Девушка из письма (ЛП)

Ему не хватало прежней Китти, какой она была до исчезновения, беззаботной и счастливой. Не стоило оставлять ее одну. Внезапно он почувствовал отчаянную потребность уйти.
― Прости, но мне и в самом деле нужно идти. Я не хочу оставлять Хелену, но очень беспокоюсь за Китти. Когда я уходил, она была ужасно расстроена. Ее нервы с момента исчезновения не в порядке.
Доктор Джейкобсон похлопал его по плечу. Снова появилась медсестра.
― Да, Джордж, конечно. Иди.
― Спасибо, ― он повернулся, торопливо направляясь к выходу из больницы, вниз, по обледеневшим ступеням, под падающий снег.
Пробираясь в темноте по парковке, он с трудом отыскал свою машину, нащупав замок замерзшими пальцами. Дверь с треском открылась, он забрался внутрь, затолкав ключ в замок зажигания и повернув несколько раз прежде, чем это сработало.
Двигатель протестующе взревел, дворники безуспешно боролись с толстым слоем снега на лобовом стекле. Он включил заднюю передачу и нажал на педаль газа, но машина стояла неподвижно, покачиваясь в налипшем к шинам снегу. Потеряв терпение, он вдавил педаль в пол, и машина заскользила назад по льду, задев автомобиль, припаркованный в соседнем ряду. У него не было времени оценивать ущерб. Даже подумать времени не было. Ему было нужно, во что бы то ни стало, добраться до Китти. Раздраженно выровняв руль, он протер лобовое стекло рукой прежде, чем медленно пересечь парковку и выбраться на непроглядную дорогу.
Он надеялся, что дорога окажется менее опасной, но снег и ледяной дождь превратили следы других машин в черный лед. Когда он преодолел резкий поворот, на лобовое стекло с глухим стуком упал ком снега с деревьев. Дворники продолжали резко дергать и тащить снег, так что какое-то время он ничего не видел. Когда стекло, наконец, очистилось, он испугался, увидев посреди дороги ворона, клюющего кишки мертвого кролика. Лишь когда машина приблизилась вплотную, он поднялся в небо, вынырнув из-под капота; длинные черные крылья яростно бились, неся его к безопасности.
Джордж почувствовал, как сердце неистово колотится в груди, и попытался успокоить дыхание. Дорога впереди снова превратилась в белый ковер. «Лишенная жизни, такая невинная, ― подумал он, ― но абсолютно беспощадная». Он нажал ногой на педаль газа, пульс отдавался в ушах. «Не торопись, медленнее. Тебя занесет, ты разобьешься. Быстрее, ты ей нужен. Домой».
Его неистовое дыхание, казалось, поглощало кислород в машине, тепло от печки не могло прогреть замерзший воздух. Его нога дрожала над педалью газа. «Просто добраться до дома, и ты сможешь все исправить. С ней все будет в порядке. Ей десять лет, она измучена, она ляжет спать. Успокойся».
Снова резкий поворот. Он бросил взгляд на спидометр. Стрелка зависла на 45, слишком быстро даже для ясной летней ночи. Мертвым он Китти не поможет, он должен двигаться медленней. Еще поворот, и колеса дернули руль, пока он старался удержать контроль. Почему прошло столько времени? Где главная дорога?
― Проклятье! ― разочарованно выругался он.
Он уже проделывал этот путь тысячу раз, и Китти сидела рядом с ним, улыбаясь, болтая, смеясь, смягчая напряжение от их визитов к Хелене, словно читая его мысли и говоря то, что ему нужно было услышать.
«С ней все будет хорошо, папочка. Она ведь выглядела лучше. Я читала в газете, что все больше людей становятся донорами».
Почему он оставил дочь, когда знал, что ей так тревожно? Он должен был взять ее с собой. Что если она совершит какую-то глупость, отважится выйти в снежную бурю и попытается добраться до больницы. Терзая его, перед мысленным взором вспыхнул образ Китти, бредущей сквозь снег. Путь домой был мучительно медленным.
Где же чертова главная дорога? Машина снова заскользила, он нажал на тормоз, но ничего не произошло. Его бросало из стороны в сторону. «Если сейчас кто-то появится с другой стороны, ― подумал он, ― я – покойник». Это был ночной кошмар, бездонная яма, из которой не выбраться. Он подвел ее. Снова. Он ее не заслужил. Никогда не заслуживал.
 
Когда Хелена согласилась, чтобы он принес Китти домой, ему казалось, что его сердце разорвется. Измена мужа раздавила ее, но она нашла в себе силы понять. Он нуждался в общении, пока жена была в больнице, и мать Китти обеспечила его. Он отчаянно хотел ребенка, а Хелена нашла способ подарить ему дочь, хотя сама не могла иметь детей.
Когда машина, наконец, выровнялась, он смог разглядеть вдали огни главной дороги. Но когда преодолел последний поворот, то увидел ее. Хоть он представлял, как она сражается со снегом, пытаясь добраться до него, но едва мог поверить тому, что видел. Он яростно тряхнул головой, стараясь прогнать галлюцинацию, но девочка все еще была там. Она шла к нему, одетая в красное шерстяное пальто; маленькое тельце наклонилось вперед, голова утопала в капюшоне. Она пыталась защититься от летящего снега. Как она могла так поступить? Как оказалась здесь? Это не могла быть она, не могла. Не Китти. НЕТ!
Он сразу понял, что вот-вот собьет ее. Он нажал на клаксон и ударил по тормозам, до упора вывернув руль в направлении, противоположном тому, где стояла она. Машина с ревом рванулась к ней, передние фары осветили ей путь, и девочка подняла глаза, моргая от яркого света. На мгновение их взгляды встретились, и, когда машина проносилась мимо, Джордж потянулся к ней. На мгновение она снова оказалась в его объятиях. Как и в первый день, он держал ее жизнь в своих руках.
Резкий скрежещущий звук наполнил машину, когда шины потеряли сцепление с дорогой. И когда автомобиль начало крутить, снова и снова, он выкрикнул ее имя. «Беги ко мне, Китти, ― яростно подумал он, ― иди ко мне, держи мена за руку, пока я не умру».
Покрытый снегом мир стремительно пронесся мимо окна, и перевернувшись в последний раз, машина внезапно рухнула вниз. Голова Джорджа с такой силой ударилась о лобовое стекло, что он ощутил, будто череп раскроили топором. Жгучая боль, подобной которой он не испытывал прежде, поползла вниз по спине, казалось, скручивая каждый позвонок. Скрежещущий, гнущийся металл начал крушить его тело. Он чувствовал, как кабина сжимается вокруг него все теснее. Затем, наконец, все замерло, и он потерял способность двигаться.
На секунду воцарилась тишина. Потом он почувствовал, как жидкость потекла по голове, заполнила рот, затекла в глаза и заструилась вниз по шее. Он пытался повернуть голову и выкрикнуть имя Китти, но выходила лишь жидкость. Он кашлял и бессвязно бормотал, кровь и слизь заполняли пространство под ним.
Он лежал, беспомощный, крича в агонии, слезы и рвота смешивались с кровью. Он отчаянно ждал, что дочь подойдет к нему. «Помоги мне, Китти, помоги! Не дай мне умереть в одиночестве». 
  
 Глава 11
 
Воскресенье, 5 февраля, 2017
Дом престарелых «Грэйсвелл» располагался в скромном двухэтажном здании из красного кирпича в тихом тупичке в другой части Престона. Пройдя по тропинке, ведущей к двери, Сэм нажала на звонок, взглянув на часы. По дороге она позвонила в офис, и Фред, порывшись в записях, обнаружил, что Матушка Карлин умерла в «Грэйсвелле» в августе 2006-го. Тем не менее, Сэм решила, что поездка будет полезной. Энди рассказал, что здесь обитает пара монахинь. Возможно, они тоже имели отношение к обители Святой Маргарет, и не только Матушка Карлин решила удалиться в «Грэйсвелл».
― Черт, ― пробормотала она, болезненно осознавая, что ей нужно вернуться в офис менее чем через два часа. Когда ответа не последовало, девушка, сложив ладони лодочкой, приложила их к стеклу сбоку от двери, вглядываясь в пустой коридор. ― Ну же! ― поторопила она, вновь нажимая на звонок.
Наконец стук каблуков по плитке эхом разнесся по коридору, приближаясь к двери. Быстро взглянув в глазок, дверь открыла ярко накрашенная девушка лет двадцати пяти; большую грудь плотно обтягивала униформа медсестры.