Тринадцать жертв (СИ)

— Её звали Сюзанна. Водяная лилия. Её волосы были такие же белые, как лепестки кувшинки, — с мягкой улыбкой сказал Исаак, предавшись тёплой ностальгии. — Я помог ей выйти из леса. Узнал, что она работает в пекарне. Попытался поговорить, но быстро понял, что честно способен только молчать. Я подумал, что такой как она, хотя бы часть правды, но можно рассказать. Что она примет даже такого слабого и пустого человека. Однако… Я даже имени не мог сказать! — воскликнул он надрывно. — Она была со мной такой искренней. А я безнадёжен. И в итоге безнадёжно влюбился.
Изначально Исаак решил проводить и больше на глаза не попадаться, раз уж попытка сблизиться была обречена не провал, но раз за разом он ловил себя на том, что шёл к пекарне, чтобы просто увидеть Сюзанну, а если повезёт — побыть рядом с ней. От молчаливого наблюдения одиночество только сильнее вгрызалось в душу. Хотелось подойти, обнять и просто беззаботно поговорить. Как делали люди, которых он всё также не любил, с которыми играл, которых губил. Последнее происходило всё реже. Кого хотел Исаак уже завёл в болото, смерть остальных удовлетворения не приносила. Да что там смерти, туманные игры тоже стали не по душе, но отказаться от них Исаак не мог. Даже смех его стал ложью.
Последним светлым моментом в его жизни стала Сюзанна. Удивительно и неправильно было то, что она принимала его. Точно знала, что он постоянно врал о себе, но всё равно очень тепло относилась. Угощала. Пела. Рядом с Сюзанной на душе уже становилось легче, но пение дарило тот покой, которого очень не хватало.
— Я хотел, чтобы она улыбалась. Чтобы она тоже была рада, когда мы вместе. Но что я мог сделать? Я не мог открыто сказать ей, что беспокоюсь, что хочу что-нибудь для неё сделать. Поэтому решил помогать, когда точно вижу, что ей нужна помощь. Приносил с болот ягоды, чтобы она не ходила по этим опасным местам. Пытался делать хоть что-то хорошее, на что ещё был способен.
На самом деле Исаак долгое время отрицал свои чувства. Врал себе, что просто привязался к человеку, который был к нему добр. Что ему было важно только это, а не сама Сюзанна. Нет. Настал момент, когда Исааку пришлось признать, что дело не в этом. Что он полюбил. От этого осознания стало жутко. И противно. Исааку стала противна собственная суть. Не имел права кто-то вроде него любить такую светлую и заботливую девушку. Он мог плохо на неё повлиять, или, что ещё хуже, пускай и было маловероятно, она сама могла его полюбить. Почему-то казалось, что Сюзанна способна полюбить вопреки всей его мерзости, лживости.
— Я испугался. И решил больше не приходить. Наверное, я её этим расстроил, но ей будет лучше без меня. У неё и так забот хватает, нечего добавлять к ним лесного губителя, — вздохнул Исаак и поджал губы. — Сколько уже прошло времени? Наверное, месяц. Как-то я потерял счёт времени. Мне не хватает встреч с ней, но лучше мне не приходить. Так будет правильнее. Я не должен отступаться от этого решения, я должен хоть раз не сдаться слабости. К тому же, кажется, я больше не могу покинуть лес.
Хенбетестир внимательно смотрел на Исаака. Поникшего, отчаявшегося и явно чего-то недоговаривающего.
— Может быть, должен. Или нет. Но чего же ты на самом деле хочешь? Раз уж сейчас ты честен, то будь честным до конца.
— И правда, — он усмехнулся. — Я бы хотел снова встретить её, быть честным с ней, признаться в чувствах и… Поблагодарить. Как бы ни хотелось, я ни разу не смог сказать ей «спасибо».
— Судьба иногда даёт второй шанс. Может быть, сейчас ты уже не сможешь открыться ей, но однажды вы сможете встретиться вновь.
— Только на то и надежда, что однажды перерождение окажется к нам благосклонно, — согласно кивнул Исаак.
Они ещё немного поговорили. Исаак узнал у Хенбетестира, кто же он такой, раз так странно вплетён в магическую картину мира. Хенбетестир рассказал о духах, показал сферу, немного поведал о своих странствиях и вскоре покинул дом безнадёжного лжеца, а вместе с этим забрал и те короткие минуты правды.
 
— Было весело обсудить то, чего не было, — задорно отметил Исаак, закрывая дверь.
После встречи прошло всего несколько дней, Исаак снова гулял по лесу, по болотам, среди тумана. Без цели, без желания это делать. Гулял, потому что какая-то внешняя сила заставляла это делать. Раньше он управлял этой силой, а не она им.
Что-то привлекло внимание Исаака. Отблеск, странный магический след, источник которого очень хотелось найти. Исаак шёл, ведомый тонкой потусторонней нитью, чтобы на конце увидеть осколок, слишком похожий на часть сферы странника. Откуда ему тут взяться? Исаак подобрал осколок и решил вернуться домой.
Туман снова стал непроглядным. Сколько бы Исаак ни пытался, он не мог его разогнать. Вот он и угодил в собственную ловушку. Неверный шаг в сторону, потерянное равновесие. Болото цепко ухватило того, кто завёл сюда столько людей. Исаак понял, что это конец.
— Прекрасный день, чтобы продолжать жить. До завтра, до встречи, друзья, — с широкой улыбкой сказал Исаак и от души рассмеялся.
С одной стороны его поглощала топь, с другой — пожирал туман. Впивался под кожу иглами, опустошал, пытался отодрать куски плоти, чтобы сделать частью себя. Таким же плотным, но несуществующим туманом. Укол в сердце ознаменовал пропажу осколка.
***
Сон закончился. Исаак резко сел на кровати. На лбу проступил холодный пот, дыхание сбилось. Вот оно. Вот откуда пошёл этот страх. Он уже умер так в прошлом, и никто не сказал, что это не может повториться. Исаак снова откинулся на кровать и запустил пальцы в волосы, убрал с лица чёлку. Не верилось, что это просто сон. Он даже во сне никогда не смеялся. Ведь этого хотело его прошлое?
«Хотело… А чего он… Я ещё хотел? Неужели об этом Сюзанна и говорила? Она тоже видела подобный сон? И… Это была она? Она говорила, что я пропал. Мы встречались в прошлом и разошлись, не успев что-то сделать, но сделали это сейчас».
Исааку не понравилась эта мысль. То тревожное ощущение законченности, что донимало его перед сном, снова вернулось. Он нахмурился, вспомнив, что часть волос Сюзанны побелела. Более толстого намёка прошлое дать не могло. Они встретились, как и говорил странник. Они, вероятно, исполнили свои желания. Но что должно следовать после этого? Счастливый конец?
Или просто. Конец?
Помимо всех тех тревог, что преследовали его перед сном, сейчас Исаак нашёл ещё один повод для беспокойства. Ему казалось, что ночью что-то произошло. Непоправимое.
«Но бой тех часов такой громкий, что должен был меня разбудить…»
— Сюзанна в порядке, — прошептал Исаак и понял, что соврал.
  
Глава 38: Тот, кто искал правду
 
В последние дни Лауге очень хотелось поговорить с Глендой. Он даже не знал, зачем и о чём, но этот разговор словно должен был помочь осознать некую важно истину. Любопытно, какую, ведь хранитель правды тем более знал, как на самом деле обстоят дела проклятых. Глядя на Гленду, он уже подумал о том, что правда была близко, только до сих пор не понял — какая. Лауге думал о птице, но что за птица? И если та самая, священная, то какое ему до неё дело? Священная птица не давала покоя только верующим, а Лауге, будучи хранителем и потому в некотором смысле магом, не имел с религией дела и иметь не хотел. Так можно было только проблем найти.
Как бы то ни было, с тех пор, как Гленда пришла в сознание, Лауге так и не смог толком провести с ней время. Потому что рядом почти всегда был Мастер, а Лауге казалось, что он в любой момент может задать вопрос, честно отвечать на который запрещено. И бесполезно. Даже если бы Мастер к этому моменту не сдался и не смирился с давно отработанным сценарием, он всё равно ничего бы не смог изменить, зная ответ. Никто бы не смог.
Лауге почти смирился, ужился с одержимостью мыслью, которую не мог понять, которая даже не ему принадлежала, но изменения во внешности Сюзанны снова растревожили чужую память. Белые волосы. Когда-то он искал зачем-то тех, у кого были белые волосы и слишком добрая натура. Это тоже касалось птицы.