Девять бусин на красной нити (СИ)

– Угу, – пошатываясь и отключаясь буквально на ходу, пробормотала в ответ. Прямо так, в халате завалившись на кровать, в последний момент чуть улыбнулась. В камине тихо и уютно потрескивал огонь.
Я уже почти спала, плохо реагируя на внешние раздражители, когда меня перевернули, укрыли одеялом и прижали к чему-то крепкому и теплому.
  
Глава 30
 
Она меня разбудила. Ее маленькие, тонкие пальцы скользили, словно изучая, то по плечу, то по шее. Ощущение тепла и легкой дрожи разнеслось по телу, заставив проснуться. В комнате было темно. Только слабый, серебристый свет звезд проникал через прозрачную крышу. Видно, небо очистилось от облаков, что в этой местности случалось не часто.
Сперва я подумал, что птица дремлет, такими медленными и в то же время смелыми были движения, но в полумраке блеснули глаза. Ворона заметила, что я больше не сплю, но ладонь даже немного не дрогнула, продолжив движение. От локтя, вверх к плечу, на шею, до кромки бороды и вниз, к ключице. Одеяло сползло до талии, открывая ее любопытству довольно много пространства. Натсуми на несколько мгновений отняла руку от моего тела, подняв ее вверх. Когда пальцы вновь коснулись кожи, узоры вспыхнули на несколько мгновений голубым, осветив почти детский восторг на маленьком лице. Устроившись поудобнее, я наблюдал, как девица, словно ребенок, еще трижды проделала подобный фокус. Меня самого немного поражало, как быстро падает температура ее конечностей, но мешать птице развлекаться я был не намерен. Это было забавно.
Закончив играть с огнями, ворона вдруг запустила ладонь к затылку, надавив чуть ниже основания черепа.
– Тут не болит?
– А должно?
– Мое перо. Пришлось дать тебе защиту, – пальцы легко погладили кожу и вернулись на грудь.
– Это временно?
– Пока не заберу.
– Хочешь?
– Вернуть перо? Нет, – ворона замолчала, начав пальцем чертить узоры на коже. Движения стали какими-то чуть более быстрыми, сосредоточенными. У кого-то явно сменилось настроение, и это озадачивало.
С одной стороны, такая умная особа не могла не догадываться, в какое состояние подобные действия могли меня привести, а с другой… кто ее знает.
– Ты же понимаешь, что делаешь?
– Пробую.
– Что именно, позволь узнать?
– Как оно должно быть, – голос чуть сорвался, но откашлявшись, девица все же договорила.
Как оно должно быть. Если в прошлый раз мне было немного смешно, когда мы обсуждали личную жизнь вороны, то сейчас оказалось совсем не до смеха.
– Меня конечно радует твой интерес…
– Тогда прекрати болтать…
Глаза, на мгновение вспыхнувшие в темноте, встретились с моими. Что ж, кажется девица все для себя решила. И кто я такой, чтобы отказывать столь прекрасной, и тем более желанной, особе.
Как оно должно быть.
В этой фразе было сразу такое количество информации, что впору найти того, или тех несчастных, что попадались на пути птицы, и разбить им морды. Просто за то что девица, совсем немного не дотянувшая до сотни лет, не в курсе «как оно должно быть».
Впрочем, может дело еще и в ее своеобразном сердце. Но спихивать все на свете на один несчастный орган как-то несправедливо.
Дернув за пояс банного халата, распустил узел на талии вороны. Этот самый узел меня страшно нервировал последние минут пять. Птица тихо вздохнула, словно набираясь силы перед прыжком.
Ну нет. Так не пойдет.
– Успокойся. И расслабься. Как надо, оно само получается. Доверься мне, – сдерживая улыбку, шепнул ей на ухо, прижав к груди. Несколько мгновений оставаясь деревянной и собранной, как всегда, девушка вдруг обмякла, распластавшись на мне.
Натсуми.
Я выспалась. Хорошо и крепко, без сновидений и ни разу не поежившись от холода. Сейчас уже не оставалось ни малейшего сомнения, что именно такая отличная «грелка» как Хакон, всему виной. Что-то в нем было, позволяющее не переживать, не бояться, и полагаться на его защиту. Великан не обладал невероятной силой, не внушал страх. Правда, меч у хримтруса был что надо, но и мой не абы что.
 
Вот почему-то только рядом с ним я засыпала сразу, не падая в ледяные оковы и не просыпаясь от каждого шороха с кинжалом наготове. Сейчас я бы даже не сказала, в каком месте лежит мой танто, так крепки были объятия сна.
Даже просто водить ладонью по теплой, гладкой коже оказалось приятно. В тех местах, где были нанесены узоры, кожа ощущалась чуть более жесткой, немного тормозя пальцы. Тактильно это было так необычно, что я не могла остановиться. Руки все скользили и скользили. Вверх и вниз. Родись я не птицей, а кошкой, может, замурлыкала бы.
Еще один «первый раз».
В целом, я терпеть не люблю, когда меня касаются. И сама стараюсь избегать контакта. Даже мои портные дома научились за много лет не прикасаться к коже. Хотя, пошив кимоно не требует особо точных измерений. А белье почти всегда шьют по старым лекалам. Может, в этом дело?
Я уловила, когда дыхание великана сменилось. Хакон больше не спал, но не выказал ничего против моих прикосновений.
Как оно должно быть.
Уверенность, что с этим существом все может получиться, вспыхнула внезапно. Прежний опыт был скудным, и не то чтобы неудачным, но явно не стоил такого упоминания в литературе и кинематографе. Чего-то я недопоняла во всем этом действе, и сейчас отчаянно хотелось разобраться, где именно.
Успокоиться и расслабиться.
Зависнув на несколько мгновений, озадаченная, я пыталась обдумать слова Хакона. Со стороны действо выглядело достаточно напряженным, и такие советы казались неуместными, но, кажется, он все же лучше меня разбирается в вопросе.
Решающим стал момент доверия. Выдохнув, сделала, как мне велели. Если уж так решила…
Это было странно. Большие ладони заскользили по спине. Медленно, осторожно, они просто гладили лопатки, прошлись по позвоночнику. Пальцы заскользили по шее вверх, до самых волос, легонько стянув пряди. От этого по телу прошла слабая дрожь и разлилось тепло. Неожиданно приятные ощущения двигались вслед за руками к пояснице. Стоило ладоням коснуться бедер, как я не сдержавшись, захихикала. Никогда не думала, что боюсь щекотки.
Хакон тоже тихо хмыкнул, но ладони не остановились, двинувшись по ногам вниз, вытягивая полы халата.
В какой-то момент я вся превратилась в одно чувственное облако, словно лоза за солнцем, следуя за теплыми руками. Мне нравилось. Кожа начинала гореть, дыхание сбилось, став каким-то поверхностным. Я немного потерялась в ощущениях.
Верх и низ резко поменялись местами, вызвав какое-то головокружение в затуманенном сознании. Хакон, навис сверху, прижав меня к постели всем телом. Такое зависимое положение и пугало и будоражило одновременно. Инстинкты требовали освободиться, но тело отказывалось повиноваться.
Поцелуй, мягкий, почти невесомый. Такой легкий и пьянящий, что сами собой едва не выстрелили крылья. Меня словно качало не теплых волнах под ярким солнцем, напитывая чем-то волшебным и сияющим. На губах одновременно были и сладость и горечь. И чего-то остро не хватало.
Прижав ладони к крепкому торсу великана, я провела руками по рисункам, получая наслаждения от каждого движения пальцев по шершавой коже. Дыхание вырвалось сиплым стоном. Но было не понять, чье оно.
В какой-то момент поцелуй изменился, став голодным, резким и крепким. Объятия, превратившись в стальной капкан, не давали возможности двинуться ни на миллиметр, но я только плавилась и пылала от подобной невозможности что-то сделать. Руки сжимали, губы прикусывали и воровали дыхание.
В какой-то момент я попыталась вырваться, стараясь избежать неприятных, жгучих ощущений, но руки держали крепко, а губы так нежно целовали шею, что пламя почти мгновенно вспыхнуло снова, вскипятив кровь и затмив все вокруг.
 
Жар крутил и выворачивал, заставляя выгибаться. Быть ближе, цельнее. Казалось, я просто ослепла и оглохла, слыша только грохот сердца в ушах, видя только искры в глазах Хакона. Было и невозможно хорошо, и так удушающее плохо, что тело готово было взорваться от напряжения. Каждый нерв натянулся и звенел, отзываясь на прикосновения. Совсем задыхаясь, не в силах справиться с жаром и тяжестью собственного тела, в какой-то момент я просто взорвалась на тысячи мелких сияющих искр.