Университет языков (СИ)

***
Игни лежал на кровати и смотрел в потолок. На столе валялась раскрытая тетрадь с недоделанным домашним заданием. Выучить этот язык оказалось труднее, чем он думал. Он по-прежнему, каждой клеточкой своего тела ощущал раздражение. Высокомерный преподаватель, считающий себя неизвестно кем, буквы, которые невозможно написать правильно, и слова, которые нельзя выучить! Как всё это вытерпеть? Конечно, ради своей цели он готов на многое, но…
До обеда Игни посидел немного над тетрадью и распечатками, потом бросил всё и пошёл бродить по университету. Это было даже здорово: все занимаются, а он может делать, что хочет.
Придя на занятие, юноша улёгся на парту, закрывая собой недописанные кривые ряды букв, и приготовился записывать новые слова и предложения. Но профессор решил начать урок с диктанта. Диктант Игни написал плохо. Если быть честным, вообще не написал. Не смог даже записать слова, а уж о переводе на тубанский и говорить нечего (к несчастью, профессор неплохо знал его язык).
— Я бы поставил вам «неудовлетворительно», но вы не заслужили даже этой оценки.
— Я не обязан ничего делать! Не хочу писать диктант и не буду, — вскинулся Игни. — Я плачу вам деньги!
— О ваших желаниях мы вчера уже поговорили, — спокойно сказал профессор. — Что касается денег, то вы платите их не мне, а университету. А ваши обязанности… — его голос вдруг изменился, слова зазвучали, как пощёчины. — Вам нужен язык, чтобы убить тех, кто на нём говорит. Так учите его! Хотите понять их последние слова, когда они будут умолять вас сохранить им жизнь, тогда учите эти слова! Пишите буквы, которые они писали, произносили звуки, которые они произносили, читайте книги, которые они читали! Вы же обязаны отомстить, тогда вы обязаны учиться! А учиться — это значит делать то, что я скажу!
Юноша поражённо смотрел на профессора — алые искры, забитые его словами, спрятались в глубине глаз.
— И ещё одно. Заместитель ректора выдал вам буклет, в который вы, конечно, не потрудились заглянуть. Там рассказывается об университете и правилах поведения в нём. Ко всем преподавателям, запомните, ко всем преподавателям вы должны обращаться, используя слово «профессор». Вам понятно?
— Да, профессор, — сквозь зубы проговорил Игни.
— Хорошо. Продолжим занятие. К завтрашнему дню вы должны выучить все слова прошлого урока плюс те, которые мы выучим сегодня…
Игни казалось, этот урок никогда не закончится.
Он возненавидел профессора Альгеди почти так же, как народ Бенеташа, но слова всё-таки выучил. Пришлось потратить целое утро, но на следующий день в диктанте была всего пара ошибок. Профессор посмотрел и сказал только одно слово:
— Неплохо.
Выходя из аудитории, Игни снова встретил сероволосую девчонку.
— Привет, преп… — он замолчал. — То есть я хотел сказать, здравствуйте, профессор!
— Здравствуй, Игни, — улыбнулась девушка.
Он выругался про себя и пошёл учить бенеташские слова, а Ниа отправилась изучать язык Аин.
Профессор Сатабиша был сегодня немного рассеян, Ниа уже хотела спросить, что случилось, когда он вдруг сказал:
— В прошлый раз ты рассказала мне о том, что тебя беспокоит, и я ответил тебе вопросом на вопрос.
— Ничего, я знаю, что есть вопросы, на которые необходимо самой найти ответ, иначе теряется весь смысл. Наверное, это был один из таких вопросов.
— Возможно, но теперь мне хочется поговорить о том, что волнует меня.
— Конечно!
— Эдита… она сейчас работает в издательстве и предложила мне опубликовать учебник языка Аин… Как тебе эта идея? — он с беспокойством посмотрел на Ниа.
— Неплохая идея, по-моему… Конечно, в том, как он передаётся от человека к человеку есть что-то… священное… Но так он откроется большему количеству людей.
— Да, поэтому я никак не могу решиться, ведь количество — далеко не самый лучший способ измерения. И потом… — он замолчал.
— Знаете, почему я начала изучать алгольский язык? — тихо сказала Ниа. — Услышала песню на старом диске. Люди, исполняющие её, не знали, что изменят этим мою жизнь. Но мне даже трудно представить, что было бы со мной без этой песни. Она открыла передо мной целый мир и… — она тоже не договорила до конца.
 
— Что ж, — тихо сказал Хидори, — тогда я соглашусь. Но мне нужна будет твоя помощь.
— Конечно, — улыбнулась девушка.
***
Когда Эдита вернулась, он ответил ей «да». И началась работа. Почти всё свободное время Хидори проводил то с Солусом, то с Ниа, разбирая и систематизируя накопленные за годы работы материалы. Время от времени приезжала Эдита. Теперь он был в курсе всех дел издательства, знал детали и фамилии исполнителей каждого проекта. Он и сам стал очередным проектом в длинном списке Эдиты.
Конечно, аргумент Ниа был бесспорным, и Хидори даже начал корить себя за малодушие, но ничего не мог поделать с чувством странного беспокойства, поселившимся в нём. Уже заканчивался август, а они только придумали основную концепцию и отобрали материал для первого урока.
Ниа тоже теперь разрывалась между основными, дополнительными занятиями и работой над учебником. Было почти невозможно заставить её отдохнуть.
— Ниа, на следующей неделе Рои пойдёт в школу, сегодня можно взять выходной, — в очередной раз пытался он уговорить девушку.
— Нет, сегодня никак нельзя: пятница — последнее занятие! А потом надо доделать кое-что по языку Аин, хочу вам завтра показать.
— Я могу подождать до послезавтра и даже до послепослезавтра.
— Не волнуйтесь, я совсем не устала, а вот вам надо отдохнуть. Погуляйте немного, сегодня такая чудесная погода.
— Погода действительно чудесная… Пожалуй, воспользуюсь твоим советом и немного пройдусь. Передавай привет Рои.
Профессор спустился во двор и медленно пошёл по аллее.
В эти последние дни лето вспыхнуло, будто свеча, перед тем, как окончательно погаснуть. Цветы из последних сил тянулись к солнцу, ослепляя яркостью красок, одурманивая ароматами. Деревья украдкой сбрасывали рано пожелтевшие листья. Насекомые суетились над своими повседневными делами, словно им оставалось прожить ещё тысячу жизней.
Хидори рассеянно брёл по траве, забыв про время и больное сердце. Птице, пролетающей над долиной, он показался бы слепцом, идущим своим путём, который никто, кроме него, не может разглядеть. Подол чёрной мантии усыпали лепестки цветов, веточки и репейник, и профессор стал похож на волшебника из детской сказки. Быть таким волшебником замечательно. Стоит взмахнуть палочкой — и…
Впереди послышались звуки скрипки. Они были высокими, как облака, и печальными, как молчание опавших листьев. Заметив профессора, Байри опустил смычок.
— Очень красивая музыка, — сказал Хидори. — Откуда она? Если бы я слышал её раньше, обязательно запомнил бы…
Мальчик смущённо посмотрел под ноги.
— Ты… ты сам её сочинил?
— Да, — он по-прежнему стоял, не смея поднять глаз.
Хидори изумлённо смотрел на Байри. Как одиннадцатилетний ребёнок способен создать такое? Когда он успел разгадать одну из тайн мира и записать её в нотах?
— У неё есть название?
— Есть, — мальчик смутился ещё больше. — Она называется «Мавэн адарина».
Хидори замер.
— Ты знаешь, что означают эти слова? — тихо спросил он.
— Знаю, — прошептал Байри. — Они означают «Сон птицы».
Он замолчал, но профессор не ругался, тогда Байри продолжил.
— Меня Рои научить… Этот язык… Очень похоже на музыку…
— И какой сон видит твоя птица? — не ответив на невысказанный вопрос мальчика, произнёс профессор.
Мальчик подумал немного и произнёс на своём родном языке:
— Она видит сон о том, что обрела голос и может рассказать людям, как прекрасно небо.
— Прекрасный сон, Байри, — если бы он ещё мог плакать, он бы заплакал.
— Можно Рои будет дальше учить меня? — набравшись смелости, выпалил мальчик.
— Конечно, Байри, конечно… — он хотел коснуться головы мальчика, но вдруг отдёрнул руку и быстро пошёл вперёд.