Пепел дорог (СИ)
Одинокая четырехметровая фигура громилы-рубера в открытой степи представляла собой идеальную мишень для крупнокалиберных дальнобойных стволов случайных охотников. И если бы где-то в местной траве на моем пути затаился снайпер, с убойным дальнострелом, я запросто мог бы до стаба и не добежать… Увы, единственный имеющийся у меня скрыт был ограничен сроком действия всего в четверть часа, и под ним я планировал воевать, а не сливать впустую столь ценную абилку на беспонтовый бег. Потому, решив положиться на удачу, бежал по степи в открытую, без маскировки.
К счастью, мне повезло. Забег по траве обошелся без трагических случайностей.
Когда через двадцать минут стремительного бега впереди на пригорке показалось окруженное забором с колючкой поселение, я активировал-таки «Лунное пламя» и, под прикрытием окутавшей тело белесой ауры, рванул в атаку на окружившие пригорок ботовские средства устрашения жителей Крынки.
Вся техника ботов была развернута стволами к стабу, что определенно давало мне дополнительное преимущество перед не ждущими атаки с тыла самоуверенными ублюдками.
Первым объектом атаки я выбрал вертолет, который, поднявшись в воздух, мог превратиться в крайне неудобного противника. Сейчас же, посаженный в степи на некотором отдалении от остальной техники, он являл собой совершенно безобидный агрегат.
Смолящий у борта винтокрыла сигарку автоматчик о надвигающейся смертельной опасности узнал лишь, когда я на бегу полоснул когтями по брезенту установленной рядом с вертолетом палатки, и тут же пробил серией ударов хвостового шипа по обозначенным рухнувшей материей контурам находящихся внутри ботов. А через секунду крик обделавшегося с перепугу автоматчика оборвался вместе с отделившейся от тела головой.
Еще до того, как брызнувшая из обезглавленного тела струя крови заляпала борт вертолета, я с разбегу заскочил на его крышу и, ухватившись могучими лапищами за гигантский винт, стал выдирать его из вращательного механизма.
Увы, я не рассчитал свои силы. Мощная стальная конструкция отчаянно сопротивлялась, поддаваясь крайне медленно и с оглушительным скрипом, буквально раздирающим мои чувствительные барабанные перепонки. Драгоценные секунды без толку утекали в песок. В соседнем же лагере, оправившиеся от шока внезапного нападения боты, уже разворачивали в сторону неожиданного агрессора всю мощь своего крупнокалиберного арсенала, и я жопой чуял, что от ураганного града снарядов и пуль меня отделяют считанные мгновенья.
С досады, я плюнул на неподдающийся механизм, собираясь оставить все как есть, в надежде, что Система засчитает искривление винта на вертолете за выведение из строя техники… И вдруг ошарашенно заметил, как вылетевшая изо рта «слюна», угодив на стальные шестеренки механизма, стала стремительно их окислять, на газах обращая в ржавую труху… Млять! Как же я мог забыть об этой, имеющейся в арсенале слепуна, кислотной абилке!
Очередной рывок, и подточенный ржой крутящий механизм с досадливым скрежетом отпускает винт.
Играючи отбросив в траву многометровую махину, в пару центнеров весом, соскакиваю с крыши «обескрыленной» стрекозы, и несусь к скоплению техники. Параллельно, развернувшиеся и прицелившиеся танк и бронетранспортеры ботов, выдают мне навстречу дружный залп из всех стволов.
Вот только из-за ауры «Лунного пламени» они меня не видят, и лупят вслепую, наудачу. Я же, рухнув на четвереньки, благополучно пропускаю над головой смертоносный град, который к хренам разносит кабину вертолета за моей спиной и воспламеняет баки с топливом… Взрывная волна от превратившегося в груду горящего металлолома винтокрыла очень удачно бьет мне в спину, позволяя с десяти метров запрыгнуть на крышу ближайшего бронетранспортера.
Мощный рывок, и вырванный из гнезда стрелковой башни пулеметный ствол летит в траву. Я накланяюсь и пару раз смачно харкаю в освободившееся отверстие. Чуткий нос тут же улавливает появление внутри кислотного дыма, подтверждающего, что «слюна», зацепившись за что-то внутри бронетранспортера, уже начала неотвратимо выжигать его изнутри.
Я перескакиваю на второй бронетранспортер. И стремительно проделываю там аналогичную операцию.
Стрелки внутри других бронемашин, разумеется, замечают отлетающие от башен соседей пулеметные стволы, понимают, что невидимый враг орудует там, и корректируют свою стрельбу в нужном направлении. Вот только, значениям их характеристик Скорости и Реакции далеко до моих. Пока стрелки наводятся на невидимого меня, я успеваю на очередном бронетранспортере совершить диверсию с плевками кислотой в проделанную в башне брешь, и отпрыгнуть на другое, не засвеченное еще, потому совершенно безопасное, место.
С шестью бронетранспортерами я управился меньше чем за минуту, а вот с оставшимся танком пришлось повозиться.
Шансов с наскока сорвать его массивный ствол было гораздо меньше, чем винт у вертолета, с которым я провозился гораздо дольше, чем планировал, и из-за этой заминки едва не запорол все дело. Потому, прежде чем хвататься за эту мощную стальную трубу, я решил сперва хорошенько обработать ствол в стыке с основанием башни плевками кислотных нитей… Оплевывая ствол, параллельно я наблюдал, как из «заряженных» кислотой бронетранспортеров вываливались на волю задыхающиеся в кислотном дыму, раскрасневшиеся, со слезящимися глазами, боты.
Я понимал, что боты внутри танка не могли не слышать наверху перемещения гигантской туши по их башне. И что через внешние камеры танкисты, наверняка, видели клубы кислотного дыма, поднимающегося с разъедаемого кислотой танкового ствола. Точно такого же дыма, который клубился над выведенными уже из строя бронетранспортерами рядом. Но, находясь внутри танка, что они могли мне сделать? Сунувшись наружу, попытаться сбить меня автоматным огнем? Так это ж будет мне только на руку, смогу отвоевать открытый люк и от души наплюю кислоты внутрь танка… Так рассуждал я, и просчитался.
Танкисты оказались гребаными камикадзе. Они не стали открывать люк, и пытаться отогнать меня стрельбой из автоматов. Нет. Отчаянные отморозки просто рванули к хренам весь свой боекомплект, и меня вместе с оторвавшейся башней отшвырнула за полсотни метров жуткой силы взрывной волной.
Глава 29
Глава 29, в которой я бросаюсь в отчаянный прорыв, и сбегаю знакомым маршрутом
Из ступора, вызванного контузией после взрыва, меня вывела серия болезненных щелчков по роговым пластинам груди и живота… Распахнув единственный глаз, я хрипло выматерился. По мне стреляли. Оказалось, пока я безвольным куском дерьма валялся в траве, скоренько сориентировавшиеся боты нашли меня и, разумеется, захотели добить.
От укрывающей тело ауры «Лунного пламени» не осталось и следа. Приняв на себя большую часть урона от взрыва, Дар деактивировался раньше срока. Я стал видимым и уязвимым для врагов, превратившись в здоровенную неподвижную мишень, по которой и косой по жизни мазила не промахнется.
Врагов же вокруг обнаружилось, что блох на уличной дворняге. Потому как уничтоженная мною группировка ботовской техники вокруг Крынки была далеко не единственной. Еще две примерно такие же сейчас выкатывались с двух сторон холма, грозя через считанные секунды зажать меня в клещи. Но самое паршивое заключалось в том, что у ботов где-то за стабом оказался заныкан еще один вертолет, и шустрая «стрекоза», первой долетев до меня, теперь душевно поливали свинцовым дождем из пары бортовых пулеметов. Именно щелчки этих пуль и вернули меня из прострации в суровую реальность.
Все ж таки взрыв самоликвидировавшегося танка оказался чудовищно сильным. Даже сорокатысячного бонуса к Физической броне от «Лунного пламени» не хватило, для полной нейтрализации ущерба. Моя шкала здоровья просела примерно на треть. В ушах стоял звон. Забитый кровавой слизью нос тоже временно не функционировал. Зрение сохранилось чудом, благодаря отменной реакции века, опустившегося на глаз фактически одновременно с подрывом танка. Пластины рогового панциря покрылись паутинами трещин, а местами даже раскрошились, обнажив кровоточащие щели. И это ужасное состояние сейчас активно усугублялось непрерывным пулеметным огнем с вертолета.