Память моего сердца (СИ)

– Но тебе с сестрами нечего бояться, – успокоил ее Джеральд, – мы держим наш ковен в секрете, для этого мы и основали поселение. Все, кто живет с нами бок о бок, – верные друзья, связанные общей тайной. А если этот Мален и попробует совершить какой-нибудь опрометчивый поступок, я лично оторву ему голову!
– О, Джер, нет! – вскрикнула Камилла, хватая его за руки. – Ты не сравнишься с ним в силе! Лорд Мален очень, очень силен. У тебя, конечно, есть способности, но ты никогда не развивал их, а он долгие годы убивал ведьм и впитывал Силу. Даже я, Верховная ведьма ковена, едва смогла понять, кто он!
– Ты прощупывала его? – нахмурился Джеральд. – Но если он тот, кем его считают, это значит, что ты раскрыла ему себя!
Уголки губ Камиллы поползли вниз, а глаза наполнились слезами.
– Знаю. Но я не смогла удержаться!F! Бекка принесла мне эту сплетню, и мне нужно было ее проверить!
Джеральд прижал ее голову к своей груди, пытаясь утешить. Он не мог вынести вида ее слез.
– Ну ладно. Я буду приглядывать за ним. В конце концов, он – хороший друг Джозефа. Вряд ли он посмеет вредить другим его друзьям.
– Обещай, что будешь держаться от лорда Малена подальше, – пробормотала Камилла, прижимаясь мокрой щекой к его жилету.
– Это пусть он держится от меня подальше! Я выиграл Весенние кулачные бои, а моя жена – самая сильная ведьма в радиусе тысячи миль!
Камилла не удержалась и прыснула от смеха. Она подняла лицо с уже высохшими дорожками слез на щеках.
– Джеральд Дейвис, я обожаю тебя за самонадеянность!
Он наклонил голову и медленно, чувственно коснулся ртом ее губ.
– А я просто люблю тебя.
Камилла задрожала, вцепившись в рукава его рубашки. Вскоре лорд Мален и прочие неприятности были забыты ими обоими.
Джеральд уже засыпал, но ему все еще чудился голос Камиллы, и этот голос повторял лишь одну фразу: «Ты должен этому помешать».
- 5 –
Фасад магазинчика «Тысяча мелочей» был настолько неприметным, что при других обстоятельствах Алекс не пришло бы и в голову туда зайти. Давно не мытые окна покрылись слоем грязи, не позволяя рассмотреть, что проиходит внутри. Дверная ручка утратила два шурупа из четырех и держалась на честном слове. Краска на вывеске под воздействием солнца, дождя и ветра облупилась так, что название можно было прочесть полностью, только если подключить фантазию и приглядеться. Издалека бледно-розовые буквы на грязно-желтом фоне гласили: «Т…с…ча мел…чей».
Тем не менее, магазинчик находился на главной городской улице, опоясывавшей по периметру главную городскую площадь. Здесь постоянно курсировал людской поток, это было коммерчески выгодное торговое место, и почему магазин содержали в таком неприглядном виде, оставалось только гадать.
Алекс бродила по городу, засунув руки в карманы и радуясь, что сообразила надеть удобные кроссовки и джинсы вместо нарядной юбки и каблуков. В ее городе появиться в ветровке и джинсах, да еще и с простым «хвостиком» вместо укладки, на центральной улице означало бы неминуемо привлечь косые взгляды модниц. В таком виде только бегают в парке по утрам, с укоризной транслировали бы они. Но, к своему удивлению, Алекс обнаружила, что в Литл-Пойнт-Рок почти все носят удобную одежду, и никто не обращает внимания, во что одеты другие. Ни одна девушка из встретившихся по пути не окинула ее высокомерным взглядом.
Приободрившись, Алекс завертела головой по сторонам. Дома ей не сиделось. Детей забрала на прогулку Нэн, Кевин снова заперся с бутылкой в спальне, а ей самой вдруг стало так тоскливо, что срочно захотелось на воздух. Алекс бесцельно бродила по узким улочкам, разглядывала дома старой постройки, удивлялась неторопливому размеренному образу жизни местного населения и пыталась понять, чем же привлек этот город ее сестру. Почему Клер прожила здесь безвылазно восемь долгих лет? После их шумного, но полного развлечений родного города. После столицы, куда она уехала, чтобы поступить в университет. Добровольно запереть себя в такой глуши? Для этого должна быть веская причина. И Алекс поняла, что причина есть. Любовь. Кевин. Конечно, ради любимого можно пожертвовать и развлечениями, и жизнью в большом городе.
 
Проходя мимо магазинчика с грязными окнами, Алекс увидела, что на мостовой, в луже воды, лежит монета. Монета была самой обычной, потертой, прошедшей наверняка через тысячи рук. Но Алекс присела на корточки и замерла, абсолютно завороженная красотой. Монета казалась ей луной на небосклоне, и перед глазами уже начал появляться набросок будущей работы. Как жаль, что она не взяла с собой в поездку необходимых принадлежностей! Дома Алекс не проводила ни дня, чтобы не писать какую-нибудь картину. Иногда это были работы маслом, чаще – карандаш, потому что девушке нравилась строгая графичность. Мама очень гордилась картинами Алекс, а некоторые даже повесила над кроватью отца, в надежде, что это поможет ему воспрянуть духом в борьбе с болезнью.
Губы Алекс беззвучно шевелились, а пальцы сами собой выписывали в воздухе замысловатые фигуры, когда из мира фантазий она вдруг вынырнула в реальность. Девушка нахмурилась, пытаясь понять, что ее отвлекло. Голос. Она вскинула голову. Неподалеку, на углу улиц, стоял тот самый незнакомец, наблюдавший за ней на кладбище. Девушка вскочила на ноги и застыла как вкопанная, не зная, что делать. Она еще помнила его полный ненависти взгляд и не была готова ко встрече один на один.
Алекс не знала, успел мужчина ее заметить или нет. В тот момент, когда она смотрела на него, незнакомец разговаривал с какой-то девочкой. Школьницей, судя по виду. Та едва не подпрыгивала на месте, а потом порылась в рюкзачке и протянула ему тетрадку и ручку. Мужчина склонил голову и начал что-то писать, держа тетрадку на весу. Недолго думая, Алекс воспользовалась этим и шмыгнула в первую попавшуюся дверь. Пусть он пройдет мимо, а она чуть позже выйдет и продолжит свой путь.
После звуков оживленной улицы тишина внутри помещения оглушила девушку. Прямоугольная комната была сплошь уставлена стеллажами. Здесь и правда хранилась тысяча мелочей. Алекс двинулась между полок, разглядывая пожелтевшие от времени книги, мешочки с какими-то травами, сделанные вручную и аляповато раскрашенные сувениры, бусы из стекляшек и прочие странные предметы. К последним относилось что-то наподобие тернового венца, на который были нанизаны небольшие черепа. Судя по тому, что они оканчивались клювом, раньше принадлежали птицам. Отшатнувшись от страшной поделки, Алекс ускорила шаг и поспешила к стойке продавца, находившейся в самом дальнем углу.
По пути она заметила, что в магазине есть еще посетители. Полная пожилая женщина с длинной седой косой, свободной падавшей на спину, перебирала разноцветные лоскуты ткани, разложенные на стеллаже у стены. На звук шагов Алекс она не отреагировала, даже не повернулась, чтобы поздороваться.
Продавца на месте не оказалось, зато на стойке помимо кассового аппарата и толстой потрепанной бухгалтерской книги, заложенной полоской текстиля, был небольшой круглый звонок. Очевидно, желающим совершить покупку приходилось самим вызывать сотрудника. Алекс ударила по кнопке ладонью прежде, чем вспомнила, что ничего покупать здесь не собиралась. Тихонько тренькнул звонок. Она покраснела и смутилась, надеясь, что ее призыв никто не услышал. Но дверь в стене за кассой приотворилась, и оттуда выехала девушка в инвалидной коляске.
 
Она была очень молодой. Бледное личико имело чуть более резкие черты, чем хотелось бы, чтобы назвать ее красавицей. Огненно-рыжие, почти морковного цвета волосы мелкими кудряшками спускались на плечи. Мешкообразное коричневое платье скорее скрывало, чем подчеркивало фигуру, а ноги укрывал шерстяной плед в клетку. Ловко развернувшись в коляске, которая управлялась при помощи пульта, встроенного в подлокотник, девушка подъехала к стойке и остановилась.