Узники Кунгельва (СИ)

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Юра с Алёной переглянулись в замешательстве. Хорь видел, как дёрнулся вниз уголок её рта, как расширились зрачки, и поэтому соврал, вспомнив недавнее плодотворное общение с Александрой:
— Да на улице буклет всучили. «Зелёный ключ», написано, пристанище для усталых. Мы оба как следует уработались за прошлую неделю, поэтому быстренько собрали пожитки, взяли отпуска и прикатили сюда. Только, кажется, немного опоздали.
Слава смеялся так, что на хрустальном подносе возле мойки зазвенели стаканы.
— Ну, озеро и леса никуда не делись, — сказал он, — Так что гуляй — не хочу. А многие здешние постояльцы вполне потянут на тихопомешанных. Так что не извольте беспокоиться, мой господин, вы прибыли по назначению.
У Юрия заложило нос — последствия дневной прогулки и нервного напряжения — но он был этому только рад. Он не чувствовал запахов, но ощущал, как они плавали вокруг, погружая его будто бы в горячее молоко. Бокал, из которого отпивала Марина, светился изнутри, превращаясь в затейливые песочные часы, отмеряющие, сколько времени осталось до конца его воздержания. И, чёрт подери, Юрий готов был поклясться, что песка в верхней части почти не осталось!
Что такого, если он напьётся? В конце концов, они в отпуске. Будет ли это сюрпризом для Алёнки? Да я вас умоляю, она, наверное, давно бы уже делала на него ставки, если бы было с кем! «Пять сотен на то, что он будет в стельку пьян уже к пятнице!»
Голос разума не спал; именно он своими заскорузлыми пальцами с длинными ногтями заткнул ему ноздри. «Ты подведёшь её».
«Нет».
«Ей нужен ты, а не слюнявый идиот! Когда понадобится совет…»
«Господи, да это просто милый маленький провинциальный городок в европейском стиле! Что может случиться, если я выпью немного вина и расслаблюсь?»
На это голосу разума не нашлось что возразить. Дурные предчувствия не примут ни в одном магазине, даже вместо десятирублёвой купюры.
— Что с тобой? — спросила Алёнка, и Юрий почувствовал, как шею щекочут её волосы. Противно, как прикосновение паутины. — Устал? Пойдём спать?
— Ничего. Просто не очень хорошо себя чувствую.
— У меня есть аспирин.
— Ещё посидим. Я закажу вина.
Он поймал взгляд Славы.
— Составишь мне компанию?
— Только на один бокал, друг. Мне нужно эскортировать мой полный золота корабль в тихую гавань.
Алёна поняла. Юрий не видел, как на луну её зрачков набежали облака — он старательно отводил взгляд, — но знал, что так оно и есть.
Несколько минут спустя она пошла спать. К этому времени бокал вина Юрия был уже пуст, и его место заняла бутылка кизлярского коньяка. Когда она опустела на треть, отбыли и Слава с Мариной.
Юра оставался в баре один — думал, что до закрытия, но оказалось, что двери здесь не закрываются никогда, разве что расходится персонал, оставляя для единственного посетителя скудный свет нескольких светильников в узорчатых абажурах. Алкоголь был в свободном доступе, требовалось лишь занести в специальную тетрадь количество выпитого и номер комнаты. «Всё наше — ваше» — гласила обложка. И ниже: «Мы надеемся на вашу честность». «Подпиши себе договор с дьяволом», — бурчал Юрий, листая тетрадь. Ему стало противно. Почему всё должно быть так просто? Почему не исчезает чувство, что тебя выпустили из тёмной комнаты погулять… по лабиринту из колючих зарослей, где вся свобода ограничивается выбором направления? Куда идти — вперёд или назад?
Эта мысль стала последней ясной на этот день.
Блог на livejournal.com. 21 апреля, 02:07. Попробуем забыть обо всём сверхъестественном и займёмся наконец делами.
…Дети, особенно маленькие, легко могли нагнать на меня жути.
Я буквально видел, как правый их глаз, источающий полное присутствие и страсть к познанию мира, контрастирует с левым, в котором по-прежнему живут первобытные чудовища, населяющие грань снов и яви. Иногда я думаю — каково это, иметь собственного ребёнка? Держать на руках незавершённого человека, в глазах которого видишь всё, что пугало и радовало тебя каких-то тридцать лет назад.
 
Попахивает настоящим безумием.
С другой стороны — для чего большая часть людей живёт на земле, если не для того, чтобы в нужный момент впасть в безумие материнства и отцовства?
Семья, что жила тут до меня, без сомнения, была безумна. Один за другим дети появлялись на свет, разбирая, как воробьи оброненную на базаре краюху хлеба, по кусочкам рассудок родителей. Да… я чувствую это в воздухе. После рождения девочек эта семья перестала быть обычной.
Я вновь вытащил на свет Божий их историю — на этот раз без всякого пиетета. Аккуратно сложенные в стопки фотографии и письма разлетелись по комнате, словно опавшие листья под ударами ветра.
Итак, три похожие друг на друга девчонки. Одну из них я только что видел в коридоре в несколько… изменённом виде. Почему-то я был уверен в земном происхождении этого существа. У меня в голове достаточный исторический пласт из книг, фильмов и жизненных историй, чтобы сделать выводы: в этой семье было не всё в порядке.
Я долго рассматривал фотографию родителей, устроив её на коленях. Надпись ручкой на обороте гласит: «Июнь 1959». Пара улыбается; здесь они ещё молоды и бездетны. Похожи на два солнечных зайчика, которые хитрым смещением отражающих поверхностей и волею судеб нашлись в одной плоскости. Что заставило их измениться? Только ли рождение детей? Ведь без сомнения, они изменились. Взглянем на последующие снимки. 1965? Всё ещё счастливы. Любят своих детей, которые уже начали появляться на свет. А потом…
Здесь я вынужден сделать отступление. На самом дне ящика, в коробке из-под помадки, я нашёл кипу документов, оставшихся ещё с советских времён. Не знаю, имеют ли они ещё юридическую силу. В моём маленьком мирке никакие больше бумажки не имеют силы. Из денег я от нечего делать наделал самолётиков, а в паспорте с дьявольским хохотом подрисовал себе на фотографии усы. Большинство найденных мной бумажек пригодятся позже, когда закончится туалетная бумага. Ниже список тех, которые я посчитал важными для восстановления истины:
— Свидетельство о смерти Соломатиной Таисии Петровны от 12.07.1989. Написано от руки на бланке с символикой Союза Социалистических республик. Причина смерти: инфаркт миокарда на фоне тяжёлой кахексии. Чёрт бы меня побрал, если я знаю что это такое!
— Свидетельство о смерти Соломатина Елисея Геннадьевича от…
Если первое свидетельство я пробежал глазами и отложил в сторону, то здесь мой взгляд задержался. Указан только год — 1982. Кажется, следом стоял знак вопроса, но его очень умело превратили в неидентифицируемую закорючку, да ещё и перечеркнули.
Дальше до самого конца документа неведомый секретарь, привыкший заполнять такого рода бумаги, чувствовал себя не в своей тарелке. Все штампы находились ровно там, где должны, а наклон букв можно было измерять специальным угольником. Но. Но… Если можно было изобразить смятение-которое-пытаешься-спрятать в самых заурядных словесных формулировках — то вот оно, здесь. Светит из каждой буквы «а», филигранные изгибы которой выведены с особым, почти маниакальным тщанием, из каждой «в», напротив, отчаянно-небрежной.
В самом низу страницы, там, где проставляют дату оформления документа, значилось что-то совсем уж несусветное: 20.07.1989. То есть свидетельство о смерти Соломатина Елисея Геннадьевича оформили ЧЕРЕЗ СЕМЬ ЛЕТ ПОСЛЕ кончины, а причина смерти не указана вовсе. Никогда о таком не слышал. А вы?
 Глава 7 
 Одинокие как никогда 
 
 1 
 
Алёна вышла из дома утром. Она проснулась, когда муж заползал в постель, дымящийся от выпитого и бурчащий под нос проклятья, слышала, как упали на пол очки, и после этого уже не смогла заснуть. Луна висела в небе как огромное понимающее лицо, лик божества, в которого никто не верит. Оно словно говорило: «Давай, поделись со мной. До тебя, как и до меня, никому нет дела. Так сядем на крыльце и будем говорить о забытом и наболевшем».