Не ври мне (СИ)

Мы с ним обменялись долгими взглядами, затем мама разрядила напряжение шуткой и пригласила всех сесть за стол. Я сел рядом с Мирандой, которая, очевидно, стала любимой мишенью любой дискуссии. Последним Блэром, который привёл в дом женщину, всегда был я, с Шанталь. Тогда я был молодым выпускником, который начинал работать в своей собственной фирме. Однако теперь всё было по-другому. Сложнее.
— Миранда, чем ты зарабатываешь на жизнь? — спросил отец, положив салфетку на колени.
Прежде чем ответить, Миранда освежила рот.
— Я музыкант.
Надменный Невилл Блэр бросил на меня взгляд. Я знал, о чём он думает: ещё один художник. Ещё один идеалист, с которым я никогда не сумею найти общий язык. Шанталь была декоратором интерьеров, она ему сразу не нравилась. И как только отец узнал, что мы расстались, то прислал мне ящик вина. Неудивительно, что я начал пить, правда, сваливать всю вину на него было бы неприлично. Виной всему была наша семья, текущая в наших жилах кровь, и секреты, которые мы прятали.
— В этом году Миранда давала сольные концерты в Театре де ла Вилль, — пробормотал Доминик, — вообще-то, она также должна была принять участие в серии концертов в Большом театре в Москве с Парижским оркестром, но как видно, не сделала этого. Кстати, почему ты не поехала?
— Ради любви, Доминик, — сказал я, беря бразды правления разговором в свои руки, — она влюбилась в меня и решила не уезжать.
Мне достаточно было случайно коснуться её руки, чтобы убедиться, в какой она ярости и насколько незащищённой чувствовала себя, пока я обнажал её сердце. Миранда находилась в незнакомом доме и была предметом разговоров людей, которых она никогда не видела, но которые могли её уничтожить. Мой отец был в шаге от того, чтобы стать сенатором, и был довольно известным адвокатом. Большинство моих клиентов я унаследовал от него.
— На каком инструменте ты играешь, моя дорогая? — пришла ей на помощь Маргарет.
Миранда несколько раз вздохнула, прежде чем ответить.
Затем последовали новые вопросы, новые взгляды, пока обед не закончился и не пришло время убирать со стола. Миранда предложила Маргарет помощь и последовала за ней на кухню. Отец направился к барному шкафу за виски, а Доминик протянул мне сигарету, приглашая следовать за ним на террасу. Прекрасный повод побыть в одиночестве некоторое время. Я отказался, хотя мне очень хотелось курить, потому что нам нечего было сказать друг другу.
Я последовал за отцом в гостиную и сел на диван напротив кресла, куда садился обычно он. Я наблюдал, как по глотку за раз Невилл поглощает свой виски — и свою жизнь. Отец тоже любил выпить, как и я. Только в отличие от меня он гораздо лучше скрывал последствия своего пьянства.
— Как Шанталь? — жестоко спросил он.
Я не дал себя запугать. Я был уже не мальчиком, а мужчиной.
— Предполагаю, она такая же, как и в последний раз, когда я её видел, три года назад.
— Она даст тебе развод?
— Понятия не имею.
— Должен ли я напомнить тебе, что юридически ты всё ещё женат?
— Для меня и Миранды — это не проблема.
Невилл Блэр закурил сигарету. Нас с Домиником заставляли курить на террасе, в то время как для него не существовало никаких правил. Он пил, курил и обращался со всеми как с козлами отпущения. Он смотрел на нас сверху вниз. Невилл доминировал над нами, над каждым по-своему.
— Ты мог бы построить для себя прекрасную жизнь, но вместо этого ты всегда довольствуешься лишь объедками.
Я вздёрнул подбородок и посмотрел на него с презрением. Миранда и Шанталь были для него объедками. Даже те клиенты, которых мне удалось найти для себя: никто никогда не мог сравниться с ним, даже моя мать, которая происходила из одной из самых старинных и выдающихся семей во всей Франции. Маргарет была единственной, кому удалось спастись, но только потому, что она никогда не осмеливалась противоречить ему. Потому что слишком его боялась.
— Я думал, мы уже прояснили этот момент. Моя жизнь, мой выбор.
— О, конечно, — он смеялся надо мной. Невилл скользнул зубами по сигарете, словно хотел сломать. — И куда привёл тебя этот выбор? В парламент или на руины?
 
— Пойти в политику было твоей мечтой, а не моей.
— Ты плоский человек, Натан. Без амбиций и без хребта. Иногда я думаю, действительно ли ты мой сын…
Это была последняя капля. Я встал и застегнул пиджак. — Возвращение было ошибкой.
— Привезти её было ошибкой, — намекнул он, повернувшись в сторону Миранды. Затем он посмотрел на Доминика через французские двери. Взгляд отца стал тёмным, зловещим. — Не думай, что я не понял, почему ты это сделал.
— Доминик не имеет к этому никакого отношения.
— Да, конечно, — Невилл Блэр улыбнулся, леденя кровь в моих жилах, — ты сделал это, чтобы наладить отношения.
— Я… — я вовремя остановился, прежде чем сказать то, чего даже сам не осознавал до конца и о чём, несомненно, пожалел бы.
«Я сделал это для неё».
Я повернулся к отцу спиной и подошёл к Миранде. Взял её за руку и повёл прочь, не дав ей времени ни с кем попрощаться. Она пыталась воспротивиться, но я оставался непреклонным. В семье Блэр не было места для меня, как и для неё. То, что произошло с Шанталь, должно было стать для меня предупреждением. Я должен был знать, что вечер станет полным провалом, но в тот момент, когда Миранда бросила мне вызов перевести наши отношения на другой уровень, я не смог отступить.
— Что случилось? — спросила она, садясь в машину, — почему мы так быстро ушли?
Я замер на несколько мгновений, вцепившись пальцами в руль и выжимая ногой сцепление. Я был зол, напряжён. На взводе. У меня было огромное желание что-нибудь сломать и в то же время исчезнуть навсегда.
— Натан, — снова позвала меня Миранда. Она была обеспокоена или, может быть, напугана. Я тоже, но не из-за ситуации. Проблема заключалась в буре эмоций, которые, как мне казалось, бушевали внутри меня и грозили в любой момент взорваться.
— Ты сделаешь для меня всё, не так ли?
Я почувствовал, как она затаила дыхание. Её охватил трепет.
— Да.
Я повернулся к ней. Посмотрел ей прямо в глаза. Уверенный. Целеустремлённый. Потерянный.
— Тогда поцелуй меня.
Глава 26
Миранда
У каждого поцелуя свой вкус. То, как Натан атаковал мои губы, было чем-то жестоким и неожиданным, что расстроило меня даже больше, чем обед с допросом, устроенным его отцом.
Вопросы можно обойти, ответы можно замолчать.
Но такому поцелую можно было только подчиниться.
Натан обхватил мой затылок. Он вёл себя брутально, инстинктивно. Несмотря на то что мы были внутри машины, он без колебаний притянул меня к себе. Он был возбуждён, но не только это. Он злился.
— Натан, — позвала я.
Он не слышал меня. Натан схватил мою грудь и крепко сжал, заставив закричать. Затем он взял мою руку и поднёс к своему паху. Его пальцы стали сжимать мои, принуждая меня к ласкам, которых он сейчас хотел.
Никакой нежности.
Никакой нерешительности.
Никакой мягкости.
— Не здесь, пожалуйста!
Он расстегнул брюки и прикусил мою губу.
— Ты можешь выбрать. Твоя рука или твой рот?
Моё сердце разорвалось в груди.
Между бёдер я почувствовала, что горю. Я тоже возбудилась, но в то же время мне было страшно. Мы были на парковке. Окна машины запотевали, вздох за вздохом. Припаркованная рядом с нашей машина принадлежала Доминику и…
Натан мягко коснулся моего лица. Его пальцы остановились на моих губах, призывая к молчанию.
— Ты сказала, всё что угодно.
Я закрыла глаза и позволила его голосу убаюкать меня. Он звучал хрипло, с придыханием. Это был чистый грех, или, возможно, настоящим грехом было бы не потакать ему.
Я разжала ладонь и обхватила член. Натан тяжело вздохнул и откинул голову назад. Повернув запястье, я начала прикасаться к нему, сначала осторожно, а затем всё быстрее и сильнее.