Молчание (ЛП)

И этого все еще недостаточно, чтобы заглушить ее присутствие в моих клетках. Чтобы заглушить страдания от желания того, что я не могу получить.
Сукин сын. Как она звала меня в том сне.
"Приди ко мне. Забудь о том, кем мы должны быть друг для друга, и возьми то, что принадлежит тебе".
Это не так просто! Почему она не может принять это? Почему она должна так мучить меня? Она не понимает. Речь больше не идет о сохранении королевства в целости…
Я не знаю, как контролировать этого нового демона, которого она пробудила во мне.
Боль в моем члене просто зверская. Я докуриваю сигарету и тут же тянусь за другой. Поддаться этому прямо сейчас не принесет мне никакой пользы. Совсем.
Если я отправлюсь в гаремы, чтобы трахать всех желающих, ее образ все равно, блядь, будет там.
Вторая сигарета кончилась, а я уже тянусь за третьей. Дымные нити поднимаются перед моим лицом и исчезают, не успев оказать сильного влияния. Мои покои слишком обширны, чтобы заполнить пространство, потребовалось бы, по крайней мере, шесть человек, постоянно курящих.
С другой стороны, сигареты ничего не делают, чтобы уменьшить черную дыру внутри меня. Обжигающий, сухой голод подкатывает к моему горлу. Липкая влага покрывает мой живот, продолжая вытекать из моего члена.
Ничто не облегчает ее. Ничто и никогда не поможет, пока я не найду способ вывести ее из организма, или пока я не проиграю эту битву и не сдамся.
Не могу. Последствия не только семейные. Мы — гребаная королевская семья, ради темных богов.
К пятой сигарете мое практически бессмертное сердце колотится не только под химическим натиском, но и от фрустрированного возбуждения, которое не проявляет никаких признаков ослабления. Достаточно закрыть глаза на несколько секунд, и я теряюсь.
Я потерялся в этом желании.
Заблудился в порочных фантазиях, которые оно вызывает.
Внезапно я переношусь из своих покоев, уже не лежа в своей черной кровати в викторианском стиле. Я нахожусь в огромном, похожем на собор тронном зале, стоя перед королевским троном.
И Каламити там, на ее голове корона королевы. Она стоит передо мной на коленях, обнаженная, если не считать короны и красной вуали, похожей на марлю. Я никогда не видел ее обнаженной, но мое сознание без труда представило изгиб ее груди.
Стройные, твердые плоскости ее живота и талии, сужающиеся к округлым бедрам.
В моих фантазиях ее киска голая, блестящая.
Готовая для моего языка.
К легкому уколу моих клыков.
Я смутно осознаю, что снова потерял себя, что в реальном мире я откинулся назад к своим черным шелковым покрывалам и слегка провожу пальцами по нижней части своей эрекции. В моей фантазии, однако, Каламити подползает ближе, и это ее язык дразнит меня легкими прикосновениями, которые заставляют меня вскрикнуть.
В этом видении она — королева. Правительница всего этого королевства. И я хватаю ее за корону, ту, что сейчас сидит на голове ее матери. Я тащу ее вперед, заставляя ползти на коленях.
С поколениями моей линии, изображенными на витражах вокруг нас, я вставляю свой член в нее, наблюдая, как ее губы напрягаются, чтобы принять мой член.
Точно так же, как ее киска.
Ее задница.
Удовольствие что-то мутирует во мне, навсегда меняя, но именно образ того, как я беру ее во все дырки, по-настоящему меня заводит. В своих фантазиях я трахаю ее рот.
Смотрю, как эти глаза заливает голод, полностью черные. Ее клыки вырастают до такой степени, что я не могу больше их избежать, проникая в меня с каждым толчком, и я рычу в потолок от этих ощущений.
Она задыхается, впиваясь в меня пальцами. Влажные струйки слюны выходят из ее рта потоками, омывая и мой член, и мои яйца, и я с рычанием сжимаю в кулак ее вуаль, ее волосы, срывая эту гребанную корону с ее головы.
Я трахаю этот сладкий рот глубже, грубее, теряя себя в пустоте.
Полностью осознавая, что после этого пути назад уже не будет. Я уже представил себе это. Почти почувствовал. Теперь моя душа никогда не отпустит эту идею.
Моя женщина. Моя королева, несмотря ни на что. Моя, чтобы трахать вот так. Чтобы осквернить.
 
Оргазм врывается в меня из ниоткуда, его сила выбивает меня из фантазий.
Грудь сворачивается внутрь, я кричу в пустоту своих покоев, мой член пульсирует сильнее, чем когда-либо прежде. Струи спермы вырываются из меня мощными рывками и приземляются на мою грудь.
Несколько даже попадают на бороду.
Я крепко сжимаю свой член, борясь с желанием снова задвигать бедрами. Чтобы не дать себе еще больше погрузиться в этот болезненный оргазм. Другой рукой я рву покрывало, разрывая шелк…
Это продолжается боги знают сколько времени, пока я практически не превратился в истощенную, развращенную шелуху мужчины на этой кровати.
Развращенный. Какой подходящий термин для обозначения этих чертовых изменений во мне.
Я ненавижу себя, как только возвращается разум. Черт, думаю, я ненавидел себя на протяжении всей фантазии. Но больше, чем я ненавижу себя за то, что я обычный вампир — и мужчины, и женщины так легко попадают под ее власть — я ненавижу обреченность, которую нам не избежать.
То самое чувство, что я не смогу победить это. Что я, мужчина, призванный защищать это королевство всю свою жизнь, нанесу этому обществу самый большой удар за тысячелетия.
Если только я не смогу найти ответ на вопрос, почему она такая, какая есть, и положить этому конец. Сейчас, более чем когда-либо, я убежден, что это нечто противоестественное для нашего рода.
Что бы это ни было, это скрыто в ее медицинской карте.
В тех самых записях, которые мой брат до сих пор не предоставил мне.
И не предоставит, как я, полагаю.
  
Глава 11
 
Сандор подбегает ко мне, выражение лица прищуренное. Его темная кожа блестит в лунном свете, половина черт лица почти теряется в тени.
— Она появилась несколько минут назад, сэр, и отказывается признавать нас, когда мы пытаемся с ней поговорить.
Я прохожу мимо него, мой висок пульсирует. Какого черта она здесь делает? Абсурдный вопрос. Независимо от ее рассуждений, она делает то, что умеет лучше всего: вызывает хаос, нарушая порядок вещей.
Подвергая себя ненужной опасности.
Мы находимся на человеческой стороне леса, возле северо-восточной окраины, ближайшей к Тунари. Цекле совершил ночную атаку на наш аванпост здесь. В сообщениях говорилось о легкой победе. Опасность, в основном, устранена, но мой разум бушует при мысли о том, что наследница этого королевства находится так близко к врагу.
Женщина, на которой я не могу перестать зацикливаться, находится на расстоянии вытянутой руки от существ, которые охотно пытали бы ее во имя мести.
Они будут опустошать ее, портить, пока ни один мужчина в этой империи не сочтет целесообразным иметь ее в качестве жены.
И это только в том случае, если она переживет их самых древних, самых сильных самцов, принуждающих себя к ней подобным образом.
Я перешагиваю через упавшую ветку и вижу ее на краю узкого обрыва, смотрящую в долину внизу.
Ту самую долину, откуда продолжают доноситься звуки предсмертной битвы. Независимо от пола, большинство существ издают одинаковые предсмертные стоны. Над шумом раздаются команды: наша сторона приказывает убрать все тела.
Они будут преданы огню. Не только для обеспечения смерти, но и для того, чтобы стереть все следы, прежде чем люди наткнутся на останки. Вся эта часть леса также должна быть временно подожжена, чтобы разрушить реки крови вампиров.
Однако все, что действительно важно для меня, — это непокорная, непослушная девушка, к которой я приближаюсь.
— Что ты здесь делаешь, Каламити?
Мужчины в моей команде сообщили о ее пренебрежении к ним; единственное, что она дала мне, это изогнутая бровь.
И спокойное, отстраненное объяснение.
— Цекле начали свою собственную кибератаку против нас одновременно с этой атакой.