Университет языков (СИ)

— Я теперь тоже знаю, — она опустила глаза.
Вечером, засыпая, Ниа снова думала о странностях судьбы. Если бы о Наосе упомянул кто-нибудь другой, она бы и не подумала искать его. Существовало только два человека, способных заставить её сделать это.
Ниа встала поздно. У неё действительно не было занятий, зато были сны. Сегодня ей снился Солус, бродящий по печальным пыльным улицам Наоса. Девушка устало улыбнулась примитивности своего сознания. Оно просто брало самые важные события дня и соединяло вместе.
Пролетела пятница, и Ниа стала ждать следующей недели. Выходные превратились теперь в настоящую муку: очень хотелось погулять, но погода не подходила для прогулок в кофточке. Даже в магазин не съездишь. Ощущая себя сказочной принцессой, заточённой в башне, Ниа довольствовалась путешествиями на крышу. Забавно, она, не выносившая подвалов, совсем не боялась высоты. Оттуда открывался прекрасный вид на всю долину. Правда, после того как девушка несколько раз застала там целующихся студентов, она стала приходить реже.
Ниа думала, когда начнутся занятия, у неё не останется времени для мыслей. Но воспоминания успевали просочиться в крохотные промежутки между мгновениями. Эридан, что-то говорящий, Эридан, молчащий, Эридан смотрящий на неё… «Он смотрел не на тебя! — тщетно повторяла себе Ниа. — И нельзя так привязаться к человеку за две встречи!» Но всё в ней говорило обратное. Он единственный с любовью смотрел в её глаза. Пусть он искал в них другого человека, он позволил ей поверить, что можно любить и такие глаза. И хотя она тысячу раз произнесёт: «Он скучает по Сороре!» — это ничего не изменит, потому что она… она скучает по нему.
В отчаянии Ниа цеплялась за то, что осталось. А осталось у неё только быстрое «здравствуйте», произнесённое по-албалийски. Возможно, она была «не такая, как большинство», но этого не хватало, чтобы стать частью его мира.
После очередной пары Ниа легла на парту и закрыла глаза. «Совсем как Эридан… — мелькнуло в сознании. — Перестань…»
В дверь постучали.
— Войдите, — сказала она, садясь.
В аудитории появился мужчина в синей форме с большой коробкой в руках.
— Мне нужна Ниа Вирго, — пропыхтел он, заглянув в какую-то карточку.
— Это я.
— Документы покажите.
— У меня пропуск в комнате, я сейчас принесу. А зачем это?
— Девушка, быстрее!
Ниа побежала вниз. На лестнице она встретила Ливору.
— Ты идёшь обедать? — спросила подруга.
— Нет, дел много. Увидимся на ужине!
Взяв пропуск, Ниа побежала обратно в аудиторию.
— Вот, — протянула она красную корочку.
Мужчина прочитал имя и внимательно посмотрел на фотографию, потом кивнул.
— Распишитесь здесь.
— А что это?
— Посылка, девушка, сами что ли не видите?
— Посылка?
Наверное, от Джины или от Тихэ! Вот здорово! Она так обрадовалась, что даже не обиделась на не слишком вежливого почтальона. Поставив подпись, Ниа осторожно подошла к коробке.
— Это моё?
— Ваше-ваше, — проворчал мужчина.
Подождав, пока он уйдёт, Ниа развязала красивую бледно-розовую ленту (наверное, всё-таки от Джины), сняла крышку и развернула обёрточную бумагу.
Слёзы брызнули так внезапно, что она не успела их удержать. В коробке лежала синяя с белыми цветами куртка, из-под неё выглядывала новая сумка. Ниа опустилась на пол и заплакала.
— Лучше бы ты сам вернулся! — прокричала она сквозь слёзы. Ей было уже наплевать на иллюзии и на всё остальное. Хотелось, чтобы он просто был здесь, в безопасности.
Успокоиться Ниа заставило то, что скоро должна была прийти Рои. Ниа отнесла коробку в комнату и вернулась в класс.
— Рои, у тебя было такое… Тебе дарят подарок, а ты вдруг начинаешь плакать? — спросила она у девочки.
— Да. Когда ты сказала, что я буду учиться в школе. Только я не сразу заплакала, а когда домой пришла.
Ниа обняла девочку.
— Какие мы глупые! Это же радость!
За ужином Ниа болтала без умолка. Она долго думала, говорить ли о подарке Ливоре. Больше всего Ниа ненавидела врать, но сказать: «Знаешь, Эридан прислал мне новую куртку и сумку», — так и не смогла. Их отношения только начали налаживаться, и она боялась всё испортить.
 
Придя из столовой, Ниа с печальной улыбкой посмотрела на коробку. Осторожно села рядом и погладила крышку, как будто та была живой. Достала куртку, потом сумку. Внутри что-то зазвенело. Ниа расстегнула молнию и высыпала на кровать кучу мелочей: заколки из потемневшего металла, гребешки и расчёски с погнувшимися зубчиками, поцарапанное зеркальце… Вещи, которые он столько раз перебирал, что выучил каждую чёрточку в орнаменте…
Ниа посмотрела в зеркальце. Из маленького кружочка выглядывали мутно-серые глаза, готовые заплакать. Вдохнув вместе с воздухом собственные слёзы, она обрезала бирки на куртке и сумке, повесила куртку в шкаф, а сумку — на стул. Тут на дне коробки Ниа заметила белый конверт.
«Письмо!» — подумала она, но там лежала только бумажка, заполненная знаками незнакомого языка. Несколько слов были написаны неразборчивым почерком. «Может, квитанция какая-то или опись содержимого посылки? Потом спрошу у кого-нибудь…»
Коробку она положила на шкаф, а ленточку привязала к настольной лампе, впервые пожалев о своей причёске. Про себя Ниа называла это «балансом серости». Не длинные волосы, но и не слишком короткие, чтобы глаза не казались большими. «А то бы косичку заплела или хвостик завязала», — замечталась она.
Оставались вещи Сороры. Ниа ровно минуту думала, что с ними делать, потом спрятала зеркальце и гребешок в сумку, заколки разложила на столе, а расчёску отнесла в ванную.
Перед сном Ниа долго смотрела на розовый бант и гадала, что значил подарок Эридана. Может, он отдал ей вещи сестры, потому что надеялся вернуться и хотел увидеть их у неё. А может, наоборот, он больше не собирался возвращаться.
На следующий день Ниа размышляла, кого ей спросить о бумаге в конверте. Раз это как-то связано с Эриданом, то спросить можно было только Солуса или профессора Сатабиша. Она решила не беспокоить Хидори, стараясь не думать, насколько субъективным был этот выбор.
После занятий Ниа зашла к профессору Альгеди.
— Простите, что беспокою вас, — робко начала девушка. — Вчера мне пришла посылка. От Эридана. У меня тогда куртка и сумка остались под завалом… И он прислал мне новые… Значит, с ним всё в порядке?
— Видимо, да, — в чёрных глазах отразилось нечто, напоминающее удивление. Поступок друга не казался необычным, но вот она-то зачем ему об этом рассказывает?
— Я так обрадовалась… Думала, что смогу теперь пойти гулять только летом, у меня ведь только одна куртка была…
Она испуганно замолчала, сообразив, что ляпнула глупость.
— Рад за вас, — произнёс Солус, тоже не совсем понимавший, что нужно говорить.
Тут Ниа вспомнила, зачем пришла.
— Я… я хотела вас спросить… Там в коробке такая бумажка была… а я этот язык не знаю… Я даже не знаю, какой это язык… хотя, кажется, немного похоже на хатисский…
«Что ты несёшь, дурочка?» — прокричал внутренний голос.
— Покажите мне бумагу, — сказал Солус, которого уже стала утомлять её болтовня.
— Вот, — Ниа достала из кармана сложенный пополам листок и протянула ему.
— Это чек на тысячу коэнов, — произнёс Солус, бросив короткий взгляд на квитанцию. — Вы можете получить по нему наличные в любом из банков Хатисы.
— Что?
Солус пристально посмотрел на девушку: «не такая, как большинство» — это ещё слабо сказано.
— Чек на тысячу коэнов, — медленно повторил он.
— Господи, и зачем я вспомнила про деньги? У меня в сумке было сто коэнов, а это… Это же больше, чем зарплата за месяц!
Солус молча вернул ей чек.
— Что же мне теперь делать? — в отчаянии воскликнула Ниа.
— Не люблю давать советы, но если позволите… На вашем месте я бы получил деньги и купил что-нибудь себе.
Он сделал странный акцент на последнем слове, и девушка, покраснев, подумала, не рассказал ли Доминик всем преподавателям о её идее платить за обучение Рои.