Колхозное строительство 8 (СИ)
LiFePO4 + 6C → Li1-xFePO4 + LiC6
А ещё он знает про контроллер от превышения напряжения заряда, чрезмерного разряда и превышения температуры. Оба эти процесса приведут к самовозгоранию и взрыву. Там, конечно, микросхемка какая-то, но есть же целые институты в СССР — уж такую-то ерунду сделают?
Кто в детстве не разбирал отслужившие свой век батарейки? Девочки, наверное, да и то — не все. Интересно же. Графитовый стержень и серо-чёрная щелочная гадость. И некоторые продвинутые юзеры даже пытались их заряжать — заканчивалось по-разному. Знаете, почему нельзя заряжать обычные батарейки? Казалось бы, при протекании тока в зарядном направлении на электродах будут идти процессы «в обратном порядке»: на отрицательном будет осаждаться металл, в обычных батарейках это цинк, а на положительном активная масса, бывшая когда-то двуокисью марганца и отдавшая свой кислород, будет снова окисляться, превращаясь обратно в новенькую MnO2. Только вот всё портит один нюансик: одновременно с этими процессами разлагается и вода в электролите. Выделяющиеся газы раздувают корпус батарейки и выдавливают электролит наружу. С печальными последствиями для аппаратуры, а то и для глаз.
В литиевом же аккумуляторе или батарейке нет воды. Пропиленкарбонат, служащий растворителем, не подвержен электролизу, потому такой элемент можно зарядить без побочных реакций.
Уже этих знаний Фрейдлиной будет достаточно. Вот она — Нобелевская премия за 2019 год. Но ведь, разбирая современные батарейки, не литию удивился Пётр — устройству. Оно даже рядом не лежало со старой батарейкой. Там в десятки раз увеличена площадь. Как так? Да элементарно! Сделали элемент плоским и смотали в рулончик.
Сейчас батарейка или аккумулятор выглядит так. Есть два типа электродов: катоды на алюминиевой фольге и аноды на медной, которые разделены пористым сепаратором, который, в свою очередь, пропитан электролитом. Заряд переносит ион лития, которые может внедряться в кристаллические решётки иных материалов, образовывая химические связи. На медную фольгу нанесён графит. Всё — больше ничего Пётр не знал и не помнил. Но ведь десятки институтов есть! Всех заставим бросить всю прочую ерунду и изобретать, а вернее, доводить до ума батарейки. А потом и устройство, вот это свёрнуто-многослойное, и химию, и самое главное — принцип, что переносятся именно ионы лития, запатентовать. Не смогут обойти патент. Будут покупать. И продавать не за деньги, а за процент от продаж — даже не от прибыли. Именно от продаж. Пусть крутятся и сами удешевляют.
А ещё — переиграть нефтяное и автомобильное лобби, которое не даёт перейти на электромобили. И тогда не надо добывать нефти. Одних процентов хватит. Главное, чтобы взяточники и олигархи не появились.
Ну, жив пока.
— Рахиль Хацкелевна, вы как Вождя осмотрите и решение о лечении примете, зайдите ко мне. Будем мир переворачивать.
Нам будет не важно
Как там устроен мир…
Продал батарейку —
Пей водочку, ешь сыр.
Событие тридцать третье
— Ефрейтор! Пач-чему китель не на все пуговицы застёгнут?!
— Товарищ генерал! Ежели мы, начальство, между собой ругаться по пустякам начнём…
Гречко пришёл навестить. Нового ничего не сказал — кроме того, что просчитались они в одном моменте. Когда обсуждали, чего делать с этими двумя республиками, то этот вариант мимолётом затронули, да и подумали — ну и ладно. Ничего страшного. Дудки!
Беженцы. Не несколько тысяч, как думали, а как бы и не миллион. Нескончаемый поток на сотни километров тянулся к Джунгарским воротам, к казахстанскому городу Достык. И второй такой же поток — через Кульджу к городу Жаркент, и далее — мимо негритянской Чунджи на Алма-Ату. Ну, это планы у них такие. Пока на границе тормознули. Уговаривают вернуться, но это не работает. Нужно запускать, а то начнутся эпидемии и голод — а там и бунт. Всё, баста, карапузики — кончились арбузики! Отболелся. Нужно лететь спасать республику.
— Палатки?
— Дам.
— Передвижные, или как их там — полевые кухни?
— На миллион человек?
— На миллион человек, и продукты из госрезерва. Представляешь, сколько времени понадобится всех распределить? Одежду старую какую со складов. Зима в Казахстане — это не Мальдивы.
— Может, шугануть?
— И что получишь, озлобленное многомиллионное население?
— Охо-хо. Ватники, шапки-валенки. Ладно, должен будешь! Ну, ещё ведь и не решили. Только Косыгину доложил — он на вечер всех опять собирает.
— Шапки? — Пётр хмыкнул, — Шапки разве главное! Медицина. Нужно полевые медсанбаты разворачивать.
— Ладно, Петро, ты раньше батьки не воюй — Косыгин всех озадачит. Слушай, а давай я тебе настроение подниму! Случай про шапку. Докладную записку мне помощник принёс, чтобы посмеяться. Теперь с собой ношу. Читаю таким вот впавшим в уныние, как ты, — Андрей Антонович достал свёрнутый вчетверо листок, развернул и хотел было начать читать, но махнул рукой — типа, кому читаю. Пиджак, хоть и генерал-лейтенант. Сложил и назад сунул.
— Своими словами объясню. Чтобы понятно было: в Советской армии чины от полковника и выше зимой носят каракулевые папахи, а все остальные зимуют в обычных шапках-ушанках. Уяснил? Теперь сама история.
Один полковник написал на моё имя письмо. Жалуется, что, мол, зимой старший командный состав ещё можно издали отличить от младшего, а летом — ну никак, по причине ношения летом всеми фуражек. Надо, мол, принять меры!
— А ты? Принял?
— Естественно. Разрешил этому идиоту носить папаху летом! На Новой Земле! — и гогочет, довольный.
Глава 22
Событие тридцать четвёртое
— Мама, а кто такой Карл Маркс?
— Экономист. Быв такой.
— Як наша тётя Циля?
— Ну шо ты говоришь глупостей! Наша тётя Циля — старший экономист …
Бывшие обитатели виллы в мексиканском Сиуатанехо начали потихоньку разъезжаться по стране. Кто-то поехал навестить найденных Кей-Джи-Би родственников — причём ни та, ни другая сторона до этого и не знали, что такие есть. Пятьдесят лет прошло со времён Революции — одни предания остались, что-де брат или сестра дедушки или прадедушки уехали в Германию, Францию, Америку. Кроме всего прочего, иметь родственников за границей в СССР было опасно, а ещё вот всего пятнадцать лет назад — даже смертельно опасно. Всё же Хрущёв, прекратив охоту на ведьм, с точки зрения гуманистов сделал великое дело — правда, как всегда, шарахнулись в противоположную сторону, повыпускали и бандеровцев и «лесных братьев», и прочих чёрноармейцев. Сейчас созданная в каждой республике при ЦК местной компартии специальная комиссия проверяет все дела по политическим статьям. Для начала разделили на две почти равные половины — живые и мёртвые. Мёртвых пока отложили в сторонку — после руки дойдут, часть реабилитируют. Только последователи так любимого московской и питерской интеллигенцией гражданина Солженицына забывают, что там среди осуждённых было и полно фашистских прихвостней, и настоящих бандеровцев, у кого руки в крови так изгвазданы, что до сих пор, через двадцать пять без малого лет после окончания войны, смыть не могут. Въелась. Светится в ультрафиолете.
Родственников органы нашли. Обрадованные возвращенцы непременно решили посетить. Пётр Тишков на самотёк этот процесс не пустил — договорился с Циневым, что неожиданно нашедшимся родственникам ничего не грозит, а даже наоборот — государство повнимательней глянет на их заслуги перед страной. Это, и правда, было сделано практически мгновенно. Многие справили новоселья. В деревнях приехали бригады, подновили дома.
Показуха!!! Чем остальные граждане хуже?! Да ничем. И да — показуха. После об этом. Есть разница. Огромная. Но — после.
Некоторые захотели посетить могилы предков — ну, тут сложнее. К таким были приставлены сотрудники ЦК и КГБ, чтобы в городах, куда поедут бывшие американцы, дверь ногой открывать в различные кабинеты типа ЗАГСов. Через пятьдесят лет искать следы умерших родственников — непростое будет мероприятие.