Неисправная Система. Том II Грехопадение (СИ)

 Глава 44 Потерянная душа 
Остановить поток слов удалось только срастив исцелением губы.
— Альберт? — Грег, уже в более привычной форме четырехрукого монстра, пошатываясь, шел мне навстречу. — Скажи, что ты сможешь вернуть Русса. Я не прошу вернуть всех, но раз есть возможность…
Однако тело под моими руками так и не подало признаков жизни.
Грегор понял без слов, что я облажался.
— Ясно, — в его руке блеснул клинок. — Тогда спрошу у знающего.
Ударом меча он разделил срощенные губы. Кровавое месиво из кусков вырванного мяса и осколков зубов пронеслось следом за движением клинка.
Но крика не вырвалось из моего рта. Окровавленная пасть лишь скривилась в отвратительной ухмылке.
— Правильный выбор, странник, — сущность облизнула языком кровавое месиво, некогда бывшее моими губами. — Три приказа. В определенный момент я отдам тебе три приказа. Это может произойти сегодня, завтра, через год, а может…
— Согласен, — Грегор не стал даже дослушивать условия сделки.
— Странники… странники никогда не меняются. Пойдете на сделку хоть с богом, хоть с демоном ради желаемого, — против воли, моя рука покрылась черным туманом и потянулась вперед. — Пожми руку и обретешь частичку моей мудрости, знания, за которые умирали целые страны, ответ на вопрос: почему душа твоего друга не может вернуться, как бы сильно к ней не взывали.
Без колебаний Грегор пожал протянутую руку. Нестерпимой болью отозвалась моя ладонь. На ее тыльной стороне черным пламенем выжгло три метки. И точно такие же метки появились у Грега.
— Возвращай Русса.
— Я обещал знания, знания ты и получишь. Успех же будет зависеть лишь от тебя.
Грегор пусть и был готов к подобному ответу, не смог полностью сдержать закипающей ярости. Его рука едва дрогнула, сминая мою кисть в кашу. И только черная пелена не позволила разложению поглотить мою конечность.
— Говори, — сквозь стиснутые зубы голос Грегора больше напоминал рык. — Что надо делать.
— Заставить их верить, — без особых усилий, сущность вырвала мою руку из стальной хватки Грега, и жестом обвела всю толпу выживших, забрызгивая их кровью. — Эмоции живых — страшная сила. Злоба, похоть, страх, ненависть, любое чувство, любая живущая в сердце мысль, связывает между собой души. Этот закон един не только для смертных. Потому боги так возятся со своей паствой. В вере их сила. В вере же причина, по которой этот странник не может вернуться. Если точнее, в ее полном отсутствии. 
Сущность сплюнула кровавое крошево, мешающее нормально говорить.
— Люди, орки, женщины, дети, сколько их здесь? Сотни уже точно не будет. Но явно более пяти дюжин, более пяти дюжин голов, наполненных переживаниями и страхами. Зачем мы здесь? Почему именно мы? Некоторые помышляют о самоубийстве, другие о битве до смерти, кто-то склонился ниц в молитве ложным богам, иные ищут возможность побега, единицы же, — улыбка на моем лице переросла в оскал. — Единицы же рьяно, подобно фанатикам, желают смерти всем странникам. И никто, ни единая душа не вспоминает о твоем друге. Все усилия, что он приложил ради их спасения, все его жертвы, все пережитые им боль и страдания не стоят для этой толпы ровным счетом абсолютно ничего. Словно его никогда и не существовало. А если человека никогда не существовало, то и вернуть его нельзя.
— Мастер Грегор, — Крамер одним ударом располовинил мертвеца, подставляя под удар другого заменяющее руку лезвие. — Мастер! Нам нужна помощь!
— Значит, если все о нем вспомнят, захотят чтобы он вернулся, поверят что это возможно, все выйдет? — Грегор, поглощенный словами сущности, проигнорировал крики парня.
— Вспомнят? Из памяти ты вырвешь лишь обрывки души. Жалкое подобие разумного существа. Здесь нужна вера — слепая и абсолютная, яркий след, что шрамом останется в сердцах и истории. И чем ярче он будет, тем выше шансы у души на полноценное перерождение, — с этими словами мрак, окружающий мою руку рассеялся.
 
— Не смей останавливать исцеление, — посмотрев мне в глаза, Грег направился к толпе, на ходу преображаясь в монстра. — Я заставлю их вспомнить.
Слишком хорошо мне знаком этот взгляд. Он принадлежит человеку, готовому пойти на крайние меры. И боюсь, я догадываюсь, каким образом он заставит людей уверовать. Слишком часто сам прибегал к нему, открывая еретикам глаза на истину. Не убеждением, но страхом он заставит людей отречься от всего значимого в этой жизни. И когда внутри у них не останется ничего, Грег вложит в их головы идею, что заполнит собой пустоту. Худшее из известных орудий веры, за использование которого всем нам однажды придется поплатиться.
Худшее… но самое эффективное.
— Грег, — не отвлекаясь от исцеления, я окликнул его. — Уверен, что хочешь сделать задуманное? У нас нет гарантий, что все сработает…
— Уверен? Я уже ни в чем не могу уверен. Не хочу быть уверен, — он поднял руку с отметинами. — Но это непреложное свидетельство правдивости его слов, — на мгновение, всего лишь на жалкое мгновение его фигура осунулась, словно он постарел лет на сорок. — Русс всем рискнул ради них, рискнул по моему приказу. Неужели он не заслуживает ответной услуги? Почему они заслужили право выжить, а он — нет? И ведь до этого могло не дойти, будь эта безмозглая толпа хоть капельку благодарна за спасение… — сквозь обиду в его голосе проскальзывала ненависть.
Неумолимо Грегор приближался к выжившим. С каждым шагом пары его дополнительных конечностей становились все крупнее, разрастаясь до непомерных размеров. И рост этот не прекращался, пока одна единственная рука не оказалась способна похоронить под собой половину оплота.
Даже если он не собирается их убивать, после сегодняшней ночи о прежнем доверии придется забыть. Вся его история как лидера поселения будет перечеркнута, едва огромная рука поднимется во взмахе.
— Мастер Грегор… — Крамер выглядел растерянным.
Он просто не мог поверить, что человек, которым он все это время восхищался, способен сломаться. Однако вскоре лицо парня озарилось идеей. Простой, не самой гениальной, но свойственной именно ему. Идеей, которой он сможет помочь.
— Мужик не может отступиться от цели, — парень проскрежетал наращенными на руках клинками. — И если он шагнул на кривую дорожку, всегда должен быть друг, что поможет вернуться на верный путь. Даже если для этого придется разбить ему лицо.
С неба заморосил слабый дождь.
— Хорошие слова парень, надеюсь, ты сможешь уберечь своих друзей, — в руке Грегора появился огромный валун. — В отличие от меня.
Крамер только и успел, что поставить блок. Со звоном сталь столкнулась с камнем. Да только масса была явно не на его стороне. Куклой Крамер отлетел в толпу, среди которой уже кружился рой насекомых. Словно по команде они разом кинулись к парню, на ходу формируя из своих тел пухлую человеческую фигуру.
Без особых усилий толстяк поймал парня одной рукой, второй же раскрошил камень на части.
— Хороший парнишка, правильный, наивный, потерянный, из такого получится хороший центурион для моей возрождённой империи, — он аккуратно опустил бессознательное тело парня. — И он же станет первым глашатаем, что будет нести в народ легенду, о победе Бессмертного Императора над вторженцами, монстрами, тварями, что почти полностью разорили великий город. И только воля Императора позволила людям спастись.
Непомерная рука тут же обрушилась на мужчину. Удар вдавил его в землю по самую голень. И все же это нисколечко не волновало толстяка. Он видел способности Грегора и прекрасно осознавал его пределы. Пределы, которые толстяк давно превзошел. И отсутствие даже царапины от удара, заставляющего осыпаться пылью любого человека, лишь подтверждало это. Теперь же все его внимание приковали к себе грядущие перспективы.
Бессмертие…
И тут же подвернувшаяся возможность создать о себе первую из множества легенд…
На его заплывшем жиром лице появилась улыбка.