Подаренная лесом (СИ)
— Барсучий жир бы, да поясом из собачьей шерсти обмотаться… Нету? А завтра я бы принес вам уже нормальную мазь, — предложил, задумавшись. Жаль оставлять деда так.
— А чего ж нет-то? Хрыська намедни хвасталась, что они с евойным мужем разного зверового жиру натопили много. А у бабки моей платок был из шерсти волчьей. Али именно собачья нужна?
— Подойдет. Куда вы поднялись? Сейчас сам схожу к Христане и попрошу, — осадил его, заметив, что тот собрался уже бежать к соседке как есть, в не запахнутой жилетке с рубашкой навыпуск — сколько ж там бежать-то!
В соседнем доме действительно нашлось искомое. Мне заодно пытались выдать и медвежий жир, и волчий, и даже жир ежа. Честно говоря, в тот момент я порадовался, что Аврора со мной не пошла. Если с мыслью об умерших котятах она как-то справилась, понимая, что в некотором роде это милосерднее, чем когда взрослые коты пытаются выжить в холод и голод, то объяснить, зачем запасливые селяне перебили столько лесного зверья, не зная, куда приспособить тушки, я бы точно не смог. Я и сам считал, что это излишне, а уж Аврора с ее любовью к животному миру…
— Снимайте рубашку, осмотрю вас, а заодно разотру поясницу. Платок нашли? Отлично, ложитесь на лавку, — скомандовал я деду Пафнутию, как только вернулся.
— О, хорошо… Добрый ты человек, Дэнюшка, видать, боги послали тебя нам в награду, — выдал вдруг он, укладываясь на лавку.
Я лишь фыркнул, зачерпнув густую неприятно пахнувшую субстанцию, аккуратно нанес на спину, заодно прощупывая, пытаясь определить причину боли. Но, как и думал, просто на сквозняке простудил.
— А что ты смеешься… ой! Полегче, чай, не железный-то, — проворчал дед, покряхтывая под моими руками.
— Терпите, разомну хорошенько, в тепле посидите, и полегче станет, — ответил непреклонно, но все же постарался разминать аккуратнее.
— Угу… Молчу-молчу… Но серьезно, соколик, сам посуди — и тебя боги любят. Все ненастья сейчас обходят стороной, да и женку вон какую справную привел… Я, правда, сам не видел, но молва идет… — и дед причмокнул, видимо, представив Аврору в соответствии со своими фантазиями.
— Кстати, дедушка Пафнутий, а вчера вы ее каким-то чудным словом назвали, я все никак вспомнить не могу, — вспомнил вдруг.
— Кельриана? — дед даже приподнялся на лавке от удивления, попытавшись обернуться.
Но я как раз уже закончил и сам помог ему подняться, застегнув все пуговицы его рубахи. Сразу же обмотал поясницу дымчато-серым платком, остро пахнувшим псиной.
— Она самая. Кто это?
— Дык, разве не слыхал в детстве легенду о душе леса? Ооо, тогда слушай. Леса недаром боятся издавна, он помнит и хорошее, и плохое. Да ты, небось, и сам нечто подобное замечал, чай, не первый год уж живешь под его крылом. Всяк люд, кто заходит под сень вековых деревьев, с добрыми али с плохими намерениями, оставляет частичку своей души или, как эти ученые маги говорят, энергии…
— Ауры?
— Может и ее, не разбираюсь я… Не перебивай! Так вот. Еще в воздухе хранится вся эта энергия, а лес ее притягивает, копит, перерабатывает. И раз в несколько веков, переполнившись ею, исторгает наружу… — дед замолчал, выдерживая интригующую паузу.
Я невольно подался вперед. Что-то в его рассказе было. Если так подумать, то в чем-то даже звучало логично. Уже давно доказано, что стихийные источники энергии зачастую образовываются высоко в горах, на дне озер, рядом с действующими вулканами… Логично предположить, что и в лесу может быть нечто подобное.
— Но подобный выброс обязательно должен фиксироваться магами нашего королевства, иначе…
— Дурень ты! Нет никакого выброса, — перебил дед, самодовольно усмехнувшись, поглаживая длинную седую бороду.
— Но вы же сами сказали… — на миг я даже растерялся.
— Лесная энергия принимает человеческое подобие, прекрасной девушки — Кельрианы. И, говорят, тот, кто найдет ее, избавится от любых хворей, обретет вечную молодость и будет жить вечно. Если, конечно, Кельриана сочтет его достойным, — закончил Пафнутий, вызвав мой разочарованный вздох.
Всего лишь очередная легенда, сказка, коих тысячи. А я уж было подумал… Хотя что я такого успел подумать? Даже мысль толком не сформировалась.
— Ладно, дедушка, пошел я. Завтра принесу вам мазь, — махнул рукой, прощаясь, и направился к двери.
Но дед, сидя на лавке, уже полностью погрузился в свои воспоминания, даже не заметив, что я собрался уходить.
— Помню, мальчишкой с друзьями постоянно шастали по лесу в надежде, что именно мы найдем Кельриану…
— До свидания, дед Пафнутий! — крикнул громче, взявшись за дверную ручку.
— ...Все мечтал, что именно я встречу обнаженную красавицу, что назовет меня своим избранником… А встретил свою бабку, собиравшую малину. Ох и хороша была баба! Особенно как нагнется за своим туеском с ягодами, а я сзади к ней… — дед плавно перескочил уже на совсем другие воспоминания, а я замер, словно окаменев.
«Обнаженная красавица, что назовет избранником». «Сосредоточие лесной энергии, принявшее человеческое обличье». Кельриана…
19. Признание
Аврора
Как только Дэн вернулся из деревни, я сразу поняла, что что-то не так. Вернее… Я знала, что именно не так. Выражение легкого шока, застывшего на его лице, недоверие, клубящееся на дне глаз, губы, изогнутые в горькой усмешке… То, чего боялась больше всего, наконец-то случилось.
Все мои прошлые избранники знали с самого начала, что я собой представляю, не было нужды умалчивать правду. С ними было намного проще. Но с ними и не чувствовала себя по-настоящему нужной. Ни для кого еще не была отражением целого мира, как для Дэниела. Ни с кем так не хотела быть рядом всегда…
Сейчас же остро ощутила, как больно может ранить возникшая отчужденность в отношениях. Сердце дрогнуло, на миг остановившись, чтобы забиться еще быстрее. Почему-то стало трудно дышать, а глаза предательски защипало, и я вдруг стала видеть все словно размытым.
— Привет… — выдохнул Дэниел, застыв на пороге дома.
Он вглядывался в меня с каким-то болезненным интересом, словно искал в моем обличье нечто очень важное, но упорно не находил.
— Привет… Ты сегодня раньше, — ответила помертвевшими губами, откладывая бутылочку с молоком в сторону.
Машинально погладила слабо пискнувшего котенка и, на секунду прижавшись к его мягкой шерстке щекой, положила его на шерстяной шарф. Малыш тут же громко заурчал, укладываясь спать, а я, коротко выдохнув, шагнула к Дэниелу. Замерла, не дойдя пару шагов, боясь отвести взгляд от его лица, словно случится что-то очень плохое, если это сделаю. Напряжение между нами, казалось, можно было пощупать, одно неосторожное слово могло разрушить все, несмотря даже на нашу связь.
Еще один шаг, разделявший нас, Дэниел сделал сам. Поднес руку к моему лицу, но не коснулся — задержал в волоске от кожи, но я ощущала тепло его ладони. До безумия долгий миг, наполненный терпкой горечью, и все же я почувствовала нежное прикосновение. Хриплый вздох, полный облегчения, разрушил повисшую тишину. Лишь спустя несколько секунд поняла, что он принадлежал мне.
Дэн, зарывшись обеими ладонями в мои волосы, прижался лбом к моему и закрыл глаза.
— Я скучал… — выдохнул он почти беспомощно и бережно обнял, как прежде, словно ничего и не случилось.
Едва слышно всхлипнув от облегчения, молча крепко прижалась к нему, чувствуя, как бешено колотится его сердце.
— Ты пахнешь молоком. И еще немного морозным утром… А раньше были еловые шишки и осенние листья, — прошептал Дэн немного невнятно, уткнувшись лицом в мои волосы.
— Тебе не нравится?
— Нравится. До безумия… Ты ведь моя Рори, правда?
Очередной вопрос застал меня врасплох. Не зная, как на него ответить, сделала то, что в тот момент считала единственно правильным: приподнявшись на цыпочки, нежно коснулась своими губами его.