Университет языков (СИ)

  
Университет языков
   
Глава 1. Держащие в ладонях солнце
 
Ниа проснулась и первым делом посмотрела в окно. Она всегда так делала, чтобы узнать, каким будет день: ясным или пасмурным. Сегодня цветочные занавески искрились золотистым светом. Ниа ещё несколько минут полежала в кровати, потом легко поднялась и побежала в ванную.
Подойдя к зеркалу, она с надеждой посмотрела на своё отражение. Но и сегодня зеркало не показывало ничего необычного: всё те же мутно-серые глаза и волосы, будто выкрашенные золой. Дети с такими глазами и цветом волос стали рождаться после IV войны. Правда, в Лабрии их было мало. Долгое время Ниа думала, что она одна такая, пока в пятом классе не прочитала написанные кем-то на парте строки:
Серые дети войны,
Мы мечтою о цвете живём.
В детстве Ниа часто мечтала перед сном, что проснётся симпатичной девочкой с такими же, как у других детей, глазами и волосами. Но ночи сменялись днями, дни — ночами, а она оставалась всё той же серой Ниа. Со временем девушка научилась не думать о своей внешности, но сегодня был такой день… Сегодня даже она могла надеяться на чудо.
— Чуда не произошло, — с улыбкой сказала она своему отражению и открыла кран.
Выйдя из ванной, Ниа достала из шкафа костюм. Бабушка Ави сшила его для какого-то важного события, которое должно было произойти через несколько лет. Ниа тогда исполнилось пятнадцать, и она очень удивилась: как можно сшить одежду на будущее? Но бабушка улыбнулась и сказала, что Ниа вырастет ненамного, надо только прибавить везде по одному сантиметру. Про себя девушка до сих пор называла этот костюм «пятнадцать плюс один». Она думала, что наденет его на свидание с любимым человеком, но любимый человек так и не появился, поэтому она решила, что вручение диплома — не менее важное событие.
Наверное, из-за слов бабушки костюм стал для Ниа особенным. Пиджак и юбка глубокого синего цвета с мелкими желтыми цветами. Ниа понимала, что рисунок был отштампован на какой-то фабрике, но цветы выглядели как живые. Казалось, бутоны закрываются на закате и снова распускаются на восходе.
Девушка коснулась рукой мягкой ткани и прошептала, как в детстве: «Красота…»
Правда, в детстве у неё получалась «касита», и смотрела она на живые цветы, росшие у бабушки на даче. С тех пор она научилась произносить звук «р», а на бабушкиной даче давно уже жили чужие люди. Но воспоминания остались.
Ниа надела костюм и покружилась перед узким зеркалом на дверце шкафа. Потом повернулась к старому комоду, где стояла фотография бабушки, и спросила взглядом: «Ну, как?»
— А тебе нравится, папа? — спросила она у другой фотографии. С неё смотрел на Ниа молодой человек с тревожными глазами.
Наверное, он тоже ответил «да», потому что Ниа грустно улыбнулась и сказала:
— Тебе всегда нравилось, как я выгляжу. Спасибо.
Она ещё раз взглянула в зеркало, пытаясь посмотреть на себя папиными глазами, потом взяла сумочку, ключи, помахала рукой фотографиям и побежала на улицу.
Утреннее солнце было мягким, а воздух пах росой. Чуть ли не подпрыгивая от ощущения чего-то чудесного, девушка дошла до трамвайной остановки.
Трамваи были тем, что Ниа больше всего любила в Гемме. Конечно, метро быстрее и современнее, но в трамваях есть что-то необыкновенно милое и уютное. Они похожи на бабушек, рано утром выходящих в город со своими тележками, полными зелени, ягод или цветов на продажу. Бредут себе — тихие, скромные, целеустремлённые. Они точно знают, куда идти, и никогда не потеряют дорогу. Ниа хотелось когда-нибудь стать таким вот трамваем, ясно видящим свой путь.
Сегодня был понедельник, но людей на остановке собралось мало: студенты праздновали долгожданные каникулы, а кто-то уже уехал отдыхать. Гемма — удивительно красива, но летом жители столицы старались обязательно съездить на природу или посетить другие города Лабрии.
Сев на свободное место, Ниа принялась разглядывать пейзаж, в котором за пять лет учёбы в университете успела запомнить каждую чёрточку. Вот дом, закрытый зелёной сеткой. Его собирались реставрировать, но, наверное, не хватило денег. И уже почти два года от ветра по зелёному океану разбегаются волны. Вот старая библиотека. На самом деле, это было одно из зданий Технологического университета, но Ниа упрямо продолжала называть его в мыслях библиотекой, потому что оно было похоже на старую библиотеку, о которой она прочитала в сказке. А это школа с большими часами над входом, которые почему-то не работают. Ниа казалось странным, что никто не пытается их починить, ведь остановившееся время — не лучший пример для детей.
 
Трамвай постоял на остановке и медленно покатился на мост. Переезжая через реку, заключённую в каменные берега, Ниа всегда испытывала странное чувство жалости: словно смотришь на животное в клетке. Поэтому ей больше нравились реки в деревне. У бабушки рядом с дачей был широкий луг, а сразу за ним — река. Ниа снова замечталась, вспоминая детство. Она будто видела сны наяву, пока приятный голос не сказал: «Следующая остановка — Университет Геммы». Трамвай проехал ещё немного и остановился около тополиной аллеи. Сказав водителю «спасибо», Ниа соскочила со ступеньки. Трамвай застучал колёсами по рельсам, а девушка посмотрела на кроны высоких тополей.
Она вспомнила, как шла по этой дороге первый раз. Тогда деревья казались ей строгими, грозными стражами, спрашивающими, имеет ли она право идти здесь. Теперь они были просто старыми знакомыми, качающими своими серебристо-зелёными головами в знак приветствия. Ниа остановилась на некоторое время, продолжая вести мысленный диалог с деревьями. Вдруг кто-то хлопнул её по плечу.
— Ниа Вирго, улыбочку!
И всё осветила вспышка фотоаппарата.
— Бэно! Прекрати!
— Ну, это же в последний раз! — улыбнулся юноша с непослушными каштановыми кудрями.
— Ты всегда так говоришь!
— Нет, это действительно почти последний, — сказал он серьёзно, а потом крикнул. — Беги быстрее, а то все дипломы раздадут! — и, смеясь, побежал вперёд.
— Ничего, мне один, наверное, останется! — крикнула ему вдогонку девушка.
Бэно Вербер учился с ней на одном курсе, но за пять лет языки так и не смогли завоевать его любовь. Виноваты в этом были друзья Бэно. На семнадцатилетие они подарили ему полупрофессиональный фотоаппарат — это определило судьбу юноши. Гемма потеряла талантливого лингвиста, но зато приобрела прекрасного фотографа. На его фотографиях даже Ниа иногда себе нравилась.
Яркий свет ударил девушке в глаза: аллея закончилась, и перед ней возвышалось залитое солнцем здание университета. Высших учебных заведений в Гемме было много: Технологический институт, Университет новых экономических теорий, Высшая академия художеств, Университет театра и кино имени Фавео Валора, всех не перечислить. Но тот, в котором училась Ниа, назывался просто — Университет Геммы. Это было старейшее учебное заведение не только в столице, но и во всей Лабрии. Ниа до сих пор удивлялась, что смогла поступить сюда.
Главное здание было высоким. Его камни, когда-то коричневые, с каждым годом теряли цвет и теперь стали почти песочными. Ниа оно всегда напоминало музей. Каждый зал, каждая аудитория хранили свою историю. Широкие парадные лестницы, узкие винтовые, полутёмные коридоры с рядами портретов на стенах, большие витражные окна, тяжёлые деревянные двери с золочёными ручками. Как же она оставит всё это? За пять лет университет стал частью её, и Ниа трудно было представить, что скоро наступит день, когда ей больше не нужно будет оставлять свои следы на старом паркете, почти стёршемся от тысяч прошедших по нему юношей и девушек.
Подталкиваемая другими пятикурсниками она вошла в вестибюль и направилась к гардеробу. Обычно бабушки, такие же древние, как и сам университет, бережно забирали здесь пальто, куртки, плащи. Чтобы получить свои вещи, нужно было протянуть гладко отполированный мастером и временем деревянный овал с вырезанным на нём номером. Сегодня, вместо овала, Ниа должна была отдать студенческий билет. И получить традиционную синюю мантию и шапочку с кисточкой.