели, но брать такую махину пока не было желания у покупателей. Но судя по всему, Марку до недвижимости было плевать. Он стал идти на поправку. Медленно, через слезы и крики, но научился опираться на руки. Иногда даже сам работал на ноутбуке, который привезла ему в палату, даже пытался делать какие-то заказы, пусть и мелкие, но пыхтел, стиснув зубы.
Врачи давали хороший прогноз, но чувственности в конечностях пока еще не было.
– Дело времени, – заверял то ли себя, то ли меня Марк, когда помогала ему с массажем. Благо сейчас истерик он не закатывал. Терпел и мое присутствие рядом с собой, и все манипуляции.
Что ж, я была согласна, главное – мы видели прогресс! Врачи ействительно делали много разных процедур. Своими бы руками я столько не намяла, а тут к нам в палату приходил специально обученный человек, который творил чудеса, иначе я сказать не могу.
– Мил, – послышался голос сквозь пелену.
– А? – вскидываю голову и чувствую, как перед глазами все плывет.
– Ты бы отдохнула, – Марк смотрит на меня настороженно.
– Да, похоже, надо…
Последняя неделя выдалась особенно трудной, новый проект, сроки и желание как-то отвлечься, дали свои плоды. Головная боль стали моими спутниками.
Выключив компьютер и положив его на тумбочку, медленно поднялась на ноги. Главное не делать резких движений.
– Мил, если ты упадешь, я даже поднять тебя не смогу… – шепчет Марк.
– Я не упаду, – улыбаюсь, – Лев Константинович говорит, что падать мне придется долго, слишком высоко залезла.
Беру полотенец и плетусь в небольшую ванную комнату, которая находится в палате. Расходы по лечению и проживанию вяла на себя фирма, в которой мы с Марком работает. Вот уж точно с начальником повезло, даже жаловаться грех.
Быстро ополоснувшись и переодевшись, выхожу из душа и долго рассматриваю себя в запотевшее небольшое зеркало, провожу рукой по стеклу и вглядываюсь в бесконечно уставшие серые глаза, в осунувшееся лицо с острыми скулами и бледными щеками. Под глазами сини мешки, которые не убираются даже долгим снов и дневным кремом.
Сейчас та девушка, что смотрит на меня – мало похожа на Милку. На не была запуганной, в ней был виден стальной стержень. Но она оказалась совершенно не готова к событиям в своей жизни. Эта девушка до сих пор пытается переварить то, что с ней произошло.
Вздохнув, отпрянула от зеркала и резко повернулась. Нога как-то сама собой поехала в сторону, а я потеряла равновесие. Вроде бы и не лила воду, а капли все собрались в небольшую лужицу, которая и стала причиной моего последующего падения. Я даже ойкнуть не успела, как рухнула на пол, больно ударившись локтем и коленями.
 
– Мила! – раздался крик из-за двери, потом непонятный грохот. У меня в глазах от страха потемнело сразу!
Неловко поднявшись, я шипела от боли, но пыталась устоять на подвернутой ноге, которая сразу же отдавалась болью. И совсем! Я совсем не ожидала, что дверь в ванную комнату резко откроется, а на полу окажется Марк.
– Жива! Жива! – он хаотично рассматривает меня и… ползет на руках. Вперед, ко мне. Чтобы осмотреть, чтобы понять, что со мной случилось.
Именно такими нас и находит медсестра, которая ахает и выскакивает в коридор, чтобы крикнуть доктора. А Марк просто прижимает обеими руками к себе и медленно, словно от облегчения выдыхает.
Вернуть его в кровать – целая проблема, но врачи слушаю внимательно, попутно осматривая и Марка, и мою ногу, которую уже перевязали и заверили, что ничего страшного нет. А в ушах только одна фраза: «Я думал, она упала! Я к ней, как мог…. Полз»
– Поздравляю, – произнес доктор, – с таким рвением вы встанете на ноги!
  
Глава 18
 
Марк
 
Я много думал о том, что сделал в этой жизни, что мог бы и хотел изменить. Но мои мысли крутились не только вокруг работы и денег. Раньше мне чудилось, что кроме них нет ничего важнее. Как же сильно ошибался, как я был слеп. Или же не знал, что есть что-то еще в этой жизни?
Углубляясь в работу, которой стало намного меньше, но это не значило, что было неинтересно, я ловил себя на мысли, что ищу глазами Милану, что прислушиваюсь к ее голосу, когда она разговаривает, к мирному дыханию. С каждый прожитым бок о бок днем, все больше и сильнее срастался с ней, все чаще стал понимать, какая она – необыкновенная. Удивительная сильная и добрая, благородная и смелая, целеустремленная. И вместе с этим понимал, что меня в ее жизни не было и не будет. Она поставила себе цель, установку. Как только мне станет лучше, Мила сразу же уйдет, освободит свое место другой.
Только – надо ли мне кого-то другого рядом?
Наверное, так рассуждают эгоисты, которые боятся остаться одни. Да только я понимал, что рано или поздно встану. Чувственность в ногах стало появляться, особенно после того дня, как слетел с кровати вниз и полз к ней. Как бешено и судорожно сжимались пальцы в кулаках, когда я скреб дверь, желая ее открыть. И как же облегченно выдохнул, прижимая девушку к себе и понимания, ничего страшного не случилось. Вот она, со мной рядом…
Как фантом, который в один прекрасный момент развеется.
Милана – она ведь красивая. Она своеобразная, интересная. Мужчины сворачивают голову, смотря ей вслед. И ведь не только молодые врачи, но даже те, кто едет ей на встречу на коляске или идет на костылях вдоль стены. Она всех очаровала своей искренней улыбкой, исключительной добротой. Сколько от нее исходит поддержки не только в мою сторону? А? Да тут все дети ей улыбаются, когда она возвращается из офиса или дома, она каждого по голове погладит, спросит о самочувствии. Даже бывалые мужики тянутся за лаской и добрым словом. Что уж обо мне говорить… Только, после всего, что было, меня она не примет. Каким бы замечательным в будущем не был, как бы ни изменился – не примет.
Но я просто обязан попробовать, должен встать на ноги и доказать, что изменился, что готов… Да ко всему уже готов, лишь бы она осталась рядом со мной.
Из довольно грустных мыслей меня вывел звонок юриста, уже не только Милы, но и моего.
– Марк Николаевич, как настроение? – Войнов словно за несколько километров чувствовал людей. Удивительный человек, пробивной и упертый. Рядом с ним и мне хотелось быть точно таким же, а не бесхребетным подобием отца. Но о нем позже, ведь папа все пытается на меня выйти. Для чего только неясно.
 
– Нормально, – губы сами растягиваются в улыбке, но глаза продолжают смотреть на пустое место рядом с кроватью. Мила сегодня ушла смотреть очередную квартиру. Как мне известно – подобрать себе жилье она не может, или не хочет.