Девять бусин на красной нити (СИ)

– Сын? Ты научился? – радостный голос отца заставил очнуться. В последнее мгновение в глазах потемнело, явно демонстрируя, что стоит трезво оценивать свои силы. Но как я был доволен и горд.
– Кажется, так и есть, – осмотревшись кругом, с намеком на извинение развел рукой. Мы своим появлением прервали довольно важный разговор. – О, мам. У тебя клубок убежал.
На полу, на белом фоне камня, тонкими неровными линиями лежали шерстяные кольца, оградившие нас с Натсуми ото всех.
– Я заметила. – Трюд поднялась со своего места, оставив спицы на троне. Спустившись, цверга обошла нас кругом, внимательно рассматривая узор, выложенный нитками, словно он что-то значил.– Что ж, не знаю, куда вы двое впряглись, но тянуть эту ношу вам теперь вместе, кажется до конца жизни.
– Нет, – тихо и зло выдохнула ворона, чуть отступая. Я хотел ее удержать в объятьях, но Натсуми выскользнула, прямо посмотрев в глаза Трюд. – Законы ваших миров не властны надо мной. Меня держат за руки совсем иные правила.
И, крепко зажмурив глаза, тенгу переступила шерстяные линии. Девушка передернула плечами, словно получила небольшой удар током, но все же пересекла зал, не глядя ни на кого. Я знал, что с совместным будущим будут сложности, но не думал, что самой большой из них будет решение Натсуми.
– Вот так характер, – громко восхитился дядька, потирая руки, от чего на пол полетели мелкие снежные крошки.
Я чувствовал себя несколько растерянным, не представляя, с чего начать, чтобы не испортить дело окончательно.
– Мам?
– Да? – Трюд так и стояла рядом, рассматривая узор на полу.
– Я не отступлю, – ожидая противостояния еще и с этой стороны, заранее предупредил родительницу.
– Слава древним богам, – фыркнула мать, подняв голову на отца. – Снор, нам нужно сохранить рисунок. Когда дети разберутся между собой, он нам понадобится.
Отвернувшись, мама строго обвела взглядом великанов, от чего могучие существа смущенно опускали головы.
– Если хоть кто-то попытается помешать счастью моего сына – из него выйдет хороший коврик для ног.
Напряжение немного ослабло, и я даже чуть улыбнулся. Если мама на моей стороне – все будет куда проще. У посторонних иногда возникали вопросы, кто командует в Туманном чертоге, но среди присутствующих непосвященных не было. Мама крайне редко вмешивалась в важны дела, но уж если сказала слово – к нему прислушивались очень внимательно.
Отец поднял раскрытую ладонь, медленно сжав пальцы в кулак. Красные нити, составляющие несколько колец на полу, словно впитались в белый камень, став частью пола. Подобрав хвостик и оставшийся конец нити, Трюд с достоинством истиной королевы вернулась на свое место.
– Иди успокой свою девицу, сын. Такую терять и правда не стоит. Какие крылья, какой характер, – прищелкнул языком Снор, скосив глаза в сторону собственной супруги, – да еще и Брисингамен в придачу.
– Да, только у меня есть небольшое дело, – поглядывая на яркий рисунок на полу, я вышел из круга, подойдя ближе к отцу, – мы с Натсуми добыли росток Великого ясеня.
По залу пробежал еще больший гул, чем при нашем появлении.
– Но разве Иггдрасиль не погиб? – громко спросил дядя, чуть подавшись вперед со своего кресла. Совет инеистых великанов проходил не часто, так что кресла, стоящие полукругом по залу бли здесь только по необходимости.
– Да, древо мертво. Но у его корней, в пыли Хельмхейля из древних семян проростают новые. Они слабы и чахнут без солнца и воды. Мы достали только один и он едва пережил путешествие. Но все же. Это могло бы решить нашу беду. Если мы найдем способ наполнить его силой и посадить там, где ему положено быть.
– Сложный вопрос. Такое самим не решить, – задумчиво отозвался Бергель, потирая бороду. Брат хорошо соображал и, видно, уже просчитал, сколько вопросов возникнет на этом пути.
– Да, вопрос надо поднимать на тинге. Но ближайший должен состояться не раньше чем через два года.
– Ради такого дела тинг можно собрать и быстрее.
– Росток не больше моего локтя. Думаю, стоит немного подождать, пока древо чуть окрепнет, – вопрос был важный.
 
– Нужно подумать хорошо. И пока не разносите по углам. Мало ли, что случится.
Кивнув, я вышел из зала в поисках своей вороны. Нужно было как-то узнать у Натсуми, что так крепко держит ее во Внешнем мире, что не позволит остаться здесь. А может и попросить помощи у ее прославленного деда. Не просто так тенгу сумел отправить послание и подарок любимой внучке. Думаю, ему совсем не безразлично ее счастье.
К моему облегчению, Хакон не упоминал больше о том, что произошло в зале. Сама не знаю, от чего так вспылила. Просто в одно мгновение в сердце что-то кольнуло, заставив резко подскочить пульс. С тех пор, как я ношу ожерелье, меня то и дело одолевают неконтролируемые эмоции. Некоторые из них, конечно, приятны, но в целом ощущение такое, что мне вдруг исполнилось тринадцать и я в пубертатном периоде. У меня не наблюдалась как такового переходного возраста, когда я психовала по любому поводу. Эмоции всегда были в той или иной степени под контролем, а сейчас происходили какие-то совершенно несвойственный изменения. Я даже была не против. Точнее, это то, чего я добивалась. Живое сердце. Настораживал во всем этом только один момент: что будет, когда я сниму Брисенгамен.
– Когда ты хочешь отправиться к цвергам? – великан подошел, тихо став рядом, глядя на город. Он был таким привычным, не смотря на более высокие дома и серо-голубых великанов, составлявших большую часть населения. С балкона мне была видна рыночная площадь, на которой как раз закрывали павильоны. Базарный день. Хозяйки с корзинами возвращались по домам, вокруг них бегали дети. Не было только машин. В целом никакого транспорта. Впрочем, город не сильно большой. Час с одного конца в другой. Для тех, кто не умеет «летать с туманом».
– Завтра можем? – сейчас мне было как-то совестно смотреть на Хакона, словно я его в чем-то обманула. Или некрасиво подставила при посторонних. Нужно учиться брать свои новые эмоции под контроль.
– Лучше послезавтра. У нас снова гостит скальд. Завтра обещал рассказать историю. Тебе в тот раз понравилось. А послезавтра отец откроет нам врата. Хоть раз по-нормальному пройдем куда надо, – хмыкнул великан, подходя ближе. Медленно, словно боялся спугнуть, Хакон обнял меня со спины, оперев голову мне на макушку. Зря он думал, что я отстранюсь. Так тепло и уютно мне не было уже очень давно, как в его объятиях.
– Расскажешь про свой дом?
– Что ты хочешь знать?
– Все. Я не очень представляю себе, как у вас там что устроено. Во внешнем мире я только пару раз бывал в Осло. И то, вскользь, можно сказать. И что-то мне подсказывает, у тебя дома все совсем иначе, чем в северном городе.
– Что-то похоже, что–то иначе. Города у нас еще более шумные, чем в Норвегии. Много транспорта разного. Но я там почти не бываю. Дом наш в горах. Поместье из девяти павильонов. Большое. Ёкаев живет больше сотни. Все разные. Тенгу всего с полтора десятка. Это включая младших, тех кто на обучение к нам отправлены. А так в основном мелкая всякая шушера. Духи выпивки, старых вещей, просто мелкие демоны.
– И все обитают в одном жилище? – меня позабавило удивление в голосе хримтурса. Это и правда странно звучало здесь, в мире, где разные народы с трудом уживались вместе.
– Да. У меня в павильоне почти десяток ёкаев. Веник, который прибирает комнаты; ёкай старых чайников; тот, что путает ноги незваным гостям и так далее. В основном очень тихие и те, кто не любит посторонних.
 
– Сама выбирала?
– Да кто их выбирает. Сами заводятся. Просыпаешься как-то утром, а у футона на коленях стоит маленькая кошка, которая не может жить больше среди людей. Раз прогонишь, второй, третий, а на четвертый – что делать? Пока не мешает – остается в павильоне. Цветы в вазы ставит, как я люблю, – я вдруг замолчала, почувствовав, что это одна из тех мелочей, которых мне здесь не хватает. Мелких существ, которые оберегают мой уют и покой, боясь лишний раз прйти по скрипучим полам, когда я сплю.